Владимир Царицын - Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

— Уж лучше я здесь смерть свою встречу. На Родине!

— Ну, ладно. А без загулов? Просто посмотреть мир? Где ты был? Да, нигде. По стране-то поколесил порядком, но в основном в автозаках и спецвагонах для перевозки заключённых по железной дороге. На мир смотрел через решётку и колючую проволоку. Ты даже море видел только Чёрное, и только с российского берега.

— Каждый день по телевизору этот «мир» вижу.

— Сидишь тут, как… как бирюк. Один. В своей «одиночной камере». И с места стронуться не хочешь. А тебе, кстати, не кажется, что твоя «камера» в этой богадельне напоминает настоящую тюремную камеру? И ты в ней пожизненный срок тянешь? Нет?

— Меня здесь никто не держит. Захочу — возьму свою котомку и уйду. Снова бомжом стану.

— Никуда ты не уйдёшь. Так и усохнешь тут.

— Не твоё дело! Пошёл на хрен! Сгинь!

— Это ты сейчас сам себе сказал, если что…

Бирюк поднял к глазам руки. Они мелко дрожали. Не от волнения, от старости. Да — он стар! Стар для таких развлечений и для поездок. С девками и в одиночку. С загулами и насухую. Да и не хочется, если честно признаться, не хочется уже ничего.

Деньги шальные, но любые деньги должны приносить счастье, а для него сейчас счастье — видеть, что счастливы другие. Смотреть со стороны, пока глаза различают свет и людей на этом свете, и видеть, как они радуются.

— Отдам-ка я деньги Сидорову. Пусть он их в развитие инфраструктуры города вкладывает. Ему я верю. Он эти деньги по ветру не пустит. А людям счастье будет.

Бирюк встал с кресла и аккуратно, одну к одной, сложил пачки в кейс. Подумал и оставил одну пачку. Проворчал по-стариковски:

— Майке дам. Не зря же она старалась, трусы мне свои показывала.

–//–