Андрей Ткаченко - Поединок с абвером [Документальная повесть]

— А ты, сынок, наверно, воевать едешь? — промолвила мать погибших сыновей. — Боже мой, сколько их, вот таких, на фронт поехало! И все едут и едут, а назад будто дороженьку забыли… — Слезы снова выступили на ее глазах.

От этих слов Александру стало жарко. Он расстегнул ворот гимнастерки, а руки сунул в карманы: дрожали пальцы… «Ту-ттук, ту-ттук», — выстукивали колеса. «Тук-тук-тук», — колотилось сердце. «Чемодан оставите в вагоне. Сойдете на первой же остановке после Винницы», — всплывали в памяти слова Матвея Васильевича. Криворученко заметил, что на вокзале он все время следил за ним. Исчез, лишь когда поезд тронулся.

Как глупо все получилось. Он даже не мог сообщить о полученном задании Петру Романовичу, хотя его об этом строго предупреждали. «Что же теперь делать? — волновался Александр. — В поезде солдаты, старики, женщины, дети…» Взгляд его снова остановился на черном чемодане. Казалось, около самого уха зловеще стучит часовой механизм. Конечно, мину можно выбросить к черту, но тогда придется действовать по собственному усмотрению.

Поезд сбавил скорость. Вдоль окон проплыли деревья, водокачка, разрушенный пакгауз, деревянное здание вокзала. Вагон остановился. К нему уже спешили пассажиры.

Криворученко схватил чемодан и, не разбирая дороги, побежал как можно дальше от эшелона. Бежал до тех пор, пока не услышал сзади перестук колес. Оглянулся: в глаза блеснули отполированные рельсы, из-за густых акаций поднимались клубы паровозного дыма.

Первое, что пришло в голову, — бросить свой страшный багаж. Но вокруг люди! Сразу же за станцией начиналось село, за ним виднелся сосновый бор. К нему и побежал Александр. На пути попалась глубокая воронка от авиабомбы. Ее края уже успели порасти травой. Александр столкнул чемодан в яму и, отскочив, присел за толстым стволом дерева. Когда раздастся взрыв? Сейчас? Через несколько минут? А может, через час-другой? Как бы там ни было, а Холодный узнает, что диверсия на железной дороге не состоялась, и сразу же исчезнет. «Но за ним теперь должны наблюдать, — мелькнула мысль. — А за мной? Безусловно!»

Криворученко огляделся, но вокруг не было ни души. «Надо бежать на станцию, — решил он, — а оттуда на квартиру, где условились встречаться с майором».

Александр обогнул пригорок и вышел на тропинку. Но здесь его остановил военный патруль. Капитан долго и придирчиво проверял документы, ощупывал подозрительным взглядом фигуру лейтенанта. Вернув документы, приложил руку к козырьку и, повернувшись к настороженно стоявшим солдатам, дал знак следовать дальше.

На квартире Александр застал Петра Романовича.

— Что случилось? — удивился тот, увидев его взволнованное лицо.

Криворученко обстоятельно рассказал обо всем, что с ним произошло.

— Отдохните пока здесь, — предложил майор. — Чемоданом займутся.

Через несколько минут Петр Романович ушел. Возвратился только во второй половине дня. Сообщил:

— Есть новости. Вам необходимо выехать в Харьков. Настало время заняться «Грачом».

В тот же вечер в Киеве одному из ответственных работников Наркомата государственной безопасности УССР доложили, что бывший военнопленный, матрос Криворученко, которого разведчик «Сокол» в роли агента немецкой разведки забросил на советскую территорию, заслуживает доверия.

В кабинете генерала обсуждался план операции под кодовым названием «Ракета». В нем предусматривалась переброска в распоряжение «Сокола» вместо погибшего радиста нового помощника. Из показаний Криворученко явствовало, что разведчика следует искать в Братиславе.

Когда полковник Сидоров, один из авторов плана операции, закончил доклад, генерал заметил:

— Я согласен с таким вариантом, но считаю, что посылать отсюда, — он выделил последнее слово, — нового радиста нецелесообразно. Лучше использовать Зину. Ей из Кракова к «Соколу» ближе. Да и обстановку она знает лучше. Кроме того, так безопаснее, плюс выигрыш во времени. — Генерал сделал паузу. Минуту подумав, обратился к полковнику: — Люди для отправки в Словакию готовы?

— Так точно! — Сидоров вынул из папки несколько сколотых листов. — Комплектацию закончили еще на прошлой неделе. Командиром группы назначен Морской, комиссаром — Григорьев, начальником штаба — Бобров. С ними вылетают разведчики Олевский, Кисловский, подрывник Артынский, радисты Кравчук и Горецкий. Все имеют опыт работы во вражеском тылу, хорошо разбираются в вопросах разведки и контрразведки, знают методы партизанской борьбы, владеют иностранными языками… Учитываем, что на месте к группе примкнут бежавшие из концлагерей военнопленные, местные антифашисты. Кроме разведывательной работы, отряд будет вести диверсионные и боевые действия. Это должно дезориентировать противника относительно основного задания группы.

— Кому из десантников известна настоящая цель операции?

— Только командиру и комиссару.

— Как настроение у бойцов-разведчиков?

— Хорошее. Рвутся за линию фронта. На что командир выдержанный человек, но и тот вчера уже обращался ко мне: мол, обстановку изучили, все необходимое получено и упаковано, люди томятся без дела… Я уверен, что группа Морского сумеет выполнить задание.

На следующий день, вечером, генерал встретился с Морским и его разведчиками. Разговор был обстоятельный… Сквозь открытое окно кабинета доносился шум затихающего города, вливалась вечерняя прохлада. Дохнул ветерок, по стеклу, прикрывающему широкий стол, скользнул лист бумаги. Генерал подхватил его.

— Очередная сводка Совинформбюро, — сказал он громко. — Наступаем на всех фронтах. Вот только о нашем фронте ни в газетах, ни по радио не сообщат. Но этот тайный фронт, бойцами которого вы являетесь, не менее важен и ответствен. Вы будете действовать далеко от Родины, поэтому можете рассчитывать только на свою выдержку и умение да еще на людей доброй воли, которые ненавидят фашизм и тоже хотят, чтобы под их небом царили мир, радость и благополучие. Об этом не забывайте. Народ — великая сила! Но враг умен и коварен. Он еще не разбит и, чувствуя свою неминуемую кончину, особенно жесток. Всякое может случиться. Поэтому, — генерал, не желая обидеть уже не раз доказывавших свое мужество бойцов, запнулся, — если кто-нибудь колеблется или в чем-то сомневается, — скажите. Еще не поздно.

Разведчики сидели молча. В углу генеральского кабинета мелодичным звоном отозвались часы.

— Пора, — проговорил генерал.

Прощаясь, он пожелал разведчикам успеха и счастливого возвращения. Потом вдруг повернулся к столу и, к удивлению присутствующих, принялся выкладывать душистые яблоки.

— Родные сегодня прислали. Берите, друзья, угощайтесь. Кто знает, какие яблоки будут там…