Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

Я ничего не ответил ему. Просто сидел и продолжал смотреть на безобразное творение его рук. И мне казалось, что выстрели он ему в голову и забрызгай мозгами стены, меня бы это не так шокировало, как безжалостное и хладнокровное убийство голыми руками.

МакКонел тем временем принялся методично обшаривать комнату, все углы, щели, шкафы, ящики, мой чемодан и вещи. Так же, как до этого сделал тот, чей труп теперь лежал посреди комнаты. С той лишь разницей, что шотландец в конечном итоге остановился на моем телефоне. Повертел его в руках и, злорадно ухмыляясь, стал копаться в нем, елозя пальцем по сенсорному экрану.

– Одна рекламная рассылка, новости и новостные подписки… Ты как вообще живешь, а? – удивленно спросил он. – И ни одного звонка за последнюю неделю… Ни входящих, ни исходящих… Тебе никто не звонит?

– Нет…

Меня трясло, как в ознобе.

– А ты сам?

– Мне… мне некому было звонить… в последнее время…

– Совсем некому?

– Да. Это странно… я знаю… я вообще странный, наверное…

– Если не сказать больше! Хотя, вот, вижу… Видимо, до отъезда в отпуск ты был более активным пользователем. Автомастерская, работа, стрелковый клуб… О-о! «Стокгольм 24» – это что за контакт?

– Один из журналов, для которых я делаю переводы… помимо основной работы.

Он выслушал меня, подозрительно прищурив глаза, а потом нажал кнопку вызова. Долго слушал длинные гудки, а потом на том конце сработал автоответчик коммутатора, подтвердивший мои слова и предложивший соединить с конкретным сотрудником редакции журнала. Рон МакКонел отключил вызов. Еще полистал список прошлых звонков и снова спросил:

– А «Ивор и Аника»? Это кто такие? Неужели живые люди?

– Это мои знакомые… Они в другом журнале работают… Поженились пару месяцев назад…

После этого Рон МакКонел проверил мой телефон на наличие в нем карты памяти и, убедившись, что таковой в нем нет, швырнул его на кровать.

– Да куда же она засунула эту чертову хреновину! – прокричал он, схватил со столика мою бейсболку и со злостью зашвырнул ее в угол комнаты.

Я только сильнее вжался в кресло.

Прорычав, Рон МакКонел сделал глубокий вдох, выдохнул, и самообладание к нему вернулось. Он сел на край кровати, открыл коробку с пиццей, оторвал от нее кусок и принялся жевать.

– Поешь тоже, а то она остыла уже… – спокойно сказал он с набитым ртом. – Пиво есть?

Я не ответил. Просто почувствовал, как внутри меня резко устремился вверх обжигающий пищевод ком. Зажал рот рукой и бросился в ванную, едва не споткнувшись об тело. МакКонел медленно проследовал за мной и подпер плечом дверной косяк. Наблюдая за тем, как я обнимаюсь с унитазом, он так же невозмутимо продолжал есть пиццу.

– Как закончишь, наведи в комнате порядок… Слышишь?

Я, не оборачиваясь, кивнул в ответ.

– Жмурика не трогай. Я его уложу сейчас нормально, а то мы потом его не разогнем, когда окоченение наступит… А я пока повешу на двери таблички, чтобы нас никто не беспокоил…

Дальше я уже ничего не слышал. Или просто не запоминал, что он там еще говорил. Мне было не интересно. Для меня все, что могло случиться дальше, уже не имело значения. Я знал – это конец. И мне было плевать, что меня кто-то услышит. Я сидел на полу, обхватив голову руками и уперевшись локтями в опущенное сиденье унитаза, и выл, как дикое животное.

Но через полчаса мое сознание снова прояснилось. И только дрожь в конечностях не собиралась отступать. Зато я смог подняться на ноги и медленно вернулся в комнату, где Рон МакКонел сидел в кресле и, отключив звук, смотрел по телевизору «Улицу Сезам». Как будто у этого человека нервы отсутствовали напрочь. Мертвый немец по-прежнему лежал на полу, только уже на спине.

Стараясь не смотреть ни на того, ни на другого, я принялся раскладывать свои вещи. Делал все медленно, но управился довольно быстро. Шотландец при этом рассказывал о том, как он с друзьями однажды рыбачил где-то в Северном море. Потом вдруг вспомнил официантку, имя которой мне для него разузнала Элис, и долго смеялся над этим, называя меня олухом. А закончил тем, что стал задавать абсолютно неуместные, на мой взгляд, бестактные вопросы, интересуясь, как Элис была в постели…

В ответ я неожиданно для себя в грубой форме попросил МакКонела закрыть пасть и ни слова больше не говорить мне о ней. И, наверное, в моем голосе было больше решительности, чем я предполагал вложить в него, раз шотландец замолчал. По крайней мере, об Элис он больше не заикался.

Когда я закончил, он поднялся с кресла и прошелся по комнате.

– Я бы на твоем месте отдохнул пару часиков. Ложись, поспи…

– Вы с ума сошли? Сомневаюсь, что у меня получится закрыть глаза, пока он здесь, – я покосился на тело. – Мне страшно.

– Этот кусок мяса тебе ничего плохого не сделает. Мертвецы – не опасны. Бояться нужно живых. Например, меня…

– Если думаете, что мне от этих слов стало спокойнее, то вы ошибаетесь…

– Я серьезно! Ночь будет трудная. Лучше поспать, пока есть время.

Спасть я не хотел, но все-таки улегся на кровать. Мне было страшно представить, что он задумал сделать. Но спорить тоже было бесполезно. И я просто лежал, глядя в потолок, пока не понял, что сплю, и меня трясут за плечо.

Открыв глаза, я увидел склонившегося над собой МакКонела и не на шутку перепугался. Даже вскрикнул от неожиданности, и в попытке защитить себя вцепился в его руку. Но он отмахнулся, схватил меня за шиворот и, стянув с кровати, отбросил в сторону, как щенка.

– Совсем сбрендил? – спросил он.

Я не ответил. Только сидел на полу и испуганно смотрел на него снизу вверх, пока учащенное сердцебиение не перестало пульсировать в висках.

– Я долго спал? – спросил я.

– Да. Почти три часа. Как младенец… Вот, что значит, чистая совесть!

– А вы что делали?

– Сторожил твой покой.

Я быстро глянул на часы и прокомментировал увиденное:

– Почти полночь… Без двадцати минут.

– Значит, через двадцать минут начнем! – и МакКонел хитро мне подмигнул одним глазом.

– Что начнем?

– Отправим нашего друга в последний путь.

– Куда? На улицу? – удивился я. – Да вы точно псих! Хотите его под пальмой бросить? Типа он с нее упал и сломал себе шею? Я пальцем к нему не притронусь!

– Слушай меня, идиота кусок! Я могу выпустить тебе кишки и бросить вас обоих здесь. Пусть потом лейтенант Шакур разбирается, кто кого и зачем прикончил. Но я сделаю так, чтобы мы с тобой оба выбрались из этого дерьма. И именно поэтому ты будешь делать то, что я скажу. Понял?

– Да.

– Вот и славно!

– И что же вы придумали?

– Эрик, я знаю отличное место, где спрятать труп. И лучше него на этом острове просто не найти. Нам надо будет протащить его по пляжу около шестидесяти метров – это расстояние до стены хоззоны. Стену обойдем по воде. Там главное – не утопить нашего друга, иначе «капут» всей затее. На той стороне еще пятнадцать метров вдоль стены и почти тридцать до строящейся новой пристани.