Джордж Джонас - Месть

Таков был этот метод. Для его осуществления требуется одно — не принимать во внимание последствия своих же собственных действий. Или почти не принимать. Им нужно приблизиться на достаточно близкое к своей жертве расстояние — в шестьдесят-семьдесят метров. Команда из трех человек по существу только так, подобно камикадзе, и может осуществить свой план.

— Это не означает, что мы выбираем только этот путь, — сказал Авнер. — Нас, правда, всего трое, но мы пользуемся поддержкой Луи и его подручных. Может быть, нам еще повезет. Мы к тому же постараемся придумать что-нибудь особенное. Но я хочу сказать, что пренебрегать мы теперь ничем не можем. Любой шанс мы будем использовать. Планов, основанных на теории нулевого риска, больше не существует. Вы согласны?

— Да, — решительно ответил Стив и повернулся к Гансу.

— Если говорить откровенно, — начал Ганс, — это решение с заданием не согласуется. В точном смысле слова. Я не думаю, что мы имеем право так поступать, Авнер. По существу, ты предлагаешь изменить задачи миссии или во всяком случае очередность этих задач. А на это нужно получить разрешение начальства. Однако, — продолжал Ганс, — я, несмотря на все это, согласен с тобой. Я просто хотел, чтобы мы отдавали себе ясный отчет в том, что мы делаем.

Ганс был прав. Они действительно меняли акцент. Ганс, так же как Авнер и Стив, был не из тех людей, которые сдают свои позиции. Это проявилось достаточно четко в его поведении в Афинах, в деле Мухасси. И Гансу, точно так же как остальным, отступление казалось немыслимым.

Следовало с самого начала ожидать, что при организации миссий такого рода рано или поздно может возникнуть подобная ситуация. Столь прямолинейно преданные своему делу люди, не способны остановиться и прекратить свою деятельность, когда этого потребует политическая целесообразность и здравый смысл. Такие люди неизбежно оказывают и психологическое давление друг на друга.

Позднее Авнер говорил Стиву:

— Меня не обеспокоила позиция Ганса. Я знал, что он не сможет нам противостоять.

Но Ганс между тем выдвинул новые соображения.

— Ты упомянул о том, что нас поддерживают Луи и его люди, — сказал он. — Об этом надо поговорить серьезно. Меня мучают подозрения с тех самых пор, как мы были в Лондоне. Кто, кроме Луи, мог знать, что мы собираемся в Лондон? Кто знал, что Роберт в Бельгии? Только Луи. Карл погиб. Нет и Роберта. Что, если «папа» предает нас? Он продает нам террористов. Почему бы ему не продать тем же террористам и нас? Подумал ли ты о том, что это возможно?

Авнер об этом думал. И не раз. Он думал об этом в течение всего лета. С одной стороны, почему бы людям типа «папа», Луи и Тони, не говоря уж об Андреасе, и не предавать их? Если в принципах работы Ле Груп, изложенных в свое время Авнеру Луи, есть хоть зерно истины, то они должны были только радоваться, что их клиенты истребляют друг друга. Чем скорее это произойдет, тем лучше, то есть чем скорее старый мир исчезнет, тем скорее станет возможным построение чего-то нового.

К тому же и экономически весьма выгодно. Не исключено, что «папа» мог получить вознаграждение от террористов, выдав им Карла, а затем от Авнера — за похороны того же Карла; какую-то сумму — за услуги голландки, а затем за тайное похищение ее трупа и похороны. Можно было рассчитывать и на вознаграждение от арабов, если организовать убийство Роберта, инсценировав несчастный случай. А от Авнера — за похороны Роберта. И так далее…

Так могло быть. Умело маневрируя, «папа» мог даже сохранить дружеские отношения со всеми. Каждая сторона, таким образом, добровольно выдает ему информацию о себе. А он продаёт ее другой. Это был надежный и практически неисчерпаемый источник дохода.

Обдумав все эти возможности, Авнер отверг их. По той простой причине, что в это не верил.

— Папа мог нас выдать давно, — сказал он. — Когда мы все были в одном месте. Почему не на Кипре?

— Может быть, тогда не было покупателей, — возразил Ганс. — Или не было смысла убивать курицу, которая должна была вот-вот снести золотое яичко.

— Ты действительно в это веришь? — спросил Авнер.

— Я не знаю, чему верить, — ответил Ганс. — Я просто обеспокоен тем, что мы слишком безоговорочно им доверяем. Кто они в конце концов? Кучка корыстных дельцов. Без их помощи террористы не смогли бы действовать. Они не на нас работают. Они помогают доброй половине всех «Красных армий» в Европе. Насколько мы знаем, они и на мафию работают.

Все это было верно. Но Авнер тем не менее пожал плечами.

— Я не удивлюсь, если в один прекрасный день окажется, — продолжал Ганс, — что их организация создана и финансируется русскими. Об этом ты не подумал? КГБ создает специальную группу, которая поддерживает террористов. Не так уж это глупо. Возможно, что и члены Ле Груп, за исключением разве самого «папа», сами не знают, кто стоит за их спиной. Что ты об этом скажешь?

Ганс так далеко пошел в своих предположениях, что даже стал немного походить на «папа». Внезапно Авнера осенило — он понял, что происходит с Гансом. Это симптомы паранойи — специфического заболевания агентов, которые слишком длительное время находятся в подполье. Везде им начинают мерещиться заговоры. Нормальное чувство страха и обоснованные подозрения просто невероятно преувеличиваются. Подозревать начинают и ни в чем не повинных людей. Вероятно, и сам «папа» в какой-то мере страдал этим заболеванием [82].

— Конечно, не исключено, что сведения о нашей группе могли просочиться и от «папа», и от кого-нибудь из членов его Ле Груп, но в не меньшей степени это могло исходить и от наших собственных информаторов, — сказал Авнер. — Чуть ли не в каждом городе среди наших осведомителей есть какой-нибудь Ахмед или Ясир, которым наше место пребывание известно. Кто-то из них, безусловно, знал, что мы в Лондоне в то время, когда был убит Карл. И «папа» мог нас выдать — чтобы заработать, чтобы всем угодить, чтобы обезопасить себя, наконец. Кто может знать? Но «папа» при всем том обеспечивает нас всем необходимым. Мы не задавались этими вопросами, пока он поставлял нам террористов — одного за другим. Допустим, что и это часть платы. И что же? Отказаться от его услуг? Я бы на это предложение ответил отрицательно. Мы должны использовать все, что он пожелает нам дать, но при этом соблюдать большую осторожность. Быть более осмотрительными. Даже для того, чтобы иметь возможность нас продать, он вынужден будет нас обслужить. Это, и говорить нечего, сопряжено с риском. Но рисковать стоит. Разве не так?

Ганс задумался.

— Еще с каким риском! — наконец сказал он. — Ты это имеешь в виду?

— Нет, — решительно ответил Авнер. — Я в этом не уверен. Может быть, это безумие, но я доверяю «папа». Я доверяю Луи и Тони. Но доказать это не могу. Ты прав, что поднял этот вопрос. Надо быть бдительными. Но какой другой есть у нас выход? Отказаться от услуг «Ле Груп», потому что мы не можем полностью им доверять, это значит отказаться от лучшего из тех источников, которыми мы располагаем. Я имею в виду информацию, поддержку, да все вообще. Сколько террористов могли бы мы ликвидировать без их содействия? Пусть даже они нас предают… Что ж? Давайте удвоим осторожность, но использовать их все равно будем. Вводите их, по возможности, в заблуждение. Меняйте в последнюю минуту свои планы. Разве это не наилучший выход?