Ричард Штерн - Башня

– Делаем первую попытку.

– Все в порядке, – ответил голос Ната. – В Башне все готово.

– Эти несчастные сухопутные крысы, – сказал Кронски, – вечно попадают в дурацкие ситуации, да?

Он нажал на спуск.

Дрожащий гарпун вылетел из дула пушки. Он стремительно удалялся, легкий, как перышко, сверкая в лучах вечернего солнца. По плавной дуге он приближался к линии выбитых окон все выше и выше, пока не оказался на уровне вершины телевышки. И вот, достигнув апогея и подчиняясь воле земного притяжения, он начал падать – все еще по дуге – а линь со свистом все еще вылетал из сумки.

Они провожали взглядами его взлет и падение, и еще до того, как гарпун промелькнул мимо ряда выбитых окон, уже знали, что ничего не вышло.

– Дерьмо, – сказал Кронски.

Оливер, высокий, громадный и невозмутимый, как скала, ответил:

– Попробуйте снова. Сдаваться еще рано.

Губернатор стоял в глубине зала и обнимал Бет за талию. Они вместе наблюдали, как взлетает тонкий, чистый и сверкающий гарпун, и на миг у них блеснула надежда.

Первым, кто своим точным взглядом художника угадал, что операция не удалась, был Бен Колдуэлл.

– Начинайте искать другой выход, Нат, – сказал он в трубку почти шепотом, но сенатор услышал.

– Это безнадежно? – спокойно спросил он.

– С такой пушкой, – ответил Бен, – вероятно, да. Думаю, что в Береговой охране есть более мощные, но насколько они точны... – Он пожал плечами. – Доставить линь на палубу судна, особенно если это грузовой пароход, совсем другое дело. В таком случае достаточно, если гарпун просто попадет на палубу. Но попасть в эти окна на таком расстоянии... – Он снова пожал плечами.

Гровер Фрэзи со стаканом в руке, как загипнотизированный, наблюдал за происходящим, и когда гарпун скользнул вниз и исчез под окнами, губы его беззвучно зашевелились, а взгляд стал почти безумным.

В зале кто-то включил транзистор и понеслись твердые ритмы рока.

– Ради Бога, – сказал мэр Рамсей, – сейчас не время для веселья.

Он тоже наблюдал за падающим гарпуном, пока тот не исчез из поля зрения:

– Я сейчас это выключу.

– Оставьте, Боб, – сказал губернатор, – разве вы предпочитаете псалмы и молитвы?

– Не понимаю, при чем здесь это.

– При том. – Голос губернатора звучал устало. – На палубе «Титаника» тоже играл оркестр, когда корабль уходил под воду. И некоторые молились. – В его голосе прибыло резкости, но не силы. – Черт возьми, Боб, эти люди до смерти перепуганы, и я их понимаю. Пусть делают, что хотят. – Его рука теснее обвила талию Бет. – Я сейчас пойду звонить. А вы?

– Пойду с вами куда угодно, – ответила Бет. – Я не хочу оставаться одна.

В трубке раздался голос Ната:

– Мне очень жаль, губернатор. Слишком далеко. Оливер попытается еще раз, но... – Неоконченная фраза повисла в воздухе.

– Понимаю, – ответил губернатор. – Делайте, что в ваших силах, – он усмехнулся над собственными словами, покачал головой. – Ну ничего, – помолчав, спросил: – Лифты придется сбросить со счета?

– Ядро слишком раскалилось, – сказал Нат. – Направляющие погнулись. Мне очень жаль

Бет испытывала клаустрофобию в этой тесной, переполненной людьми канцелярии. Там были оба пожарных, Хоуард и Старр, Бен Колдуэлл, Гровер Фрэзи и шеф пожарной охраны. У Бет возникло безумное чувство, что она физически ощущает расползающийся откуда-то страх.

Губернатор отвернулся от телефона и спросил Хоуарда:

– Вы убеждены, что лестницами воспользоваться невозможно?

– Абсолютно, – ответил Хоуард и взглянул на Старра, который кивнул. – Здесь все же лучше, – продолжал он, – хотя тоже ничего хорошего. Вот смотрите, – он развел руками и поднял их. – Вы когда-нибудь видели, как горит лес? Нет? Обычно это начинается с маленького очага. Кто-то неосторожно разведет костер, бросит сигарету или что-нибудь еще. Вначале займется трава, потом кусты, потом низкие ветви больших деревьев. – Он замолчал, жестами иллюстрируя, как это бывает. – Допустим, там наверху, на самой вершине одного из больших деревьев, гнездо с птенцами. Внизу, на земле, да и в нижних ветвях дерева все уже горит, огонь и дым прибывают, пламя скачет с ветки на ветку. – Он снова помолчал. – Но гнездо еще долго будет в безопасности. Не навсегда, чтобы вы меня поняли, но на некоторое время. Пока пламя не доберется до верхних ветвей, тем птичкам лучше сидеть на месте. – Последняя пауза. – Особенно если они не умеют летать.

Шеф пожарной охраны сказал: – А это чертовски высокое дерево. Так что кое-какое время у нас есть.

– Для чего? – спросил Гровер Фрэзи. – Чтобы мы просто сидели, прекрасно зная, что нас ожидает? – Он вскочил. – Я ждать не собираюсь! – Он говорил все громче.

Мэр Рамсей сказал с порога:

– Да сядьте вы! И ведите себя как взрослый человек!

Фрэзи тихо ответил:

– Вам бы стать вожатым у скаутов. Да вы им наверняка были. Бог, Родина и Йель? Галстук в тонах колледжа и «положение обязывает»?

Он направился к дверям.

– И не пытайтесь меня остановить, – бросил он в лицо губернатору.

– Не буду, – ответил тот, наблюдая, как Фрэзи исчезает за дверью.

В канцелярии все молчали. Бет открыла было рот, но только молча покачала головой. Шеф пожарной охраны беспокойно завертелся на стуле. Мэр сказал:

– Нужно было его остановить, Бент.

– Пусть это будет на моей совести, – ответил губернатор.

Пожарный Хоуард заметил:

– Ему не выйти с этой лестницы живым, мистер губернатор.

– Я это и имею в виду. – Лицо губернатора выдавало внутреннее напряжение.

На пороге появился сенатор Петерс, оперся о косяк.

– Пусть это будет на моей совести, – повторил губернатор. – Возможно, я прав, возможно, нет. Не знаю. И мы это никогда не выясним. О таких решениях можно дискутировать до бесконечности.

– Ведь речь идет о жизни человека! – напомнил мэр.

– И это я понимаю, – согласился губернатор, – но кто дал мне право решать судьбу другого человека?

– Вы отказываетесь от своих принципов?

– В этом, Боб, – сказал губернатор, – и состоит разница между вами и мной. Я не верю в теорию о папочке, который всегда лучше знает что и как. Когда речь идет об общественных интересах, я всегда занимаю твердую позицию. Но если взрослый человек решает сделать что-то, не затрагивающее остальных, это не моя забота.

Из зала отчетливо долетели ритмы рока. Неожиданно раздался смеющийся женский голос, в котором звучала истерика. Кто-то крикнул:

– Эй, смотрите! Он уходит!

– Сейчас это все ваше общество, Бент, – сказал мэр. – И оно настроено наподобие Фрэзи. Этого вы не можете отрицать.

– Именно поэтому я так решил, – ответил губернатор. – Честно говоря, я думаю, теперь нам будет легче. Мы избавились от взрывоопасного элемента.