Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

— Ты в порядке, дорогая? — в голосе Уилли звучало беспокойство. — Ты выглядишь так, словно что-то тебя гнетет.

— Нет, все в порядке. Просто неприятно все это вспоминать, — Лиза тяжело вздохнула. — Я должна вступать в интимные связи с мужчинами, которые интересуют Брюнеля, выуживать у них информацию и держать его в курсе о всех их планах. Как сейчас, Уилли. Как сейчас… И мне очень жаль. Я никогда не была так счастлива. А когда нет работы, Брюнель сам спит со мной или позволяет это делать Адриану Чансу. Я не хотела говорить тебе об этом.

Уилли Гарвин тяжело откинулся на подушку. Мысль о том, что этот холодный павиан использует ее тело для удовлетворения своих животных инстинктов, казалась невыносимой. Немного помолчав, он тихо сказал:

— Лиза, мне не совсем понятен ход твоих мыслей. Ты же понимаешь, что Брюнель негодяй, подонок, не так ли?

Враг обязан был произнести эти слова, а Уилли Гарвин — Враг. Помнить об этом становилось все труднее. Но Лиза не должна спорить с ним. Брюнель особо подчеркивал это.

— Это все слова, Уилли, — сказала она, — какая разница, кто он.

— Порви с ним, Лиза. Прямо сейчас. Мы придумаем, как это сделать.

— Не уговаривай меня, Уилли, пожалуйста! — в голосе Лизы чувствовалась паника. — Завтра я уезжаю! Я не могу порвать с ним. И не стану. Я совсем не хочу этого. Есть многое, чего ты не понимаешь!

— Так расскажи мне!

— Я не могу, — голос Лизы был почти не слышен, — это не выразить словами. Я понимаю это разумом, Уилли, только разумом.

Несколько минут они лежали молча. Лиза знала, что Уилли не сердится: руки его обнимали ее по-прежнему бережно и нежно.

— Не могу настаивать, это твоя жизнь, дорогая, — произнес после паузы Уилли упавшим голосом.

Напряжение отпустило Лизу. Дело сделано, ей оставалось сказать лишь последние, самые важные слова, но время их еще не наступило. Она произнесет их только в самом конце, когда задавать вопросы будет слишком поздно.

— Во сколько ты уезжаешь, Лиза? — спросил Уилли.

— В семь утра.

— О’кей. Я отвезу тебя в аэропорт.

— Нет, Уилли. Я уже заказала такси. Прощание в аэропорту — это слишком сентиментально. Я не хочу, чтобы ты даже вставал с постели. Я просто скажу тебе «прощай», а когда настанет время, встану, оденусь и уйду.

— А деньги?

— Все в порядке. Багаж уже в Хитроу.

— Спать, наверное, уже не имеет смысла. Позволь, я хотя бы сварю тебе кофе или, может быть, чай?

— Нет. Побудь со мной. Скажи «прощай», тогда потом нам ничего не придется говорить.

— Хорошо… Прощай, Лиза. Удачи тебе. Мне было хорошо с тобой.

— И мне. Ты хочешь меня, Уилли? Прямо сейчас.

— Только если ты этого хочешь.

— Хочу. У нас есть время.

Уилли повернулся к Лизе и очень осторожно провел ладонью по груди. Лиза вздрогнула. Руки Уилли скользили по ее животу, ласкали бедра… Лиза выгнулась и закрыла глаза. Уилли что-то шептал ей на ухо, руки его находили все новые и новые места, прикосновение к которым заставляло ее тело трепетать от наслаждения.

Впереди было еще много времени, целая вечность. Лиза успеет насладиться пламенем, которое зажег в ней Уилли, еще оживет каждый ее нерв, когда он медленно и нежно сольется с ней в одно целое. Предвкушение этого было не менее острым и приятным, чем сам акт любви.

Лиза отдавалась Уилли и становилась сама собой — словно марионетка, которой добрый волшебник подарил час самостоятельной жизни. Были забыты голоса, Брюнель. Огненная бездна пожирала ее мир.

Уилли разбудил ее в половине седьмого. Он тихо потрепал ее по щеке и сказал:

— Пора вставать, дорогая. Ты сказала, такси придет в семь?

Несколько секунд Лиза цеплялась за восхитительную нереальность, в которой пребывала всего полчаса назад, до того, как ее сморил глубокий предутренний сон, но не сумела, страх снова настиг ее.

Я лжива, лжива, сказала Лиза сама себе, и нет мне прощения. Она молила, чтобы голоса не узнали, что она забыла о них и думала только о своих удовольствиях, потакала им, предавалась им. Это был страшный грех.

— Хорошо, — прошептала она, — оставайся в постели, Уилли.

Она встала, накинула халат и открыла дверь в ванную. После душа она вытерлась, оделась и, приводя в порядок лицо, сосредоточилась на том, что ей предстояло сделать, контролируя каждое свое движение. У нее не было с собой вещей, только небольшая сумка и пара косметичек, которые купил ей Уилли. Без пяти семь Лиза была уже готова. Из приоткрытого окна ванной комнаты хорошо просматривался вход в «Тредмилл». Через несколько минут подъехало такси, и Лиза вышла из ванной.

Уилли курил, облокотившись на подушку.

— Отлично выглядишь, Лиза.

— Машина приехала, Уилли. Я ухожу. Никаких прощаний.

— Ну конечно.

Лиза подошла к двери, неуверенно взялась за ручку и оглянулась.

— Я очень рада, что все так получилось.

— Что именно?

— Брюнель отозвал меня. Это значит, что он оставит тебя в покое. Ты, Модести Блейз и Пеннифезер его больше не интересуете. Значит, он сумел получить необходимую ему информацию в другом месте. — Лиза вымученно улыбнулась. — Наверное, я ненасытная, но мне жаль лишь одного: если бы он так быстро не добился результатов, мы могли бы еще неделю быть вместе.

— Мне тоже жаль. — Уилли изучал кончик своей сигареты. — Я даже не знал, что он разрабатывает и другое направление.

Лиза пожала плечами.

— Жена Новикова. Видимо, он все-таки разыскал ее.

Последние, самые важные слова, смысла которых она не понимала, были сказаны. Лиза была довольна, что сумела произнести их совершенно безразличным голосом, словно они не имели никакого значения, как и учил Брюнель. Снизу послышался сигнал клаксона.

— Мне пора, Уилли. Вспоминай меня иногда.

Лиза вышла и прикрыла за собой дверь.

«Боже!» — пробормотал Уилли и вскочил с постели. Из окна ванной он видел, как она садится в такси. Когда машина отъехала, Уилли вернулся в комнату. Смяв сигарету нервным движением, он сел на край постели и снял телефонную трубку.

Через четыре часа Таррант уже был у Модести.

— Ты же говорила, что тебе не нужны проблемы с Брюнелем, — отрывисто ронял слова Таррант, — но, по-моему, именно этим ты сейчас и занимаешься.

— Вы несправедливы, — оправдывалась Модести, — никто ничего не планировал, нас втянули в это дело.

— Втянули? — от возмущения Таррант едва не потерял дар речи. — Каким образом, позвольте полюбопытствовать? Мы имеем следующую ситуацию: жена Новикова, человек, которого вы никогда не видели и который ничего для вас не значит, видимо, оказалась в руках Брюнеля и он собирается допросить ее. Согласен, скорее всего, это будет весьма жестокий допрос. Но, как мне представляется, в данный момент сотни несчастных людей во всем мире подвергаются не менее жестокой обработке. Вероятно, среди них есть и несколько моих агентов.