Игорь Гриньков - Криминальная история

Никита Сергеевич воспринимал эти безграмотные письма с юмором. Что тут непонятного? Просто одна из бывших задушевных подруг исходит на говно, оттого, что у самой все наперекосяк, а другой повезло хоть самую малость.

Ногала почти привыкла к сожителю. Во-первых, удовлетворяет все просьбы, не делая при этом недовольную, кислую мину. Если сумма значительная, только поинтересуется:

— У тебя это не горит? Дай мне несколько дней, я решу проблему с деньгами.

Затем, не докучает расспросами: где была, с кем встречалась, чем занималась? Не расспрашивает о прежней жизни. Найдешь нужным, скажешь сама. Надежен, а ведь это так необходимо женщине! Не домогается лишний раз с сексуальными предложениями; иногда Ногала из чувства благодарности, особенно после какой-нибудь покупки, сама выступала инициатором интимного контакта. С ним ей было интересно, он так много знал и прикольно рассказывал всякие истории. «Розовость» любовницы воспринял с пониманием. Ногала оценила эту деликатность, а также поняла легкий намек, сделанный Никитой как бы невзначай. Однажды вечером она пригласила в гости подружку-лесби, свою ровесницу, и они недурно провели ночь втроем. Для таких встреч нужны были неболтливые партнерши, умеющие держать язык за зубами. За время совместного проживания с Никитой Ногала организовала посещение их квартиры еще трех девушек. Аномальные фантазии партнеров совпадали, поэтому исполнялись безоговорочно, охотно, без всякого принуждения, смущения и комплексов, по-своему, даже гармонично, под аккомпанемент легкой ненавязчивой музыки. Оргии удались на славу, все троицы каждый раз оставались довольными чрезвычайно устроенным шабашем.

А потом случилось то, что никогда не происходило у Ногалы с многочисленными клиентами мужчинами; она впервые испытала оргазм. Это еще больше привязало ее к Никите Сергеевичу. И хотя этот сладостный момент наступал у Ногалы крайне редко, но постепенно она стала получать удовольствие от интимного общения с Никитой. В ней начала просыпаться женщина, убитая прежними обстоятельствами.

Конечно, ни о какой любви не могло быть и речи, но привязанность к Никите Сергеевичу, благодарность за заботу, понимание, внимание, его способность разделить с ней сладость нетрадиционных утех все больше привязывало Ногалу к этому далеко уже не молодому человеку. А тут, он преподнес ей еще один сюрприз.

Ногалу, за свою короткую жизнь не бывавшую нигде, кроме запыленного, занесенного песками совхоза, районного центра, отличавшегося от совхоза только размерами, и города в сто тысяч жителей — республиканской столицы, Никита Сергеевич свозил в один из летних месяцев в санаторий в городе Пятигорск. Санаторий «Зори Ставрополья» располагал очень приличной базой для лечебно-оздоровительных процедур, даже родоновая вода для ванн поднималась в лечебный корпус по специальному трубопроводу. Совсем как по любимой поговорке проституток:

«Любой каприз за ваши деньги!».

Никита Сергеевич с Ногалой занимали просторный номер, то есть, палату с большой лоджией, на которой однажды ночью они даже согрешили. Ногала, опершись локтями о поручень балкона и прогнувшись в пояснице, ритмично и подчеркнуто непристойно покачивая обольстительным задом и тихо постанывая, с истомой в теле обозревала звездное небо и огни ночного Пятигорска, в то время как партнеру было не красот раскинувшегося ландшафта; он был поглощен ответственной работой.

Оказывается, существовала и другая жизнь! Утром, свежие и нарядные, они спускались на завтрак в столовую. Окружающие провожали их заинтересованными взглядами: молодая красавица-азиатка и несколько перезревший «фрукт» — спутник; но во взглядах не было порицания: мало ли что, вдруг, это жена или секретарша какого-нибудь банкира или депутата, сейчас это модно! Ногала млела от этих завистливых взоров, раскланивалась с уже знакомыми людьми и, как могла, разыгрывала роль светской львицы, и, надо сказать, у нее это неплохо получалось.

После завтрака — оздоровление, так крайне необходимое состоятельным людям: родоновые ванны, прозрачный зеленовато-голубой бассейн, иногда сауна, всяческие электрофорезы и массажи.

Сытный обед требовал обязательной сиесты, после чего наступала прогулка по Пятигорску. Походив по достопримечательным местам, в основном, по дорогим магазинам, груженые пакетами, они находили тихую пристань в виде немноголюдного ресторана или кафе с какой-нибудь экзотической кухней, где дегустировали с видом гурманов необыкновенные блюда, в небольшом количестве пробовали хорошие вина и танцевали. В такие минуты Ногала чувствовала приливы едва ли ни нежности к Никите Сергеевичу, такому доброму, великодушному, нежадному.

Эта поездка была для Ногалы настоящим праздником жизни! Она увидела совершенно другую, колоритную живописную природу и иной мир, в котором она, хоть и временно, но не являлась одушевленным предметом для потребления, а существовала как полноправный участник этой жизни.

С Никитой Сергеевичем они путешествовали по туристическим маршрутам и самостоятельно — по городам Кавминвод. В вечно солнечном Кисловодске Никита случайно встретил старых знакомых, семейную чету, давно уже проживавшую в Москве. Приятели обрадовались встрече, и засели в полуподвальном ресторане, где и провели почти весь день. Ногалу Никита отрекомендовал, как гражданскую жену, что ей польстило. Сидя в полумраке зала, стилизованного под рыцарский замок, Ногала не без интереса слушала остроумные разговоры мужчин; жизнь хоть и не дала ей образования, но умом явно не обделила. Это вам не пьяные толковища распоясавшихся клиентов, а интеллектуальная беседа неглупых, трезвых мужей! Жена друга Никиты отнеслась к Ногале не пренебрежительно-покровительственно, но как к равной себе, и это еще более повысило жизненный настрой молодой калмычки.

По возвращению из Пятигорска, все, вроде, пошло по старому, но случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Все плохое в нашем бренном мире, так или иначе, заканчивается, а уж хорошее — и подавно.

Взрослым детям Никиты Сергеевича, давно живущим своими семьями отдельно от родителей, окончательно насточертело беспутство неугомонного папашки, и они выдвинули ему ультиматум. Или ты возвращаешься к маме, которая готова простить тебе оголтелый блуд, или мы отрекаемся от такого родителя! Может, ты сам откажешься от нас и своих внуков, которых и так почти забыл, и удочеришь молодую шалаву, каковая по возрасту гораздо младше нас? Хоть седины бы свои не позорил! Пока ты при положении и деньгах, она будет держаться на тебе, как иксодовый клещ, присосавшийся к жертве. Но через несколько лет незаметно подкрадется пенсионный возраст, и финансовые ресурсы иссякнут, тогда она просто вышвырнет тебя в помойное ведро, подобно использованному гандону!