Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

Рядом стояла машина дорожно-патрульной службы. Молодой лейтенант писал протокол. Перед ним неуверенно стоял пожилой мужчина с правами в руках.

— Так, значит, вы свидетель, — констатировал лейтенант, записывая и бормоча себе под нос. — Что именно вы видели?

— Тут поворот, и знак есть. Все видно, — говорил пожилой мужчина. — Я вслед ехал. Он впереди. Тут все скорость сбавляют. А он мчится километров сто. Я еще удивился: чего это он?

— Значит, он шел на поворот? — уточнил инспектор.

— А куда еще? — удивился водитель. — Тут только направо. И он поворачивать стал, но скорость не сбавил. Вот в дерево и врезался. Хорошо еще, не перевернулся.

Он посмотрел на инспектора, который старательно выводил буквы.

— Странно, правда? Может, пьяный был или обкурился?

— Спиртным от него вроде не пахнет, — заметил один из санитаров.

— А вы чего ждете? — буркнул инспектор. — Везите в больницу. Пусть врачи посмотрят, что с ним. Может, у него внутренние органы повреждены. Не дай бог, кончится.

«Скорая помощь», включив сирену, рванула с места.

Проводив ее глазами, пожилой водитель заметил:

— Еще один вариант. Тормоза не то что неисправны, он хотя бы немного скорость сбавил бы, а вообще испорчены.

— Да, тормозного пути нет, словно он и не пытался затормозить, — согласился инспектор. — Я пометку сделаю, пусть эксперты посмотрят.

Врач «скорой помощи» соединилась с диспетчерской:

— В какую больницу нам везти?.. Да, документы есть, паспорт, прописка московская, все в порядке…

Она оглянулась на Быстрицкого, который с закрытыми глазами лежал на койке.

— Нет, он без сознания. Но пока дышит.

Когда он пришел в себя, то увидел озабоченно склонившиеся над ним головы врачей.

— Так, пришел в себя, — услышал он чей-то далекий голос. — Вы нас слышите?

Он поискал глазами говорившего, но не нашел. Три расплывающихся лица были в одинаковых белых масках, на волосах — хирургические шапочки. Потом, раздвинув врачей, появились еще две головы. Одна венчала тело в милицейском мундире, и это вызывало беспокойство.

— Говорить можете? — осведомилась милицейская голова. — Гражданин Быстрицкий, можете говорить?

— Могу, — прошептал он.

— Отлично, — сказал милиционер и отошел.

— Где это я нахожусь, в конце концов? — выдавил из себя Быстрицкий. — Что вы со мной делаете? И почему тут милиция?

Одна из белых масок была снята, и обнаружилось вполне милое женское лицо. Врач нащупала у Быстрицкого пульс и спросила:

— Голова не болит? Не кружится? Вас не тошнит?

— Нет, — ответил Быстрицкий и в свою очередь задал вопрос: — А где я и что случилось?

— Вы попали в автомобильную аварию, — объяснила врач.

Она вытащила из наружного кармашка халата маленькое зеркальце и стала водить его перед глазами Быстрицкого:

— Смотрите на него.

Зеркальце несколько раз переместилось вправо и влево. Врач осталась довольна осмотром и пояснила:

— Вы разбились в машине, потеряли сознание. Но вам повезло дважды. Во-первых, рядом проезжала наша «скорая помощь», и вас сразу к нам доставили. Во-вторых, похоже, вы отделались ушибами и легким сотрясением мозга. Если все будет нормально, быстро отпустим домой.

Милиционер вмешался довольно бесцеремонно:

— А теперь, доктор, позвольте нам побеседовать.

Он представился Быстрицкому:

— Следователь Козлов.

— Я кого-то убил? — обреченно спросил Быстрицкий.

— Нет, — ответил следователь. — Ваша машина врезалась в столб. Так что, кроме вас, никто не пострадал.

— Слава богу, — облегченно сказал Быстрицкий и тут же всполошился: — А что с машиной?

— Восстановлению не подлежит, — равнодушно сказал следователь. — Но вы не о том беспокоитесь.

— Ничего себе «не о том»! Новенькая совсем. — Быстрицкий закрутил головой, переводя взгляд с одного на другого. — А что произошло?

— Давно за рулем? — поинтересовался следователь.

— Пятнадцать лет, еще в армии права получил. Это первая авария.

Следователь сказал:

— Предварительное мнение наших экспертов таково. Авария не была случайной. Вам повредили тормозную систему. Сознательно, уточняю.

Быстрицкий приподнялся на кровати, и у него сразу закружилась голова. Он спросил почему-то шепотом:

— Вы хотите сказать, что меня пытались убить?

Следователь кивнул.

— Но зачем? И кто?

Следователь усмехнулся:

— Это мы собираемся с вашей помощью выяснить. Подумайте, есть ли у вас враги? Люди, заинтересованные в вашей смерти? Обиженные вами? На работе или, так сказать, в личной жизни? Вам никто не угрожал в последнее время? Вспомните.

— Нет, нет, — решительно сказал Быстрицкий. — Я работаю в министерстве морского флота. И никому дорогу я не переходил. Врагов у меня нет. Я, знаете, безобидный человек. Некому на меня зла держать.

— Ладно, — сказал следователь. — Это у нас с вами предварительный разговор. Подумайте, повспоминайте. Время у вас есть, пока в больнице находитесь. Как что-то вспомните, сразу звоните.

Он написал номер телефона на листке бумаги, положил на столик рядом с больничной койкой.

И добавил:

— Личный совет. Будьте осторожны. Если кто-то хотел вас убить, он скоро узнает, что попытка не удалась, и, возможно, попытается ее повторить.

От этих слов у Быстрицкого мороз по коже пошел.

— Вы полагаете, что я в опасности? — спросил он, вновь понизив голос.

Следователь сразу поправился:

— Ну, это не значит, что за вами кто-то охотится и надо бояться собственной тени… Но осмотрительность не помешает. Мы попросили, чтобы вас положили в отдельной палате. И вам спокойнее. И нам будет проще с вами беседовать.

В палату зашла сестра со шприцем в руках.

— Сейчас сделаем вам укол, поспите, станет легче.

Быстрицкий испуганно посмотрел на шприц и выдавил из себя:

— Мне не надо укола, я себя прекрасно чувствую.

Следователь улыбнулся:

— Олег Алексеевич, врачей точно бояться не надо.

— А кого надо? — пробормотал Быстрицкий.

Он проснулся, потому что ему показалось, будто кто-то ходит за дверью. Он с трудом сел на кровати, свесив ноги, и перевел дух. На нем была рубашка и трусы. Брюки и пиджак висели на стуле, куртка — на вешалке. Он медленно оделся, похлопал себя по карманам — документы, бумажник и ключи на месте. Голова немного кружилась, но ходить он мог.

Быстрицкий выглянул в коридор. Там было пусто, дежурная сестра куда-то отлучилась. Он прошел мимо поста и спустился по лестнице. Не знал, куда идти, а спросить было не у кого. Оказавшись на первом этаже, увидел табличку «выход» и пошел по длинному коридору. Повернул налево и оказался перед дверью, которая вела в подвал. Правда, на двери тоже красовалась табличка «выход». Он неуверенно пожал плечами и стал спускаться вниз.