Владимир Кочергин - Судьбы, как есть

За оставшийся час до отправки эшелона Артем дал команду построить роту у теплушек для проверки перед отправкой, и, когда весь личный состав прибыл на построение, эшелон медленно начал набирать ход. Артем, не успев открыть и рта, был настолько обескуражен, что какое-то время молча, глядя на вращающиеся колеса вагонов, не мог подать команды: «По вагонам!» Когда он дал команду, то солдаты и офицеры запрыгивали на платформы, кто как мог. Какая-то часть успела запрыгнуть в теплушки, а основная, на бегу, цеплялась за края платформ с техникой.

Артем помогал каждому, кто оказывался рядом. А литерный поезд стремительно набирал ход. Приближалась последняя пустая платформа, Артем бежал последний по кончающейся аппарели платформы и начинал чувствовать, что вагон удаляется быстрей, чем бежит за ним он, а значит, уцепиться за борт будет практически невозможно. Какие тогда нашлись силы, этого Шмелев не поймет, и по сей день, но он успевает схватиться за край платформы.

— Хватайтесь за руку, товарищ капитан, — кричал с платформы лейтенант Лагутин и протягивал свою руку Шмелеву.

Артем поймал на бегу руку Лагутина и, ускорив свой бег, не поняв, как получилось, влетел на пустую платформу, ударившись локтем правой руки о деревянный настил. А поезд продолжал бешено набирать ход. Их крайний вагон мотало так, что казалось: еще чуть-чуть, и его выбросит с пути. А потом Артем с Лагутиным стали наблюдать страшную картину передвижения людей по идущему эшелону, а верней, по бокам и верхам закрепленных, но мотающихся в разные стороны машинам. Солдаты карабкались вдоль высоких бортов «Уралов», «ГАЗ-66», «ЗИЛ-131», лезли по их кабинам и стыкам в сторону теплушек.

— Господи! Спаси и помоги им! — шептал Артем. — Малейший неосторожный шаг мог привести к трагедии, а резкое торможение привело бы сразу к гибели не одного десятка людей. И только через два часа тридцать минут, перед ближайшей станцией поезд начал тормозить. Артем и лейтенант Лагутин спрыгнули с платформы и побежали к теплушкам. Артем отдал указание Лагутину проверить наличие личного состава, а сам побежал к тепловозу. Поднявшись по лестнице машиниста, ворвался в кабину управления. Монгол удивленно взглянул на капитана и, почувствовав неладное в глазах русского, шагнул назад.

— Ты что же это делаешь, гад? — кричал капитан. — Почему начал движение без предупреждения? Ты, сука, хотел нас оставить, а эшелон угнать, лихо придумал, — Артем схватил монгола за ворот куртки и припер его к стенке. — Убью гада…

Монгол испуганно начал что-то говорить и показывать на часы.

— Кончай митинговать, компан (товарищ), ты что, не видел, где стояла рота, когда ты передачу включал, если я кого-нибудь недосчитаюсь, я тебя убью.

Монгол замолчал, он все понимал. Русский язык в Монголии изучают во всех школах.

— Урод ты, долбаный. Еще раз попытаешься без сигнала тронуться, — я доложу дорге (начальнику) твоему и пойми ты, наконец, что главный тут не ты, а я — начальник эшелона. Понял? Митикуй (понимай)?

В это время из второй двери кабины показался помощник машиниста. Когда Артем увидел в его руке большой гаечный ключ, то сразу обороты сбавил.

— Короче, у вас теперь будет ехать связист с телефоном и все докладывать мне, а я вам. Понятно? — сказал Артем.

— Митикуй! — произнес монгол.

— Ну, вот и хорошо, что понял! Все вы понимаете, только поднасрать все норовите, — сказал капитан и вышел из кабины машиниста.

К счастью тогда, все солдаты и офицеры добрались до теплушек без происшествий, а главное — без потерь. До Сухебатора продвигались нормально. В Сухебаторе эшелон задерживали на три часа. А где-то через час к управленческой теплушке, подошли три монгола. Двое из них были в форме железнодорожников, а третий — в гражданке, хорошо говоря по-русски, они сообщили не очень приятную новость:

— Капитана, ваши солдаты разворовали пять КРАЗов, стоящих на платформах соседнего с вами эшелона. Это Красноярский автомобильный завод подарил к юбилею МНР монгольскому народу технику, а теперь она стоит без аккумуляторов, запасных частей, фар и даже сидений. Это большой скандала. Начальника станции, — он указал на седого монгола в форме, — оченя недоволен и требует в течение тридцати минута вернуть все на место, а иначе они будута докладывать Улан-Батор своему начальника, но, а тот доложит командующему вашей Армии.

Артем с замами проследовали за монголами и сами убедились в правильности претензий.

Артем построил роту.

— Ну что, орлы, разворовали КРАЗы? Надо теперь все не только вернуть, но и установить назад и еще акт подписать с монголами, что претензий к нам не имеют. Это, братцы, дарственные машины, и их в Улан-Баторе с цветами монголы встречать будут, с телевидением и, конечно же, с оркестром, а там глянешь в кабину, — сидений нет, фар нет, ковриков нет. Если мы за полчаса управимся, то я никого вычислять не буду и даже внушать вам, что воровство — это не только последнее дело, но и тюрьма, тоже не буду. А чтобы не суетиться и не создавать неразберихи, прошу тех, кто знает, где что лежит, выйти из строя и отправиться для установки всего, что сняли, на свои штатные места.

Строй молчал, и никто не вышел. Еще дважды ротный пытался отправить солдат на поиск и установку имущества, но строй молчал.

— Да, — подумал Шмелев, — с таким сбродом не то чтобы в разведку идти, на простую рыбалку не пойдешь. Он вызвал к себе прапорщиков, офицеров и приказал обшмонать все четыре вагона, с личным составом. Взяв в помощь, по своему усмотрению, из строя помощников, также отправил их по определенным теплушкам и платформам. Через 10–15 минут перед строем появились сидения, фары, аккумуляторы, ЗИП и даже резиновые коврики с КРАЗов. Зампотех с техником роты стали сверять со списком найденное имущество и пришли к выводу, что еще не хватает одного аккумулятора и двух фар. За всем этим процессом наблюдали, стоящие в стороне два монгола без начальника станции. По докладам офицеров Артем узнал несколько фамилий, под чьими матрацами или в вещевых мешках нашли имущество с машин. Пятерых воришек Артем вывел перед строем. Двое срочников молчали, а вот партизаны возмущались, эти люди понимали, что их как козлов отпущения сейчас ротный откомандирует обратно домой, а там у них на работе будет куча неприятностей и, особенно с клеймом «За воровство монгольского имущества», и они усиленно возмущались.

— Не докажете! Мы не брали, нам подсунули.

Артем же не горел желанием кого-то выгонять, понимая, что других ему никто не даст, и он сказал:

— Даю вам шанс, то есть пять минут, делайте, что хотите, советуйтесь с кем хотите, просите о помощи стоящих в строю, но две фары и аккумулятор должны быть здесь. Все, время пошло. И еще, самое главное, если вы не поможете, друг другу, то я не отпущу по дороге ни одного срочника, ни одного контрактника домой, и это я обещаю с полной ответственностью, перед всей ротой.