Олег Бойко - Капканы на баранов [publisher: SelfPub]

– Вплавь?

– А ты как хотел?

– Я думал, вы собираетесь позаимствовать что-нибудь на лодочной станции. Лодку или…

– Что? Гидроцикл? Гидроцикл – шумно и слишком заметно, лодка – не очень шумно, но с ней тоже не получится остаться незамеченными. Особенно если луна выползет из-за облаков. С каяком или доской для виндсерфинга та же беда. К тому же для этого надо взломать вон ту хибару, а это лишний шум. Я не хочу наследить. Ну и на две башки, торчащие над водой, уж точно мало кто обратит внимание. Понимаешь?

– Да…

–Тогда раздевайся!

Сам МакКонел уже стянул шорты с футболкой и стоял в одних трусах. Агент британской разведки. Ничего общего с Шоном Коннери или Пирсом Броснаном, которых я всегда считал лучшими исполнителями роли «агента 007». Никакой стати, выправки или даже намека на рельефную мускулатуру. Наоборот, долговязый, сутулый и жилистый, с головы до ног покрытый бледно-рыжими пигментными пятнами и клочками такой же рыжей растительности. Всем своим видом он внушал мне отвращение и страх. К тому же я знал, на что он способен. Потому-то мне и не оставалось ничего, кроме как подчиняться.

Я быстро разделся до трусов и сложил свою мокрую одежду под пальмой рядом с его стопкой.

– А ваш пистолет? – спросил я. – Где он?

– Я оставил его в яме вместе с телом Виланда. Ни к чему таскать с собой такую улику. Тем более он промок и вряд ли пригоден для стрельбы, в любой момент может дать осечку.

– А если этот Горст Тиссен будет вооружен?

– Я думаю, так и будет…

– И что мы будем делать?

– Что-нибудь придумаем. Ты готов?

– А если я скажу «нет» – это что-то изменит?

– Не думаю… Пошли.

Мы осторожно прокрались мимо здания лодочной станции и, убедившись, что оно заперто снаружи, двинулись дальше – к воде. Но был отлив, и там, где днем искрилось лазурное мелководье, теперь в море уходила длинная изогнутая коса, по которой нам пришлось прошагать метров тридцать. Потом еще несколько шагов, дно заметно стало уходить вниз, и вот мы уже стояли в воде по пояс.

Справа вдалеке светились окна ресторана «Санрайз» и отражалась в воде ночная подсветка бунгало на сваях. Домики на воде возле соседнего острова тоже были подсвечены, но расстояние, отделявшее нас от них, казалось совершенно непреодолимым. К тому же в темноте. В водах, которые кишели акулами и черт знает какими еще тварями, охотящимися по ночам.

Сказать, что я боялся, было бы неправильно. Я был в ужасе от того, что мне предстояло сделать, и от того, что потом еще мог придумать этот рыжий, похожий на самого черта, шотландец.

– Как далеко здесь? – спросил я, когда МакКонел остановился рядом и положил мне на плечо руку.

– Наверное, километр. Может, чуть больше… я не знаю.

– А если у нас не получится? Если там течение между островами? Я читал… такое бывает… нас может вынести в океан…

– Не думай об этом, Эрик. Просто плыви.

– Но, мистер МакКонел, это же самоубийство…

– Плыви, я сказал!

Он так сильно сжал пальцы на моей ключице, что я едва не взвыл от боли. Отшатнулся, вырвался из его цепкой хватки и отчаянно бросился в воду. В последний раз коснулся пальцами ног дна и стал грести, плывя брасом, чтобы как можно дольше сохранить дыхание и силы.

МакКонел плыл следом, но держался на некотором расстоянии позади. Скорее всего, это была мера предосторожности, чтобы я не повернул назад. Он мне не доверял, равно, как и я ему. А еще я понимал, что он от меня так просто не отстанет и будет использовать везде, где только возможно. Особенно теперь. С моим-то опытом в области переноски и закапывания трупов. Почему, собственно, и нет?

Иногда я оглядывался. Боялся, что шотландец сам повернет назад и бросит меня. Вдруг он именно так решил от меня избавиться? А что? Еще один несчастный случай. И плевать на репутацию отеля. Кого это интересует, когда идет безжалостная и беспринципная борьба спецслужб за информацию, способную обезоружить и победить противника? А люди, такие как я, Элис, Арнольд Шнайдер или Виланд Киршнер и Виктор Колосов – все мы просто разменные монеты в этой игре, фишки, которые надо убрать с поля, когда они будут съедены другой более сильной фигурой.

Вот какими мыслями я заполнял свою голову, чтобы не думать о том, что творится в черной бездне внизу подо мной. Но очень скоро я сосредоточился только на гребле, потому что течение между островами действительно было жуткое. Мышцы и легкие жгло огнем. Я работал руками и ногами изо всех сил, но все равно чувствовал, как огромная масса воды сносит меня вправо, стоит только перестать сопротивляться. И я перешел на кроль.

МакКонел последовал моему примеру. Он работал руками, как машина, и в какой-то момент поравнялся со мной.

– Не сбавляй тем… – прохрипел он, отплевываясь. – Еще немного осталось… Поднажми!

Но у меня не было сил отвечать ему. Я просто плыл, как мог, пока не почувствовал, что стало легче. Наверное, мы преодолели участок, где течение в проливе между островами было самым сильным, но останавливаться даже для небольшой передышки МакКонел мне запретил.

А еще минут через пятнадцать-двадцать мы оба вцепились в одну из свай самого крайнего домика на воде. Там внутри горел свет и очень громко работал телевизор, включенный на каком-то музыкальном канале. В открытой беседке со ступеньками, спускавшимися в воду, никого не было. Окна плотно занавешены, но через приоткрытую дверь доносились два голоса: мужской и женский.

– Их… двое? – еле дыша, спросил я.

– Нет… – так же тяжело ответил МакКонел. – Бунгало Тиссена… через одно… по этой же линии…

Если бы он сказал мне, что нам надо продолжать действовать и срочно закончить то, ради чего мы сюда приплыли, я послал бы его в задницу. Мне нужно было отдохнуть, потому что мое сердце грозило остановиться в любую минуту. Но, как я понял, для МакКонела наш заплыв тоже оказался более чем утомительным. Одной рукой он вцепился в сваю, второй – мне в плечо и тяжело дышал.

Следующие пять минут отдыха мы провели в молчании. Потом осторожно перебрались к соседнему бунгало, которое было погружено в темноту. Выждали еще пару минут, поплыли к следующему и вскоре ухватились за нижнюю ступеньку лестницы ведущей наверх – в беседку с видом на океан, но закрытую деревянными стенами от соседних домиков.

В беседке на улице никого было. Широкая раздвижная дверь, ведущая в комнату, наполовину сдвинута, а плотная штора, не позволявшая разглядеть внутреннее убранство комнаты, чуть покачивалась на ветерке. Внутри было тихо. Горел приглушенный свет. Видимо, была включена лампа на прикроватной тумбочке или торшер. Судя по периодическим ярким всполохам, там с выключенным звуком работал телевизор.

МакКонел серьезно посмотрел на меня, жестом показал, чтобы я молчал и, взявшись обеими руками за перила, очень-очень медленно выбрался из воды без единого всплеска или шороха. Остановившись на последней ступеньке, обернулся и махнул рукой, чтобы я следовал за ним. И я проделал все то же самое. А когда я поравнялся с ним, он предостерегающе коснулся моей руки, и мы снова замерли.