Джордж Джонас - Месть

Но общим все-таки было правило — хорошо обслуживать хороших платящих клиентов, независимо от того, кто они. И все же в одно и то же время они не поступались интересами одного из своих клиентов в пользу другого, вернее, делали это не чаще, чем частные детективы или адвокаты.

— Что бы Тони ни думал и ни подозревал, — сказал Авнер Карлу, — он твердо знает, что мы расплачиваемся с ним чистой валютой.

Оставалось решить еще один вопрос — как распределить роли? Это относилось только к четверым из них, потому что роль Карла была определена навсегда. Стив был, несомненно, самым лучшим водителем. Поэтому имело смысл посадить его за руль первой машины. Руководитель группы, Авнер, по израильской традиции, не мог не принимать непосредственного участия в самой акции, особенно в первый раз. Это для всех было очевидно. Кто же будет вторым исполнителем — Роберт или Ганс?

— Я не хочу навязывать свои услуги, — сказал Роберт, когда они начали обсуждать этот вопрос. При этом его голос даже на иврите звучал как-то по-английски, — но примите во внимание, что я хорошо знаком с оружием…

Ганс только улыбнулся. Никто не стал бы оспаривать компетентность Роберта в работе с взрывчаткой, но стрелять из малокалиберных револьверов умели все.

— Не стесняйся, Роберт, — сказал Ганс, раскрывая газету и надевая очки. — Ты можешь идти вместо меня, если хочешь. Но когда все кончится, подай мне знак, по плечу похлопай что ли.

Это походило на разговоры в его подразделении в армии, подумал Авнер, — утверждать, что вы вовсе и не стремитесь на передовую, но таким тоном, чтобы никто вам не поверил. Хотя сейчас, в этой ситуации, кто знает? Может быть, Ганс и в самом деле был счастлив, что эта работа не на его долю выпала. Может, и все они на его месте были бы счастливы?

Но как бы то ни было, через два дня Звайтер был мертв.

И вот Авнер прогуливается среди низкорослых абрикосовых деревьев на задворках фермерского дома в окрестностях Латины, вдыхает запах моря, впитывает в себя тепло позднего октябрьского солнца и чувствует себя, — как бы это сказать? — не очень счастливым, но и не несчастным. А вернее — он почти ничего не чувствует. Не было смысла себя обманывать. Они доказали, что могут это сделать, начав с нуля. И ровно через три недели. Пятеро «екке», совсем одни… С другой стороны, Авнер не мог знать, что было на душе у Роберта или у остальных, но о себе он точно знал — ему никакого удовольствия не доставило стрелять в этого парня, который нес свои булочки в бумажном пакете. И не стал бы он делать этого, если бы не долг. Правда, убить человека оказалось не таким уж трудным делом, как он предполагал. Совершить его, как выяснилось, было легче, чем заранее представить. Он не потерял аппетита и не лишился сна. Кошмары ему не снились, и на утро он съел весь завтрак. Радостного удовлетворения, однако, не было. И ни один нормальный человек не смог бы радоваться на его месте.

Этой темы в своих разговорах члены группы не касались. Ни разу, — ни до, ни после первой акции. Вообще никогда.

С течением времени они стали больше философствовать на тему добра и зла, облекая свои чувства в рассуждения общего порядка, но никогда не делясь друг с другом непосредственными впечатлениями. Обсуждать конкретные действия предстоящей акции — это было совсем другое дело. Собственно, только этим они и занимались. Но и без слов было ясно, что выполнять свою работу им было достаточно тяжело, и разговоры на эту тему только бы усугубили эту тяжесть.

Больная совесть мучила. Одним из симптомов этого заболевания было, пожалуй, их поведение в повседневной жизни. Они были теперь необычно вежливы и предупредительны со всеми, кто попадался им на пути. Любой — будь то посыльный, официант, водитель такси, клерк в банке — мог засвидетельствовать, что речь их изобиловала всякими «благодарю вас», «пожалуйста» и т. п. Если пожилая дама появлялась на перекрестке, Стив останавливал машину, выскакивал из нее и помогал ей перейти улицу. Если прохожий ронял что-нибудь, Ганс тут же нагибался и поднимал потерянное — совсем, как пай-мальчик. Авнер и Карл покупали сувениры и посылали домой открытки, как только представлялась возможность, — совсем, как заботливые мужья в командировках. В Риме, за несколько дней до акции, Авнер увидел, что Роберт дарит новую механическую игрушку уличному мальчишке, который уныло топтался около их столика. Роберт был от природы человеком отзывчивым, но в данный момент, подумал Авнер, он, вероятно, пытается чуть-чуть облегчить свою совесть.

Карл прибыл в Латину днем 17 октября в машине Тони.

Впервые он встретился с Тони после акции, как и было договорено. Тони отвез Карла в приготовленную для него квартиру. Было решено, что он передаст Тони последнюю из причитающихся ему сумм, если все будет в порядке. Похоже на то, что Тони все это устраивало.

К тому времени, когда Карл выходил из машины в Латине, Тони был уже, несомненно, осведомлен о том, что случилось с человеком, за которым он вел наблюдение. Догадывался он и о том, что Авнер и его друзья имели какое-то отношение к этому происшествию. Тони, однако, ни словом обо всем этом не обмолвился. Итальянец представил свой отчет и получил деньги наличными. Перед отъездом он напомнил Авнеру о том, что тот должен еще вручить Луи десять тысяч долларов за взятую напрокат машину.

Так Авнер познакомился с Луи, старшим сыном «папа», человеком номер два или три в составе «Ле Груп». Все это выяснилось впоследствии, не сразу. Поначалу Авнер ничего не знал ни о «папа», ни о его детях.

Знакомство состоялось только через месяц. Группа провела в Латине еще несколько дней. Карл собрал все оружие, документы и даже одежду с тем, чтобы все уничтожить. Затем привез им новые документы и новую одежду взамен старой. Он рассказал, что итальянская полиция прибыла на место происшествия через несколько минут, по-видимому, как раз в тот момент, когда они пересаживались из зеленого «фиата» в «вэн» в нескольких блоках от подъезда «С». Карл сказал, что он заглянул в первую машину перед тем, как полиция ее обнаружила, но ничего компрометирующего в ней не нашел. (Роберт боялся, не уронил ли он чего, меняя в револьвере обойму. Но Карл, подслушавший разговор полицейских со свидетелями на месте убийства, не услышал ничего, что могло бы внушить опасения.

Подслушать этот разговор не составляло особого труда — в Италии на начальных стадиях расследования были не слишком засекречены.

Подходило время отъезда из Латины и Карл должен был отправиться в Рим, чтобы забрать оружие, деньги и документы, спрятанные в тайниках. Было решено, что он начнет этим заниматься только после того, как все остальные благополучно прибудут во Франкфурт.