Инна Тронина - Их «заказали» в кафе

— Когда хозяйка квартиры буквально бежит из города, согласитесь, возникают некоторые подозрения. Но всё уже позади, Серафима Ивановна. И я от лица своих коллег приношу извинения за причинённое беспокойство. Это же хотели сделать и в прокуратуре, но вы не явились по повестке. Я узнал адрес вашего отца и решил, что вы можете гостить у него. И приехал сюда…

— Только для того, чтобы выразить сожаление и попросить прощения? — улыбнулась Серафима, украсив щёки ямочками.

Её грудь всё сильнее и чаще вздымалась под свитером, а горло дёргалось. Значит, волнуется, и во рту у неё пересыхает, догадался Тураев. Не хватает только испарины для полной картины сильного душевного смятения.

— Нет, не только. Я хочу узнать, при каких обстоятельствах вы познакомились с Магомедом Гаджиевым. Вашим законным супругом был другой человек.

— Человек!.. — Кобылянская прищурилась, и щека её задёргалась от тика. — К сожалению, да, был, но это не человек и даже не животное. Теперь его, к счастью, нет. Нет на свете.

Серафима посветлела лицом. Так бывало на памяти Артура и раньше, когда люди говорили о чём-то для себя приятном.

— Нет и той, на которую он променял меня. Ради этой… мамзель… он бросил двоих детей и третьего, ещё не родившегося. Может, Катюша не ушла бы от мира, не наложила бы на себя руки, но этот подонок, отец родной, нанёс ей незаживающую рану. Она его любила больше, чем Машута, а Ванечка его вообще не знал. Гаджиев спас мне жизнь, пристрелив из пистолета собаку Кобылянского. Между прочим, пёс был порода «мастино-неаполитано». Кобылянский натравил его на кормящую женщину, мать своих детей. Вы об этом знаете?

Серафима подняла чёлку, показала заметные шрамы на лбу, на скуле, на шее.

— Под одеждой ещё больше, можете мне поверить. Надо мной долго трудились израильские пластические хирурги — одни из лучших в мире. Без их помощи я до сих пор не могла бы выйти на улицу. В Израиль меня возил Магомед. Что бы он ни натворил, я благодарна ему до конца жизни. Кобылянский был уверен в своей безнаказанности. Не думал, что поплатится за издевательства надо мной и детьми. Но Бог покарал его. Он заболел гепатитом В в очень тяжёлой форме. А Кобылянский так хотел жить! Пересадил печень, но ничего не вышло. С его новой женой случилось то же самое…

— Они заболели вот так, сразу оба?

Артур был потрясён спокойствием Кормилицы. Она говорила о своих жертвах с гордостью и одновременно с ненавистью, даже сейчас их не простив. Конечно, исполнителей первого заказа уже нет в живых, потому она так откровенна. Никаких доказательств вины Серафимы Артуру уже не добыть.

— А что вас так удивляет? — Серафима стрельнула глазами, но лицо её оставалось неподвижным, как маска. — Кобылянский блядун был ещё тот, я из-за его баб наревелась в подушку вдоволь. Или Полина Вадимовна его заразила? Я удивляюсь не тому, что муж ушёл от меня. Я была в шоке, когда узнала, к кому именно. Ни кожи, ни рожи. Маленькая, страшненькая, размазанная по асфальту сопля. И, сразу видно, больная. Я её Эдерой прозвала — очень похожа. Смотрели итальянский сериал? Там главная героиня заболевает как раз гепатитом…

— Моя мать смотрела, — машинально ответил Артур, думая о другом.

А, может, дело так и обстояло? Откуда он вообще взял, что новобрачных отправила на тот свет именно Серафима? Нужно проверить, наблюдалась ли Полина Вадимовна Шугалей у врачей по поводу каких-либо заболеваний печени, не перенесла ли желтуху. Но связи покойного Антона Фёдоровича Кобылянского отследить невозможно. Действительно, эта версия со всех сторон уязвима. Кстати, остальные тоже.

