Николай Лобко - Вторая встреча

— Майор Кочетов слушает, — подняв трубку, отозвался Григорий Иванович. — Есть, товарищ полковник, идем.

— Что-то срочное, — вскакивая из-за столика, догадался лейтенант.

Они оба знали, что заботливый ко всем своим подчиненным полковник без крайней необходимости не прервал бы их завтрака.

— Я помешал вам, товарищи? — обратился к ним Чумак, едва офицеры переступили порог его кабинета.

— Как раз вовремя, товарищ полковник, — слукавил Рудницкий, которому, как и майору, не хотелось огорчать его.

— Добро, — недоверчиво улыбнулся Чумак и продолжал, указав на сидящего возле стола молодого человека в шелковой голубой безрукавке с застежкой «молния». — Товарищ Соболев — шофёр такси. Он говорит, что вчера возил по городу господина Макбриттена.

У Рудницкого щеки зарделись от такой неожиданности.

— Пожалуйста, товарищ майор, — жестом руки полковник предложил свое место за столом Кочетову.

Это было тоже отличительной чертой полковника. Он всегда старался предоставить большую свободу для творческой инициативы своим помощникам.

— Скоро мне на отдых, — говорил он, — а им еще много лет служить Родине. Пусть учатся, обогащаются опытом, закаляются. А что не так, я подскажу — запомнят на будущее, когда меня рядом не будет.

Нет, не зря любили подчиненные своего начальника. Он умел в. одно и то же время быть требовательным командиром, внимательным воспитателем и чутким, отзывчивым другом.

— Одним словом — чекист, — тепло все отзывались о нем...

— Что вы хотите сообщить нам, товарищ Соболев? — обратился к шофёру Кочетов.

— Вчера, примерно в час, то есть в тринадцать ноль-ноль, — поправился шофёр, — только подъехал я к стоянке, что у горсовета, подходит этот иностранец — Гарри Макбриттен...

— Простите, — прервал Кочетов, — вы откуда знаете его?

Шофёр замялся.

— Девушка одна сказала. Она работает в гостинице.

— Девушка — ваша родственница?

— Пока нет, — грустно вздохнул молодой человек.

— Ясно, — чуть заметно улыбнулся майор, — Ну и что же? Подошел он к вам...

— Подошел и спрашивает: «Свободен?» Свободен, отвечаю. Он сел рядом со мной и сказал, чтобы я ехал к Парку культуры и отдыха.

— По-русски сказал или как-то объяснил вам это? — поинтересовался майор.

— По-русски. Он хорошо говорит, только чуть-чуть картавит.

— Картавит? — вспомнив показание Забелиной, насторожился Кочетов.

— Есть немножко.

— А вы не ошиблись в том, что вашим пассажиром действительно был Гарри Макбриттен?

— Да нет, товарищ майор, этого не могло быть, — убежденно возразил Соболев. — Я иногда в гостиницу... на минутку к Маше заглядываю. Она, правда, сердится, но, чувствую, больше для виду. Подруг стесняется, и от администрации нагоняй может быть. Ну, да я там долго не задерживаюсь. Глянул и обратно...

— Так вы в гостинице его видели?

— Точно. Маша мне сказала, что у них там целая делегация поселилась, и показала их и этого иностранца. «Это, говорит, из их числа — Гарри Макбриттен». А сегодня я зарулил к ней, а она и сообщает новость: «Помнишь, Тоша...» Я — Анатолий, а она меня Тошей... «Помнишь, говорит, Гарри Макбриттена, иностранца? Пропал вчера. Везде его ищут, а найти не могут». Ну, я ей — шутишь, мол, всё. Вчера возил его по городу. А она: «Врешь!» Не вру, отвечаю. Вижу дело серьезное, чтобы поверила, честным комсомольским подкрепил. Она схватила меня за руку и к администратору. Тот позвонил сюда. Вот я и примчался.

— Понятно. Итак, вы поехали к Парку культуры и отдыха, — напомнил Кочетов.

— Поехали, — подтвердил Соболев. — У входа в парк он расплатился. Я развернулся и покатил обратно, а он к воротам пошел.

— И больше вы его не видели?

— В том-то и дело, что видел, да еще при весьма странных обстоятельствах, — многозначительно произнес шофёр. — Часа через два, это значит в пятнадцать ноль-ноль, подвернулся пассажир на Садовую. Улица эта, как вы знаете, прямо к парку идет. Доставил я пассажира к месту, он просит подождать. Ну, наше дело такое, что велят, то и делай. Свернул я с дороги, а на Садовой, чай помните, везде палисадники, кусты. Ну, я заехал за них. Тут, думаю, и вздремнуть не грех. И в стороне, и в людях. Только, смотрю, мой иностранец вдруг из магазина «Детский мир» выходит. Мне его видно, а ему меня нет. Постоял он на крылечке, покрутил головой в одну, в другую сторону, а потом быстренько на третьей скорости через дорогу и в ворота — юрк! А там новый жилой дом строится, недели две как начали. Чего, думаю, ему там понадобилось? Гость-то он гость, это верно, но человек чужой. Хотел пойти посмотреть, но тут мой пассажир вернулся. Ну я и поехал, больше ничего не знаю. Не видел после того иностранца.

— Как он был одет?

— На нем был серый пыльник, такого же цвета шляпа, темные очки. В руках он держал небольшой чемоданчик.

— Товарищ Соболев, — вступил в разговор Чумак, — вы сказали, он сидел рядом с вами.

— Рядом, товарищ полковник.

— Это, значит, левой стороной к вам?

— Точно, — приподняв локоть правой руки, шофёр будто притронулся им к невидимому пассажиру.

— А вы не заметили?.. Как у него... левое ухо в порядке?

— Как будто ничего, — бойко ответил Соболев, но, подумав, смущенно добавил: — Признаться, я не обратил внимания. — Посмотрев затем на обменявшихся взглядами офицеров, понял, что допустил какой-то промах, и принялся горячо пояснять: — Я ведь за баранкой находился. Тут тебе перекрестки, семафоры, пешеходы... Пешеход ведь что? Идет через дорогу в неположенном месте или бросится вдруг бежать. Здесь гляди и гляди...

— Спасибо, товарищ Соболев, — мягко прервал его полковник, — вы помогли нам кое в чем разобраться.

— За что ж спасибо? Раз нужно... каждый с охотой. Все понимаем, что к чему. А если потребуюсь, позвоните в гостиницу... Маше. Она всегда знает, как легче и скорее меня найти.

Рудницкий пошел проводить Соболева к выходу.

Полковник и майор остались в кабинете одни.

Алексей Александрович некоторое время сидел на диване, нещадно дымил папиросой и сосредоточенно что-то обдумывал.

— И все же, Григорий Иванович, сдается мне, что это твой крестник, — наконец произнес он, подошел к столу и нажал кнопку звонка.

Вошел секретарь.

— Немедленно запросите имеющиеся сведения на иностранного агента Джека Райта, — приказал полковник и назвал год и месяц, когда этот диверсант делал первую попытку перейти советскую границу. — Желательно, чтобы материал нам выслали сегодня.

«Шестое чувство подталкивает», — тепло подумал Кочетов, аккуратно сколол скрепкой протокол, убрал его в папку и поднялся из-за стола. — Товарищ полковник, прошу поручить мне это дело.

— Охотно.

— Спасибо, товарищ полковник. Я постараюсь оправдать...