Инна Тронина - Ночь с четверга на пятницу

На островах спасти его не было возможности, а на дорогу в Москву и на лечение у многодетной семьи не нашлось средств. Демид Василенко услышал об этом от одного из охранников олигарха, приходившегося Саиду двоюродным братом. И тут же смекнул, что удача сама идёт в руки.

Благодаря отцу и дяде Демид уже давно не нуждался в деньгах, и потому откликнулся на слёзную просьбу Касума спасти его братишку. Условие было одно — потом отслужить. Вот теперь они и служили, и вовсе не так, как тогда на Курилах. Понимали, кому и за что отдают долги.

Демид с Саидом ещё раз вспомнили, кто кому чем обязан. И лишь после этого хозяин заговорил. Он указал на валявшуюся ничком Веру, и Саид, повинуясь этому жесту, легко поднял женщину на ноги. Вера смотрела на Демида с мольбой, ужасом, отчаянием; но тот видел перед собой другие глаза. Те, открытые, в тихой белой палате.

Она провела киллера в дом. Без неё он не смог бы выполнить задание. Значит, она тоже убийца…

— Саид, Вера очень переживает.

Демид говорил тихо, но отчётливо, как бы откусывая каждое слово. Дагестанец понял, что ему отдают приказ.

— Боюсь, как бы она ненароком суицид не устроила. Вы пока приглядывайте за ней, чтобы глупостей не натворила. Работать она в таком состоянии всё равно не сможет, и я уже другую девушку взял. Пусть отдохнёт немного, успокоится. Ты понял?

Демид прищурил серые, как свинец, глаза. Саид распахнул свои, похожие на мокрый чернослив, Голубоватые белки его сверкнули.

— Всё понял, Демид! Сделаем. Ну, пошли!

Двухметровый громила в камуфляже не вывел даже, а вынес потерявшую от ужаса сознание горничную. Она уже не плакала и не кричала, понимая, что это бесполезно, и её никогда не простят…

Демид старался не смотреть на закрывшуюся дверь, не вспоминать, как чаёвничали они с Верой в саду среди цветов. И горничная, нежно улыбаясь, ставила перед Демидом фарфоровый чайник. А он, боясь, что хрупкая женщина надорвётся, вскакивал и тащил огромный старинный самовар.

Над столом порхали бабочки и жужжали шмели. Лучи заходящего за виллу солнца пронизывали кроны яблонь. С восторженным визгом носился по дорожкам сада двухлетний Алёшка-маленький. И с улыбкой смотрели на него взрослые, смакуя чай с мёдом и топлёным молоком. Алексей, Кирилл, Наталья, Хельви, сам Демид, его жена Руслана — и горничная Вера…

Он вышел из кабинета, запер его на ключ и решил, наконец-то, немного отдохнуть, переключиться на что-то приятное — иначе можно было сойти с ума. Быстро, словно за ним гнались, Демид спустился в гараж, вывел оттуда чёрный «Мерседес». Нетерпеливо просигналил у шлагбаума и рванул к Москве — подальше от того места, где Вера вот-вот расстанется с жизнью. Таким образом, памятуя опыт булгаковского Понтия Пилата, они отдавали и получали приказы. Своё желание Демид Василенко всегда высказывал в форме опасения, а потому доказать злой умысел было очень и очень трудно.

«Мерс» затормозил у японского ресторана, где Демиду, как частому и желанному гостю, предложили поднос с композицией, символизирующей весну. Присев боком к столу, Демид долго созерцал багрового цвета блюдо, где вместе с рисом, морепродуктами, яйцами, фруктами и овощами лежали маленькие гранитные осколки; тут же было и чучело соловья. Демиду подали нагретую чашечку сакэ. И он, попивая, думал, что не может разрушить гармоничное сооружение на подносе. Поэтому попросил принести морской гребешок, запечённый суши, ролл с авокадо и салат «Цезарь», а также куриный якитори — что-то вроде шашлыка.

Демид с аппетитом ел и смотрел на лесенку, застеленную красным бархатом, на каждой ступеньке которой сидели куклы в народных костюмах. И они почему-то показались Демиду живыми. Он вспоминал, как в Куршевеле один из очень уж богатых гостей хозяина, случайно узнав, что у Русланы день рождения, сделал ей презент.

Это была микроскопическая мышеловка из золота и бриллиантов, которая крепилась на лацкане пиджака. Счастливая жена до сих пор заставлял Демида то и дело в неё «попадаться». Наверное, толстосум сделал брошку по спецзаказу для своей «тёлки», но почему-то не вручил.

А тут подвернулась вечно голодная до роскоши, алчная, как тощий клоп, жена охранника. И даритель сделал широкий жест, в душе презирая и именинницу, и её мужа, и всю прочую «перхоть», гордую своей близостью к таинственному и сверкающему обществу сильных мира сего…

Демид вышел из зеркальных дверей, над которыми висели японские фонарики. В лицо ему ударили лучи заходящего солнца — точно с запада. Оранжево-огненный, немного остывший к вечеру шар плавно снижался. Чистое, прозрачное небо вокруг него играло изумительно-красивыми, но быстро исчезающими красками. Вокруг пахло мокрой землёй и соком проснувшихся после зимы деревьев.

Услышав сигнал своего мобильника, Демид не стал спешить. Усевшись за руль и наплевав на то, что в ресторане пил сакэ, он пристегнулся ремнём и только тогда ответил обиженно скулящему телефону, который въедливо фиксировал второй пропущенный звонок.

— Да, слушаю!

Демид уже знал, что звонит Саид. И примерно предполагал, что тот ему скажет.

— Как дела у вас? Стережёте?

— Устережёшь её, как же! Безумная женщина! — картинно посетовал Саид. — Оставили её в ванне, так она бритвой по горлу себя резанула! Так постаралась, что от уха до уха… Накажешь, Демид?

Саид говорил весело, совершенно не стесняясь содеянного.

— Бритву отца твоего схватила. Опасную, старую, видно. Ну, вот только мы отвернулись!.. Нельзя в ванне с женщиной быть…

— Что вам, вечно её караулить? — усмехнулся Демид, про себя думая, что этот вопрос решён.

А завтра придётся переходить к другому, и это немного напрягало.

— Вера искупить вину хотела. Решила, что лучше всего это сделать так. Подожди, пока я вернусь. Медиков вместе вызовем. Проследи, чтобы никто из обслуги её не увидел.

— Прослежу, Демид! — заверил дагестанец. — Ты домой сейчас?

— Да, минут через сорок буду. Ну, с учётом пробок, считай, через час полтора. Время терпит.

И Демид, отключив связь, вновь зажмурился, воображая открытые мёртвые глаза отца. Но, на сей раз, веки немного опустились, и лицо стало спокойнее. Генералу понравилось, как сын поступил с горничной.

На сегодня оставалось ещё не так мало дел. Нужно было оформить кончину Веры как самоубийство, совершённое в состоянии аффекта из-за смерти любимого хозяина и его брата. Демид не сомневался, что здесь заминок не будет.

Куда больше времени придётся затратить на то, чтобы выведать в Дорохово интересующие подробности. А после встретиться с Арсением Райниковым, которого вроде бы очень сильно оскорбил Тураев. И, хоть отец об этом не просил, Демид решил установить личность непосредственного исполнителя убийства. Сделать это казалось не так уж трудно — в банке данных МВД его протокольная рожа должна была числиться…