Инна Тронина - Их «заказали» в кафе

— Что ж, езжай, майор. Только поосторожней там, мало ли чего от Кормилицы можно ожидать… На своей машине будешь?

— Да, на джипе. С оружием, так что не беспокойтесь. Я сделаю всё для того, чтобы избежать неприятностей. Вы меня знаете.

— Да, я тебя слишком хорошо знаю! Где конкретно находится деревня?

— За Сергиевым Посадом, в районе восьмидесятого километра. На всякий случай оставлю вам координаты и прихвачу рацию. Поскольку я там не был, точно описать маршрут не могу, но в любом случае постараюсь сориентировать вас правильно. Признаюсь, мне очень хочется поехать к Кобылянской с ребятами, но всё-таки лучше будет, если она увидит меня одного. И в тот момент, когда меньше всего ожидает этого. Разумеется, я умолчу о том, что совсем один…

Тураев долго сдерживался, но всё же раскашлялся, отвернувшись от трубки.

— Ты что, заболел? — догадался полковник. — Тогда вряд ли стоит тащиться по морозу к чёрту на кулички. Лучше вызвать врача и лежать в постели. Говорят, что в Западной Европе ходит страшный грипп. Провоцирует тяжёлые осложнения, если не соблюдать режим. Давай-ка отбой, нечего надрываться и брать на себя чужие обязанности! Формально на тебе этого дела никогда и не было. Скажи «следаку», что знаешь, и ступай отлёживаться. Ты мне здоровый после праздников нужен.

— К «следаку» я заверну, но только после того, как вернусь из области. Навещу и его, и вас, не заезжая домой. Очень бы хотелось привезти к нему и Кобылянскую, но сомневаюсь, что у меня с первого раза это получится…

— Симка с детишками уехала в Ярославскую область, в Никольский монастырь, — охотно объяснил круглолицый румяный старик с седым пухом на голове.

Иван Илларионович Шлыков вышел на крыльцо своего крепкого пятистенка в накинутом на плечи ослепительно-белом длинном полушубке. Заприметив у калитки пунцовый джип, он ничуть не удивился, приняв Артура за кого-то из людей Гаджиева.

— Она частенько туда деньги посылала, на церковные праздники гостила у монахинь. Катюшку, внучку мою, хотела на время оставить там. Думала, что сёстры воздействуют на девчонку, образумят её. Катюшка из-за своего парня с сектой связалась. Но из этой затеи ничего не получилось, и внучка в итоге сгинула. Да вы заезжайте, мил человек!

Шлыков быстро спустился, почти сбежал с высокого крыльца. Приминая искристый снег подшитыми валенками, пошёл открывать воротца.

— Она по крайне мере к вечеру-то должна вернуться. Сима и Машутка там поработать хотели, сёстрам подсобить. Ну и помолиться, конечно, нужно, душой очиститься. У Симки неприятности какие-то в городе, она неделю назад сама не своя с детьми примчалась. Сказала, что в глуши отсидеться хочет, ребятишек уберечь от разных напастей. За эти дни пришла в себя — в баньке попарилась, воздухом вдоволь надышалась. Видите, как у нас здесь хорошо?

Под нежно-голубым, высоким даже в конце декабря небом, горбились заснеженные крыши изб, и над трубами вертикально вверх поднимались дымки. За воротами хлева замычала корова, проблеяли две овцы. За полем темнел лес, насквозь пронизанный солнцем.

— Очень чисто у вас здесь, стерильно. И тихо. — Артур говорил искренне, жадно вдыхая морозный воздух. — Никогда в жизни не видел такой белизны.

— Вот я и говорю, что другим человеком становишься вдали от мирской суеты.

Довольный Иван Илларионович махал лопатой, разбрасывая в стороны снег, чтобы удобнее было открыть калитку.

— Заезжайте, поставим машину в гараж. Моя «Нива» там — вдвоём им веселее будет.

Шлыков, навесив замок на воротца, помог загнать джип в небольшой, но с любовью оборудованный гараж. Махнул рукой, приглашая следовать в дом, ничего не опасаясь и даже радуясь. Видимо, старик привык к визитам молодых людей на иномарках, и потому даже не насторожился, не спросил, по какому делу пожаловал Тураев. Возможно, Серафима не предупредила отца о том, что её может разыскивать милиция, или Шлыков представлял себе стражей порядка как-то иначе.

Вся веранда была увешана связками белых грибов и лука; в шкафчиках и на полках стояли банки с вареньем и яблочными компотами. Шлыков мотнул головой в сторону вешалки, а сам принес в горницу кипящий самовар. Тураев посмотрел на это доселе незнакомое чудо с большим интересом.

— Снимайте дублёнку, садитесь. Шапку — на полочку, вот так! Ничего, там чисто. Это бобёр у вас, я вижу. А шарф белый лучше на подушки положить. «Зубровочку» не привезли на сей раз? А то Симка всем рассказала, что я её жалую, и тащили ребята чуть ли не каждый день. Я выпивать не успевал. Но ничего, я вам наливочку свою поставлю, из черноплодной рябины. Самогон-то вы, конечно, не пьёте. И на закуску найдёт что-нибудь. Вы уж не обижайте старика. Стукнемся стаканами, чаи погоняем, а там и Сима прикатит. За разговорами-то время быстро пролетит…

Шлыков кромсал хлеб и колбасу, выставлял на стол квашеную капусту в миске, солёные помидоры, ещё какие-то кушанья, за которыми специально лазал в погреб. А Артур, наблюдая за хлопотами крепкого зеленоглазого мужичка, недоумевал, как же вполне нормальный, даже симпатичный отец мог вырастить и воспитать такое чудовище, как Кормилица.

— Грибочков ещё маринованных, а? И картошечки сварю обязательно. Все Симины парни обожают простую пищу. Натуральную, безо всяких закидонов. Устрицами-миногами они в Москве объелись, а вот стопарик опрокинуть под солёный грибочек или огурчик — самое то! Вы уж извините, что долго копаюсь. Гостей я сегодня не ждал. Согрейтесь покуда, поближе к печке садитесь. Из Москвы долго ехали? Устали, наверное?

В клетке, подвешенной к потолку, рассыпал колена кенар. Всё правильно — хозяин, когда не гостят у него дочь и внуки, имеет много свободного времени для обучения этой маленькой лимонно-жёлтой птички. Наверное, Серафимин подарок — певец такого класса тянет самое меньшее на пятьсот баксов.

— Ну вот, выпьем за знакомство! Как ваше имя-отчество? — Шлыков только сейчас вспомнил, что гость ему не представился.

— Зовите просто Артуром, Иван Илларионович. — Тураев немного разомлел в тепле и довольстве, и потому усиленно соображал, с чего начать.

— Красивое имя, редкое! У Симки-то всё Магометы да Ахметы, — посетовал Шлыков. — Твоё здоровье, Артур! — И опрокинул стакан.

— А теперь за ваше здоровье выпьем, — предложил Тураев, вновь наполняя стакан хозяина. — Я-то за рулём, мне увлекаться нельзя.

— Понятно, понятно!

Шлыков ещё больше разрумянился. Он любовно гладил рыжего толстого кота, прыгнувшего на лавку.

— Я тебе с собой дам и бутылку, и закуску. В Москве такого не найдешь.

Женщина всегда жертва, даже если она убийца. Эту фразу, вычитанную когда-то в газете, Тураев вспоминал часто. Отцвёл твой сад, Кормилица. Когда-то твоему симпатичному папаше придётся об этом узнать. Наверное, ему суждено взять на себя заботы о внуках. Только вот справится ли? Если женат, то, наверное, да.