Питер О'Доннелл - Недоступная девственница

— Можно. Нам-то что за дело. Спасать ее будет Брюнель. Только предварительно прими холодный душ, похотливая обезьяна.

Жако громко захохотал. Чанс встал. Взгляд его упал на два ножа для метания, лежавшие на тумбочке рядом с постелью Жако.

— Гарвина?

— Что? А, ножи. Ага. Были в ножнах под пиджаком. Да ты же знаешь. Мы же вытащили их, прежде чем нарядить его в смирительную рубашку.

Чанс взял один нож. Это было хорошо сбалансированное оружие с идеально подогнанной ручкой.

— Просто чудо, — восхищенно пробормотал он. — Они нужны тебе, Жако?

— А зачем? — Жако показал пальцем на стеллаж. — Мое оружие пистолет.

— Спасибо. Посмотрим, как они будут меня слушаться.

— Пуля все равно быстрее, — буркнул Жако и вернулся к своей карте.

Чанс перебросил нож в другую руку и слегка присел. Ноги его легко скользили по паркету, лезвие со свистом рассекало воздух. Бой с тенью.

Потрясающий нож. Чанс вспомнил, как кто-то говорил ему, что Гарвин делает их сам. Значит, их производство остановлено. А эти два станут раритетом. Чанс усмехнулся и подошел к столу.

— Что это? — спросил он.

— Карта.

Адриан засмеялся. Он пребывал в отличном настроении.

— Вижу, что карта, обезьяна. Карта чего?

— Наших мест, — Жако сделал неопределенный жест рукой. — Хорошая.

— Откуда она у тебя?

— Нашел в кармане у Гарвина.

Чанс наклонился и через плечо Жако бросил безразличный взгляд на карту. Странно, что Гарвин таскал с собой карту этого района. Хм, крупномасштабная. «Бонаккорд» и прилегающая к нему территория. Жако стоило бы показать ее Брюнелю, вот болван. Это может быть важная…

Ему вдруг бросился в глаза небольшой красный крестик у северо-западной границы. Боже! Это же увеличенный фрагмент карты Новикова! Координаты отсутствуют, но…

Крест! Небольшой красный крестик. Это же именно то, что нужно Брюнелю! Золото! Между этими длинными хребтами. Но, Боже, оно же на земле Брюнеля, вовсе не в Руанде — оно все время было здесь, на территории «Бонаккорда»! Так вот почему упорствует Пеннифезер. Ему вырывают ногти, а он молчит. Теперь понятно. Крепкий парень. Удивительно. Получается, он знал об этом давно. И Блейз тоже.

Что ж, подумал он, теперь об этом знаю и я, Адриан Чанс.

Жако ткнул пальцем в карту.

— Я так и думал, что здесь должна быть дорога. По ней гораздо ближе до Кигали, не надо огибать озеро. В следующий раз попробую проехать по ней на «лендровере».

Чанс наконец оторвался от карты. Не надо говорить об этом Жако. Во всяком случае, не сейчас. Он посмотрел на то место, куда упирался палец Жако, потом на масштаб. С трудом переводя дыхание, он сказал:

— Кончится тем, что ты заедешь в болото, дубина.

— В болото? — Жако склонился над картой и засмеялся. Он никогда не обращал внимания на брань Чанса. — Ты прав, черт возьми.

Он отодвинул карту и встал.

— Значит, говоришь, за завтраком? Дадим Блейз прикурить?

— Именно. Пока Брюнель не уйдет, сиди и помалкивай. Светская беседа — это не по твоей части. Ты не против, если я возьму это?

— Карту? Да ради Бога. Жалко, я думал, там приличная дорога.

— Ладно тебе. Может, я найду что-нибудь интересное.

Чанс сложил карту и положил в карман. Его просто распирало от возбуждения. Если тебе сопутствует удача, то уж во всем — надо же, как повезло с картой!

Богатство само идет ко мне в руки, радостно подумал Адриан.

В три часа дня Брюнель заперся в своем кабинете. Размышляя над сегодняшними событиями, он вынужден был признать, что рассчитывал на несколько больший эффект.

Когда Лоеб и Селби приволокли Блейз в деревню и приготовились к имитации акта изнасилования, она просто потеряла сознание. Брюнель не думал, что это было следствием шока или страха. Ему показалось, что она вызвала обморок сознательно. Весьма любопытно и необычно. У него начали возникать какие-то смутные подозрения: трудно предположить, что напичканный наркотиками человек способен на такой психологический трюк.

Естественно, его появление уже не было столь эффектным. Когда Брюнель приехал, она была без сознания — та, ради кого весь этот спектакль затевался, взяла и покинула зрительный зал. По его приказу Селби и Лоеб перерезали веревки, которыми она была привязана к бочке, накинули на нее одеяло и перенесли к нему в машину. Когда она открыла глаза, они уже подъезжали к дому. Ему оставалось только сказать, что она не подверглась насилию и что он появился как нельзя вовремя. Все планировалось совсем по-другому. Эффект получился смазанным. Она никак не отреагировала на его слова и только молча смотрела на него пустыми, безразличными глазами.

Получилось не так, как он хотел, но во всем этом чувствуется какой-то вызов, решил Брюнель. Интуиция подсказывала ему, что он действовал правильно — вежливо, но при этом не расшаркиваясь. Сейчас она отдыхает в своей комнате. Уходя, он пообещал ей легкий ужин и заверил, что впредь никто не посмеет притронуться к ней даже пальцем. Без его приказа, естественно.

А Блейз оказалась куда более крепким орешком, чем я предполагал, думал Брюнель. Ничего страшного, все только начинается. Просто надо подойти к делу с максимальной ответственностью.

Брюнель вспомнил открывшуюся его взору картину, когда он появился на месте событий: распростертая на бочке Модести, ухмыляющиеся Лоеб и Селби, толпа ревущих от возбуждения аборигенов. Воспоминания об обнаженном теле Модести тоже возбудили его — Брюнель сдвинул в сторону бумаги и вышел из кабинета. Адриан Чанс и Жако Муктар играли в биллиард.

— Где Лиза? — спросил Брюнель.

Словно не замечая Брюнеля, Адриан Чанс продолжал натирать мелком кий, не сводя взгляда с шаров. Наконец он отложил мелок и, по-прежнему глядя на стол, сказал:

— В своей комнате.

— Следующие полчаса я буду у нее, — бросил через плечо Брюнель. — Проследи, чтобы нам не мешали.

— Слушаюсь, — кивнул Адриан.

Брюнель вышел из биллиардной. Чанс выбрал шар, склонился над столом, медленно отвел кий и резко ударил. «Свой» шар описал широкую дугу и, срикошетив от двух бортов, буквально вбил два шара в противоположные лузы. После удара шары расположились таким образом, что партию выиграл бы даже новичок.

— Вот это да! — восхищенно присвистнул Жако. — Таких ударов я еще не видел!

Чанс выпрямился и скромно улыбнулся.

— Да, вроде бы получилось.

Когда вошел Брюнель, Лиза лежала на постели — увидев его, она от страха едва не потеряла сознание.

— Тебя лихорадит, — сказал Брюнель. — Что-нибудь случилось?

— Нет. Наверное, все дело в погоде, — она слышала свой голос словно сквозь вату. — Со мной все в порядке.

— Прекрасно. Разденься, пожалуйста.

Брюнель начал расстегивать рубашку.

Лиза встала, приспустила лямки, и платье бесшумно упало к ее ногам. Закрыв глаза, она сняла лифчик. Сейчас голоса молчали, но приказ, который они диктовали две ночи подряд, все время звучал у нее в ушах, словно море в раковине.