Леонид Млечин - Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ

Но Ларри Андерсон настоятельно просил о встрече. Начальник разведки не захотел брать на себя ответственность. Он привык во всем советоваться с председателем, у которого начинал помощником. Андропов разрешил.

Встречу устроили в Австрии, в Каринтии. Сотрудники венской резидентуры подыскали подходящее местечко на курорте Фельден. Ларри Андерсона и Сергея Глазова снабдили одинаковыми картами местности, и они столкнулись возле горного озера. Обнялись, как старые друзья. Сели на скамейку под столетними деревьями. Это был незарегистрированный пляж, и женщины обходились без купальников.

— Поплаваем? — предложил Глазов, проследив за взглядом Андерсона.

— Позже, — ответил тот, с трудом отведя взор от молодой женщины приметных форм.

— Как ты живешь? — по-свойски спросил Глазов.

Он получил чудесную возможность недельку провести на дорогом австрийском курорте и понимал, что обязан этому настойчивости Андерсона.

— Отлично, — Ларри Андерсон не лукавил. — Я избавился от прежних проблем. Больше не играю — и потому не проигрываю! Помогать твоим друзьям мне не так сложно. И я очень осторожен, так что все в порядке. Могу сказать о себе, что вполне наслаждаюсь жизнью.

Сергей Глазов желал бы повторить то же и о себе. Однако же его жизнь, особенно личная, складывалась менее удачно. Но разговор на эту тему с агентом исключался.

— У меня тоже все прекрасно.

Глазов развернул предусмотрительно взятый с собой пакет с бутербродами, яблоками и маленькими упаковками сока. Андерсон выбрал бутерброд с ветчиной, откусил.

— Я тебя слушаю, — сказал Глазов.

Когда начальник службы безопасности империи Оазиса закончил свой рассказ, Сергей Глазов понял, что ему не удастся отдохнуть в Австрии. Попрощавшись с Андерсоном, он немедленно вернулся в Вену и первым же самолетом вылетел в Москву.

Нарушая все правила службы, Глазов доложил о разговоре с Андерсоном прежде всего не своему начальству в 5-м отделе первого главного управления, а поехал на Лубянку — к заместителю начальника второго главка генералу Игнатенко.

Ларри Андерсон передал Глазову то, что требовало немедленной реакции Москвы.

Боевики-исламисты попросили у империи Оазисов, точнее у Кристины Оазис, денег на организацию нескольких терактов против советских дипломатов — ответ на ввод войск в Афганистан. Среди целей значились Анатолий Андреевич Громыко, который работал в Вашингтоне, и Валентин Михайлович Рожков, утвержденный послом в Копенгаген. Боевики откровенно предупредили: если Кристина Оазис не даст им денег, она и сама окажется в списке приговоренных к смерти.

Леонид Ильич сидел в кабинете в пиджаке, на котором красовались все полученные им золотые звезды Героя.

— Хочу с тобой посоветоваться, Андрей, — задумчиво сказал Брежнев. — Мне предстоит поездка в ФРГ. Наш посол в Бонне — человек толковый, я к нему прислушиваюсь. Так вот он уговаривает меня, чтобы я не надевал свои награды. Говорит, у немцев это вызовет изумление. Дескать, немцы — народ своеобычный. Они орденов не жалуют.

Брежнев скосил взгляд на свои звезды и недоверчиво покачал головой.

— Не знаю, как мне быть. Хочу знать твое мнение.

Министр буркнул:

— У них свои традиции, у нас свои. Чего тебе, Леонид, стесняться показывать свои честно заслуженные награды?

— Спасибо, Андрей! — Леонид Ильич растрогался.

— Кстати, о немецких делах, — сказал Громыко. — Знаешь, Логинов, конечно, опытный человек. У нас в министерстве его называют смесью интеллигента и бульдозера. Но он слишком высокомерен. У него не получится с Хонеккером. И Логинов языков не знает. А нам в Берлине нужен человек, который разберется в деталях… У меня есть другая кандидатура. И одновременно надо бы сменить советника-посланника. Сформируем в Берлине слаженную команду.

— Кого наметил? — заинтересовался Брежнев.

— Вот хотел с тобой посоветоваться.

Заместитель министра по кадрам Новиков напомнил Андрею Андреевичу:

— Советником-посланником в Берлин хотели послать Игнатова. Он давно ждет эту должность. Ему был обещано это назначение.

Громыко размышлял недолго.

— Предложим ему поехать генеральным консулом в Западный Берлин. Думаю, он не будет в обиде.

Новиков кивнул.

Министр распорядился:

— Пусть зайдет.

Напутствуя нового генерального консула в Западном Берлине, Андрей Андреевич даже позволил себе пошутить:

— Вот видите, даже Наполеон был всего лишь консулом, а вы сразу становитесь генконсулом.

Новый генконсул вышел из кабинета министра в приподнятом настроении. Редко с кем министр в рабочее время беседовал так благожелательно.

Андрей Андреевич в белой рубашке и галстуке, но в домашней куртке сидел за столом и читал привезенные помощником срочные телеграммы. В кабинет, постучав, вошел сын, удивительно похожий на отца.

— Папа, можешь поговорить?

Андрей Андреевич сделал приглашающий жест.

— Я хотел поблагодарить тебя за доверие, — сказал Анатолий Громыко.

Громыко-старший кивнул:

— Это Рожков изъявил желание поработать с тобой в Берлине.

— Тебе не придется жалеть, — лицо Анатолия сияло. — На высокой должности советника-посланника я сделаю все, чтобы не подвести тебя. Конечно, из Вашингтона жаль было уезжать, но я понимаю, что пост в Берлине куда важнее.

— И безопаснее, — добавил Андрей Андреевич.

Он отложил в сторону папку с шифровками.

— Садись. — Ничего пугающего в мире в то утро не происходило, и Громыко-старший был расположен к разговору. — Хочу дать тебе несколько советов.

Анатолий осторожно присел рядом с отцом.

— На приемах не пей, — говорил Андрей Андреевич. — Дипломат копает себе могилу рюмкой. Не выпячивайся, будь скромнее. Старайся больше слушать, чем говорить. Важно слышать не себя, а собеседника. Если не уверен, что надо говорить, лучше промолчи…

И еще — не заводи дружбу с иностранцами. Дипломатам это обуза.

За ужином Лидия Дмитриевна с загадочной улыбкой поинтересовалась у мужа:

— А ты знаешь, что твоя дочь влюбилась и выходит замуж?

— Она счастлива? — спросил Андрей Андреевич. — Это серьезные отношения? Где она, кстати? Я хочу с ней поговорить.

— Она на свидании.

— Ты видела жениха?

Лидия Дмитриевна кивнула:

— Да.

Андрей Андреевич вопросительно посмотрел на нее.

— Солидный, красивый, надежный, — рассказала Лидия Дмитриевна. — Для него это не первый брак.

Громыко нахмурился.

— Чем занимается?

— Он профессор в МГИМО.

— И тоже мечтает стать дипломатом? — меланхолически спросил Андрей Андреевич.

Потерявшего сознание Олега Быстрицкого положили на носилки. Санитары подняли их и затолкнули в карету «скорой помощи».