Юрий Авдеенко - Авдеенко Избранные произведения в 2-х томах. Т.2 Повести; рассказы

Один из сотрудников с черными, стриженными «под бокс» волосами сказал:

— Механизм поворота может быть вмонтирован только в лестницу. Больше его нигде не спрячешь.

Он поднял свечу, свободной рукой коснулся едва выглядывающего из бетонного пролета болта. Осторожно потянул на себя. Болт не двигался.

— Попробуй развернуть, — посоветовал Салтыков.

Совет оказался дельным. Болт легко подался в правую сторону, потом вниз. И, по мере того как болт выходил из бетона, кирпичная кладка разворачивалась, поскуливая, точно щенок.

На лице Каирова появилось выражение грустной иронии, когда он увидел ящик со сдвинутой набок крышкой, обрывки бумаги и ржавый утюг. Даже при свете свечей легко было догадаться, что стена разбиралась со стороны столярной мастерской и недавно была заделана.

— Прошляпили, — уныло признался Салтыков.

— Надо поискать отпечатки пальцев, — напомнил Каиров и пошел в холл.

Администратор Липова находилась за конторкой, где стояли телефон и керосиновая лампа.

Каиров спросил:

— Скажите, а столяр ваш до сих пор болен?

— Да. Но поправляется. Из больницы выписали.

— Как его фамилия?

— Пантелеев.

— В последние дни никто не интересовался его адресом?

Липова вздрогнула:

— Сегодня спрашивали. Что-то около двенадцати дня.

— Кто?

— По телефону. Голос мужской.

— Вы дали адрес?

Липова кивнула:

— Улица Станичная, шесть.

Зазвонил телефон. Липова сняла трубку.

— Гостиница. Одну минутку. — Она опустила трубку. Сказала почему-то шепотом: — Товарища Салтыкова.

Салтыков пришел быстро. Дежурный по городскому управлению милиции прочитал ему телефонограмму из Ростова. Речь шла об идентификации почерка Глотова:

«Результаты анализа частных признаков почерка автобиографии и письма, а также анализ индивидуальной совокупности признаков позволили прийти к конкретному выводу, что автобиография и письмо написаны разными людьми. Совпадение некоторых признаков почерка в письме и автобиографии может быть отнесено за счет умышленной вариационности почерка или обусловлено случайным сходством».

— Этого и следовало ожидать, — негромко сказал Каиров. — Пошли человека на Станичную, шесть. Нужно проверить, жив ли столяр Пантелеев. И понаблюдать за его домом.

— Прямо сейчас? — кисло спросил Салтыков.

— Да, — кивнул Каиров. — Не исключено, что мы уже опоздали.

Было тепло, но дождь лил холодный. Кисти рук хотелось спрятать в карманы, уткнуться лицом во что-нибудь сухое, мягкое. Мутный ручей, извиваясь и пенясь, бежал вниз по левой стороне улицы, лизал край тротуара.

Каиров увидел слово «Кассы» и только потом название кинотеатра по верху вытянутого, похожего на сарай здания: «Совкино № 2».

Где-то должна была находиться афиша. Однако дождь лил такой частый, что дальний край кинотеатра расплывался, как в тумане. Помещение перед кассами, достаточно просторное, оказалось заполненным людьми, нашедшими здесь, подобно Каирову, убежище от дождя. Люди разговаривали, многие курили.

За открытой дверью серо пузырилась дождем улица. Раскатисто ухал гром. Иногда проезжали извозчики. К сожалению, с пассажирами. Свободного — ни одного.

Дождь застал Каирова на улице Кооперации, возле художественной мастерской, что напротив водопроводной колонки. Еще издалека, только выйдя на эту улицу, Каиров увидел, что «роллс-ройса» у мастерской нет. Он, конечно, понял: Виктория отсутствует. Но, возможно, в мастерской есть кто-то другой, кто сможет ответить, когда вернется Шатрова или где можно ее найти. Нет. В окне мастерской белела табличка с надписью «Закрыто». Каиров несколько раз дернул ручку двери. Безрезультатно. Дверь не поддавалась.

Вот тут-то и полил дождь. Наотмашь. Как ударил…

«Та-та-та-та…» Грохот грома — будто перекаты канонады. Эхо между горами долгое-долгое.

— Я горы люблю. Кавказ люблю, — сказал сегодня Нахапетов. — Мне без Кавказа будет трудно.

Салтыков утром сообщил, что Майкоп наконец подтвердил личность Нахапетова. 28 лет. Заготовитель Агентства Всероссийского кожевенного синдиката. Проживает в городе Майкопе, по улице Ленина… Все сходится…

У Нахапетова свои проблемы. Много планов. Валя — девушка, с которой он здесь, — чья-то невеста. С трудом она убежала от жениха. Нахапетов несколько дней ожидал ее. Потом уезжал в Майкоп, чтоб поддержать девушку, убедить… По суровым горным обычаям, у них могут возникнуть серьезные неприятности. Очень серьезные… Нельзя им в Майкоп возвращаться. Вначале Нахапетов хотел в Северокавказске остаться. Мастерскую модельной обуви открыть. Завхоз Попов, который все ходы и выходы знал, обещал помочь ему. Но говорил, что это будет дорого стоить. Нахапетову деньги обещал дядя. Однако гораздо меньше, чем нужно было для мастерской… Несчастье с Поповым помешало довести дело до конца. К тому же дядя сказал, что Северокавказск очень близко от Майкопа. И тогда Нахапетов подумал о Баку.

Каиров спросил:

— Откуда вы узнали, что я из Баку?

— От ваших друзей.

— Каких?

— Тех, с которыми вы были в ресторане «Эльдорадо».

— Понятно, — сказал Каиров. И посоветовал: — Рафаил Оскарович, Баку тоже близко. На вашем месте я бы уехал куда-нибудь в Донбасс или на Волгу… Или в Москву.

Вот тогда Нахапетов и сказал о своей любви к горам.

Каиров покачал головой:

Я думаю, что Валю вы любите больше, чем горы. Это тот случай, когда выбирать не приходится.

— Вы правы, Мирзо Иванович, — сказал Нахапетов. — Я последую вашему совету. Как только я увидел вас, сразу поверил, что встреча с вами принесет мне удачу.

— Я буду рад…

Каиров произносил эти слова, а сам думал о плотнике Пантелееве, которого вновь увезли в больницу и Дантист не успел навестить его. В доме столяра оставили сотрудника. По версии, выстроенной Каировым, Дантист непременно должен прийти на Станичную, шесть.

Версия проста.

Дантист не собирается долго задерживаться в городе. Для изъятия ящика или его содержимого ему необходимо несколько дней. Четыре-пять. Но твердых, надежных. Для этой цели он убирает Глотова и подбрасывает фальшивое письмо фотографу Попову. Дантист не сомневается, что фотограф сообщит о письме в угрозыск и расследование дела на какой-то срок пойдет по ложному пути.

Однако, вскрыв тайник, он видит перед собой ящик, набитый хламом, испытывает чувство растерянности. Он замечает, что тайник вскрывали со стороны столярной мастерской. Кто это мог сделать? Первый ответ — завхоз Попов, который много лет работал здесь, занимался ремонтом здания. Но завхоз мертв. Однако у него есть родной брат. У братьев могло не быть секретов. Тем более у фотографа Попова золотые карманные часы явно старинной работы. Не из ящика ли они? Вот почему фотографа Попова, прежде чем задушить, пытали.