Андрей Ткаченко - Поединок с абвером [Документальная повесть]

Криворученко стал говорить, что, конечно, выполнит, что он должен искупить свое согласие, пусть и вынужденное, работать на фашистскую разведку, отомстить…

— Я вас понял, — прервал его чекист. — В таком случае слушайте внимательно и запоминайте. Как и требовал обер-лейтенант, вы пойдете на конспиративную квартиру и установите связь с Матвеем Васильевичем. Возможно, он даст вам задание. Но, прежде чем приступить к его выполнению, информируйте товарища майора, — он указал на уже знакомого Александру чекиста, сидевшего рядом за столом. — Повторяю: без согласования с Петром Романовичем, который отвечает и за вашу безопасность, и за успешное проведение операции, ни единого шага! Он ознакомит вас со всеми деталями… Желаю успеха!

День уже клонился к вечеру, когда лейтенант-артиллерист вошел во двор. В глубине, укрытый огромным раскидистым кленом, стоял небольшой двухэтажный дом. За ним просматривался выход на прилегающую ко двору густую рощу. «Хорошо устроился, ничего не скажешь», — направляясь к подъезду, подумал Криворученко.

Он стал подниматься по крутой, скрипучей лестнице и вдруг почувствовал сильное волнение: в груди что-то сжалось, как будто не хватало воздуха, во рту пересохло…

На втором этаже — две двери. Под потолком горит синяя лампочка. «Почему именно синяя и почему она горит днем? — мелькнула мысль. — Забыли выключить? Или это условный сигнал?»

Александр остановился у обитой черным дерматином двери с потускневшим от времени металлическим номером «4». Руки стали влажными. «Да что это я?.. — выругал себя лейтенант. — На фронте в штыковую ходил, а здесь трясусь, как пугливая девчонка!» Поборов волнение, он решительно нажал кнопку звонка. Долго не отвечали. Казалось, в квартире никого нет. Но вот послышались неторопливые шаги.

— Кто там? — спросил настороженный мужской голос.

— Откройте! Я к Матвею Васильевичу Холодному. Он здесь живет?

Секунда, вторая, третья… Десятая. Тишина. Затем заскрипел ключ, и дверь приоткрылась. На пороге появился высокий пожилой человек в серо-зеленой пижаме, с седой бородкой и черными, как смола, глазами.

— Я Матвей Васильевич. Что надо? — смерил он лейтенанта пристальным взглядом.

— Мы с вашим братом однополчане…

— А, тогда заходите. Расскажите, как он там.

Хозяин посторонился, пропуская Криворученко.

Тщательно запер дверь, ключ опустил в карман и повел гостя полутемным коридором, где стояли какие-то сундуки, велосипед, большой цинковый таз… Но в его комнате было светло и чисто. Стены и полы покрывали ковры, казавшиеся необычайно яркими в лучах заходящего солнца.

— Садитесь, — Матвей Васильевич указал на диван.

— Благодарю, — ответил Александр и скромно опустился на краешек.

Ноги наливались противной слабостью. Он не знал, как держаться, его смущали глаза хозяина, от них, казалось, не укроется малейшая фальшь. Наконец, взяв себя в руки, Александр назвал пароль:

— Вам привет от брата.

Старик насторожился, уперся взглядом в гостя.

— От Петра или Павла? — последовал отзыв.

— От младшего, Петра.

— О, спасибо, спасибо, — засуетился Матвей Васильевич. — Давненько не было весточки от него. Я уже начал волноваться. Идет война, и все может случиться…

— А вот эту вещь, — Александр достал из нагрудного кармана часы, — брат просил передать вам.

Хозяин долго и внимательно разглядывал подарок, перебирал дрожащими пальцами цепочку, будто пересчитывал маленькие кольца. После длительной паузы спросил:

— Когда вы приехали в Винницу?

— Недавно.

— Добрались без осложнений?

— Слава богу! — утвердительно кивнул гость. — Мне повезло. За две пачки папирос шофер попутной машины довез из Ровно до самой Винницы.

Криворученко совсем успокоился. Мысленно благодарил чекистов, которые предусмотрели даже это. Ведь его кто-нибудь мог видеть!

— Часов пять-шесть были в дороге?

— Что вы! Значительно меньше.

— Документы у вас проверяли?

— Представьте себе, никто даже не поинтересовался, кто я и куда еду. Наверное, офицерская форма сослужила мне добрую службу.

— Так, так, — медленно произнес Матвей Васильевич. — Тогда расскажите, когда и каким образом попали сюда оттуда. — Он неопределенно махнул рукой в сторону.

Криворученко говорил все так, как советовал Петр Романович. Для пущей убедительности показал еще и свои демобилизационные документы. Собственно, на этом, как считал Александр, проверка заканчивалась. Хозяин квартиры поднялся из кресла и тоном, не терпящим возражений, распорядился:

— Значит, пока останетесь у меня. Только ведите себя так, чтобы вас здесь никто не видел. Спать будете здесь. — Он показал Александру небольшую комнату, где стояли лишь диван и столик, заваленный книгами. — Имейте в виду, кроме меня, никто не знает, что вы находитесь в этой квартире. В случае проверки вы — мой племянник. Возвращаетесь после госпиталя в Харьков.

Через несколько минут Матвей Васильевич, закрыв за собой дверь на ключ, вышел из квартиры. Часа два было тихо. Затем Александр услышал, как хлопнула дверь: хозяин принес ему ужин. Постоял, посмотрел, как гость с аппетитом жует консервированную свинину, почему-то пожал плечами и молча исчез.

Ночь прошла спокойно. Наступил новый день, а с ним появились и непредвиденные для Криворученко тревоги.

Поезд шел на запад. В купе сидело несколько женщин. Они разговаривали о своих будничных делах и заботах, о базарных ценах, продовольственных карточках…

— А я бы и без хлеба сидела, лишь бы хоть один сыночек порог дома переступил, — горестно вздыхала пожилая женщина в полинявшем от многократной стирки платочке. — На двух соколиков моих похоронки получила. Одинаково в них написано: «Погиб смертью храбрых…» — Не выдержав, женщина разрыдалась.

— Не убивайтесь так, себя хоть поберегите, — успокаивала ее соседка. — Я своего меньшого тоже было похоронила. Два года в оккупации ничего не знала о нем. А он, как немца погнали, объявился с товарищем. «Я, — говорит, — дорогая маманя, партизанил, недалеко от села был, а зайти не мог. Не имел права…»

— Тетка Лукерья вон тоже на внука похоронку получила, — добавила третья, до того молчаливо сидевшая женщина. — А он недавно пришел живехонький, только с контузией. В окопе бомбой его засыпало. Видели, как рвануло, думали, погиб, ан нет!

— У нас вот на той неделе диверсанта поймали, — сказала сухонькая старушка. — Зашел на хутор, говорят, какие-то порошки в колодец сыпал. Один инвалид, милиционер бывший, увидел. Женщины поймали и отвели куда следует. Теперь не выкрутится!

— Лазят гады! — со злостью бросила сидевшая с краю девушка. — Сразу и не разберешь: человек как человек. Ну, вот такой, как этот, — кивнула она на Александра.