Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

Брежнев, даже несколько обиженный, ответил вопросом на вопрос:

— А что, разве члены моей семьи — лишенцы?

Когда Капитонов ушел, Брежнев спросил Громыко:

— Что делать с Хонеккером?

Громыко рассказал:

— Мы пригласили всех руководителей социалистических стран на встречу с вами в Крым. Все первые секретари братских партий счастливы получить приглашение и встретиться с вами. Товарищу Хонеккеру, как обычно, выделили госдачу № 5 в Форосе, десять минут езды от вашей резиденции…

— Наши разведчики записали его слова, — прервал его Брежнев. — В своем кругу тщеславный Хонеккер сказал: «Зачем мне ехать в Крым, где я должен выслушивать какие-то лекции?»

— Неумный человек, — поморщился Громыко.

— Вдвойне неумный, — согласился Брежнев. — И сказал такое, и не подумал, что его слова до меня дойдут… Нам надо обновить посольство в Берлине. Послать новых людей, которые станут тверже проводить нашу линию.

— Наш нынешний посол пребывает в уверенности, что его в Берлине все обожают.

Брежнев покачал головой:

— Лучше другого отправим. Пусть строит отношения с Эрихом с чистого листа. Но самому Эриху нужно напомнить: у него стоят наши войска и без нас не было бы ГДР.

Когда Громыко уходил, Брежнев напомнил:

— Так что ты выбери, кого пошлем послом — Логинова или Абрамова. Логинов секретарем обкома был, с большим опытом.

Вечером, ожидая министра, члены коллегии ужинали. Появился Громыко. Все хотели выпить после трудового дня, но министр выпивок не одобрял. Логинов взял на себя инициативу, непринужденно спросил:

— Андрей Андреевич, может быть, пригубим что-нибудь для поднятия духа?

Громыко пожал плечами:

— Я не буду. А кто хочет, может.

Официантки быстро расставили бутылки с водкой и вином на стол. Всем налили. Предусмотрительный Абрамов прикрыл свою рюмку рукой. Он, как и министр, удовлетворился боржоми.

Логинов поднял рюмку:

— Ваше здоровье, Андрей Андреевич!

Громыко на совещании сокрушался:

— Есть еще вопрос идейно-воспитательной работы. В прошлом году восемнадцать дипломатических работников отозвали из-за рубежа. В основном потому, что были дружны с бутылкой. Я не врач, не намерен доказывать вред алкоголя. Если человек теряет голову от рюмки, он не годится в дипломаты.

После совещания заместитель министра по кадрам Новиков задержался в кабинете. Сказал с недовольным видом:

— Андрей Андреевич, я вынужден не согласиться с вашим решением. И прошу его отменить.

Министр с интересом посмотрел на своего заместителя.

— Вы распорядились подготовить представление в ЦК о присвоении Валентину Михайловичу Рожкову звания чрезвычайного и полномочного посла, — пояснил Новиков. — Это генеральское звание. Но, во-первых, он никогда не был послом…

— Послами не рождаются, товарищ Новиков.

— Во-вторых, мне доложили, что он неизлечимо болен. Извините, Андрей Андреевич, но зачем нам больной посол?

— Он не может работать? — спросил Громыко.

— Нет, он может, — уточнил Новиков. — Но я проверил диагноз у врачей. Они дают ему не более двух-трех лет жизни.

Громыко отложил в сторону синий карандаш, которым черкал лежащий перед ним проект шифротелеграммы.

— Мне известно, что Рожков болен. Он сам мне об этом сказал.

Новиков не мог скрыть своего удивления:

— Тогда я вас не понимаю.

Громыко пояснил:

— Рожков многие годы хорошо и честно работал. Жизнь его в МИДе сложилась не очень удачно. Не по его вине. Но он заслужил право завершить свою дипломатическую карьеру на посту посла. Пусть в конце жизни побудет послом.

— Я вас понял, — несколько растерянно ответил Новиков, поднялся и вышел.

Заместитель министра вернулся к себе. Затребовал в управлении кадров личное дело Рожкова. Типовая справка, составляемая на номенклатурных работников, чье назначение утверждалось политбюро, лежала на самом верху.

Вновь пробежал ее глазами:

«Тов. Рожков Валентин Михайлович.

представляемый на утверждение ЦК КПСС…

для работы в качестве…

работает в Министерстве иностранных дел СССР;

год рождения — 1920;

место рождения — село Хреновое, Рождественско— Хавского района Воронежской области;

национальность — русский;

социальное положение — крестьянин;

член КПСС с 1942 года, партбилет №…

образование — высшее;

состоял ли ранее в КПСС,

состоял ли в других партиях — нет;

служил ли в войсках или в учреждениях белых правительств (когда, где) — нет;

участвовал ли в оппозициях (каких, когда), имел ли колебания — нет;

имеет ли партийные взыскания (какие, когда наложены, кем и за что) — нет;

является ли депутатом Верховного Совета, членом бюро обкома, крайкома, ЦК компартии союзной республики (какого) — нет…»

Новиков тщетно пытался понять, отчего министр так ратует за этого Рожкова.

Вечером Громыко пересказал этот разговор жене.

— Помнишь Рожкова?

— Да, они с Толей написали хорошую книгу. Он работает у тебя в отделе печати.

Громыко кивнул:

— Он болен. Я решил отправить его послом — пусть порадуется напоследок. Отправим его в Данию — спокойная европейская страна.

Лидия Дмитриевна поставила на стол торт.

— Смотри, какое чудо испек наш повар — специально для тебя. Съешь кусочек? Торт малокалорийный, совершенно не жирный, одни фрукты.

Громыко покачал головой.

— Рожкову ты сделал роскошный подарок, — заметила жена. — Ты всегда заботишься о других. И при этом забываешь о собственных детях.

— Что ты имеешь в виду?

Лидия Дмитриевна сказала:

— Видела сегодня в поликлинике Викторию Петровну.

С нажимом добавила:

— Ее сын, Юра, только что назначен заместителем министра внешней торговли.

Андрей Андреевич хотел отшутиться:

— Так у Юры Брежнева папа — генеральный секретарь.

Лидия Дмитриевна шутки не приняла:

— У нашего Толи папа, между прочим, министр иностранных дел.

— Толя трудится в нашем посольстве в Вашингтоне, — напомнил Андрей Андреевич. — И, насколько я понимаю, и он доволен работой, и им довольны.

Ларри Андерсон, начальник службы безопасности империи Оазисов, попросил о личной встрече с Сергеем Глазовым.

В девяти случаях из десяти такие просьбы не выполняются. Вербовщику не стоит встречаться со своим агентом, если для такого контакта нет очевидного объяснения. Никто не мог поручиться, что греческая (или еще чья-то) контрразведка не сфотографировала в свое время Глазова вместе с Андерсоном. Сам по себе этот снимок ничего не значит. Но если эти двое встречаются вновь — да еще в другой стране и их вновь видят вместе, не станет ли это отправным пунктом для размышлений любого контрразведчика? Так зачем рисковать?