Василий Веденеев - Крысиная тропа

Когда припарковались у бара и вышли из автомобилей, Барабан приобнял приятеля и шепнул:

— Сегодня ты мой гость, за все плачу я. Сведу тебя с этим обормотом и тут же уеду. Не взыщи: мне тоже нужно решить некоторые дела.

— О чем разговор? — Эмиль ласково похлопал его по тыльной стороне ладони, уже обильно усеянной старческой «гречкой», и с грустью подумал: таких приятелей, как Леня, с каждым годом становится все меньше и меньше. Что он станет делать, когда их не останется совсем?

Бар напоминал небольшой ресторан, где кроме различных напитков готовы предложить не только легкие закуски, но, например, и курочку-гриль. Уютный и в то же время выдержанный в строгом стиле зал имел множество ниш, закоулочков, глухих и решетчатых перегородок из полированного дерева, создававших впечатление, что ты оказался в лабиринте. Наверное, даже при большом наплыве посетителей здесь всегда можно отыскать укромный уголок и уединиться в нем с прелестной дамой или деловым партнером. Но сейчас зал был пуст: как говорят американцы — время ленча еще не наступило.

Леонид подошел к стойке и пошептался с барменом. Тот бросил быстрый взгляд на Эмиля, кивнул и ушел, а его место тут же занял другой бармен.

— Сейчас позовут, — обернулся к приятелю Барабан. — Он в директорском зале.

— Тут есть и такой? — усмехнулся Эмиль, но, услышав за спиной чужие шаги, замолчал и обернулся.

Его откровенно разглядывал стоявший сзади молодой темноволосый парень в модной куртке. Не сказав ни слова, он резко развернулся и ушел.

У старого шулера вдруг возникло сосущее чувство под ложечкой, словно он давно не ел, — это было хорошо знакомое ему предчувствие грядущих неудач. С таким чувством он никогда не садился играть, но здесь отступать уже поздно!

На секунду показалось, что он уже где-то видел этого малого в куртке — уж не с Самвелом ли? Бог мой! Вдруг Лечо и Самвел один и тот же человек? Любой деловой в том мире, где давно прижился Эмиль, мог иметь хоть десяток кликух. О чем говорить с киллером, когда он в упор уставится на тебя темными, по-змеиному холодными глазами? Тогда ни о каких просьбах Серова не может быть даже и речи — придется на ходу впаривать незатейливую байку, что прослышал, мол, о неком Лечо, у которого есть хорошие бабки, и приехал предложить сыграть. Конечно, довольно примитивно, но Эмиль жил игрой, и его трудно заподозрить во лжи: у каждого свои способы добывания денег!

— Пойдемте, прошу вас, — голос бармена прервал размышления картежника.

Следуя за ним, Эмиль и Барабан миновали дверь, скрытую в панели стены, потом неприметный коридорчик, прошли по нему, и бармен распахнул другую дверь, пропустив их в светлую комнату с мягкими диванами и креслами. Посредине нее стоял стол темного дерева с вазой цветов. За ним, лицом к дверям, сидел плотный, неопределенного возраста южанин. Его короткопалые крепкие руки свободно лежали на столе, а темные глаза выжидательно уставились на вошедших. Кроме него, в комнате никого не было.

«Хвала всем святым! — Эмиль украдкой перевел дух. — Это не Самвел! Но Барабан прав: с первого взгляда ясно, что с такими людьми не стоит вести дела. Однако обстоятельства вынуждают…»

— Здравствуй, Лечо! — Леонид присел к столу. Картежник последовал его примеру, устроившись напротив приятеля.

— Привет, — голос у Лечо был глуховатый, низкий.

Без стука открылась дверь — вошел бармен. Поставил на стол поднос с бутылками, рюмками, тарелочками с холодными закусками и вазой с фруктами. И тут же исчез. Видно, принимавший нежданных гостей южанин был здесь в почете или на него падала тень еще более могущественного человека.

— Угощайтесь, — Лечо сдержанным жестом показал на яства.

— Извини, мне некогда, — сразу заявил Барабан. — Вот, заскочил познакомить тебя с Эмилем. Ты наверняка слышал о нем?

Лечо лишь кивнул, и на его тонких губах появилась легкая улыбка, которая могла означать все что угодно.

— Он хотел поговорить с тобой, — продолжал Леонид, — а я поеду, дел по горло. Все, пока!

Он вскочил, ободряюще похлопал по плечу приятеля, помахал на прощание рукой Лечо и умчался.

Лечо пересел на место Барабана, открыл бутылку «Смирновской», налил водку в рюмки, наполнил фужеры соком и разрезал апельсин. Поднял свою рюмку на уровень глаз:

— Со знакомством! — и залпом выпил.

Эмиль понял: ссылаться на то, что он за рулем, и отказываться от угощения не стоит, и медленно выцедил водку, хотя пить ему совершенно не хотелось. Закусывая ломтиком апельсина, он прикидывал, как бы половчее начать разговор, но тут Лечо сам пришел ему на помощь.

— Какие проблемы? — закурив, поинтересовался он.

— Разные, — пожал плечами шулер. — Игорные заведения то открывают, то закрывают, надежных катранов становится все меньше. Да и кому они нужны, если можно крутить рулетку и тасовать колоду официально?

Не перебивая, Лечо вновь наполнил рюмки: может быть, водка быстрее развяжет язык хитрецу картежнику, и тот, наконец, прямо скажет, чего ему нужно.

Но Эмиль сделал вид, что не заметил стоящей перед ним полной рюмки. Он тоже закурил и, выпустив струю сизого дыма к потолку, неспешно продолжил:

— В моем возрасте уже не хочется никаких потрясений. Остается лишь заветная мечта: тихо и незаметно полинять отсюда, утянув с собой бабки.

Впервые за время разговора Лечо взглянул на него с неподдельным интересом:

— А они у тебя есть? Я имею в виду приличные бабки?

— Ну, как сказать… — Эмиль изобразил, что вопрос его несколько покоробил. — В общем-то, да!

— Смотря что считать приличными деньгами, — Лечо, выпив, подцепил вилкой кусочек балыка. — У каждого свой расклад.

— Если я говорю есть, значит, есть, — немного обиженно ответил картежник. — Меня все знают, я не дешевое трепло.

— Извини, но при чем здесь я? Посочувствовать тебе может и Леонид.

— Э-э… В этом-то вся проблема! Говорят, ты можешь свести с надежным человеком, который поможет спокойно уехать на Лазурный берег.

— Там жарко, — меланхолично обронил Лечо, но от внимательно наблюдавшего за ним шулера не ускользнуло, что он разом подобрался, как перед прыжком.

— Зато играют круглый год, — ответил Эмиль. — А теплый климат в мои годы полезен.

Лечо съел еще один кусочек балыка, вытер губы салфеткой и задумчиво забарабанил пальцами по крышке стола. Эмиль терпеливо ждал ответа.

Ну почему этот, как назвал его Барабан, охламон упорно молчит? Что-то не так сработало у Серова, и он дал неверную наколку? Или сам Эмиль не вызывает доверия? Неужели придется уйти отсюда, не достигнув взаимопонимания, как любят выражаться дипломаты?

— Кто говорит? — наконец нарушил затянувшееся молчание Лечо.

— Один очень уважаемый человек.