— Серафима Ивановна, но вы же не станете отрицать, что радуетесь гибели Антона и Полины? Что вы очень хотели этого? Гаджиев дал вам много. Вы стали одной из самых богатых и влиятельных дам Москвы. В своём роде, конечно. И всё равно переживали?

— Мужчине не понять, что такое бабья ревность, — вздохнула Серафима. — Да, я не скрываю того, что счастлива. Но это — моральная категория. За такое нельзя судить. И если женщина говорит, что простила сбежавшего мужа вместе с его новой пассией, она или идиотка, или лгунья. За исключением тех случаев, конечно, когда мужике ей и так осточертел. От меня отказались. Меня променяли на какую-то, извините, мразь, на безличность и ничтожество! Я «спасибо» сказать должна? И за мастино тоже простить! В вас бы эти клыки вонзились… Полина, между прочим, была в доме, добрая душенька! Но не выскочила, не схватила мужа за руки, не повисла у него на плечах, когда мастино мне чуть сонную артерию не перегрыз… Но возмездие свершилось. Они не зажили в холе и довольстве там, где должна была жить я с детьми. Пусть теперь лежат в одной могиле — я не возражаю.

— Если всё было так, как вы сказали, состава преступления я не вижу. Даже людей, давших клятву Гиппократа, не судят за это.

Тураев вспоминал убитого горем старика Шугалея, растерянного и недоумевающего Володю Скалкина. Может, он обманул их, пусть невольно? И Полина действительно стала жертвой злого рока? Без признания Серафимы не обойтись, но сама она никогда не расколется. Не для того выстраивала глубоко эшелонированную оборону, осторожничала и оглядывалась, говорила шёпотом и делала намёки.

— А у вас есть доказательства, что всё это было не так? — ухмыльнулась Кобылянская. — Шугалеи наговорят, только слушайте! Как же! Бледная спирохета подклеила выгодного мужа, и вдруг такой облом…

— Давайте оставим этот разговор, — перебил Артур, поняв, что тут всё глухо, как в танке.

Уже вечереет, пока доберёшься до Москвы, стемнеет совсем. А ведь ещё надо ехать на Петровку, как обещал полковнику. Правда, в том же разговоре Артур его предупредил, что на успех с первого визита не надеется.

— Вам известны такие имена — Илона Имшенник, Наталья Швец, Валентина Черенкова, Сергей Вербицкий, Ольга Луговцова?

Артур не ожидал, что Кормилица станет отрицать факт знакомства с перечисленными гражданами. Он собирался задать ей совершенно другой вопрос.

— Да, они работали у меня в кафе. Наташа Швец, правда, была массажисткой в салоне восточной медицины. К сожалению, все, кроме Ольги, погибли. Погибли по-разному, но одинаково трагически. Вы, наверное, знаете, как всё произошло.

Серафима изо всех сил пыталась, сохраняя внешнее спокойствие, проникнуть в душу Артура и понять, что он успел выяснить.

— У Вали Черенковой на съёмной квартире произошёл несчастный случай. Старушка-хозяйка небрежно обращалась с газом и спичками. Илона? Не знаю точно, что там произошло. Сначала заподозрили самоубийство. Потом склонились к версии ограбления и насильственной смерти потерпевшей. За её гостей я не могу отвечать, верно? А мои официантки жили обеспеченно, что вполне могло привлечь разного рода шушеру. Серёжа Вербицкий был застрелен своей подругой — кстати, моей знакомой. Этот сюжет прошёл в сводке криминальной хроники. Но какие могут быть претензии лично ко мне? Все они — взрослые люди. Времена сейчас сами знаете, какие. Наташа Швец, кажется, из-за несчастной любви отравилась. Она была мне знакома хуже, чем остальные. Оля Луговцова арестована, да? Вроде бы она явилась с повинной и сообщила, что Магомед склонял её к противозаконным действиям. Но я про их дела ничего не знаю. Вот и всё, собственно. — Сима широко развела руками.