Александр Витковский - За пять минут до ядерной полуночи

Мохаммед закрыл глаза, снова прислушался: то там, то здесь раздавался приглушенный, едва различимый плач, время от времени прерывистые захлебывающиеся вздохи, тяжелое кряхтение (кто-то ворочался, пытаясь хоть как-то размять мышцы согнутого в три погибели, затекшего тела), равномерное гудение мотора – вот и вся доступная звуковая гамма. Больше – ни-че-го. «Едем со скоростью километров восемьдесят, только бы вот знать куда?» – подумал он и отругал себя за то, что не взглянул на часы, когда незнакомцы остановили автобус. Из-под согнутого локтя он попытался осмотреться, чтобы понять, где сейчас находятся бандиты. Тщетно, ничего не видно… Положась на волю Аллаха, он нагнулся еще ниже, чтобы хоть как-то спрятаться за спинками своего и впереди стоящего кресла, медленно-медленно-медленно убрал с затылка правую руку, осторожно дотянулся до брючного ремня, нащупал кожаный чехол, в котором лежал мобильник… «Только бы сейчас не позвонила жена!!! – умолял он всевышнего. – Только бы не позвонила…»

Чудом ему удалось достать телефон, открыть заднюю панель (хорошо, что мобилка была старенькой, уже изрядно поюзанной и раздолбанной, а потому легко открывалась и закрывалась даже одной рукой без характерного щелчка) и вытащить сим-карту. Собрать гаджет и засунуть его обратно в футляр, а симку спрятать под стельку своего полуботинка оказалось достаточно легко и быстро.

«Так, теперь бы все-таки понять, куда мы едем, – продолжил он размышлять, вдохновленный первой удачей. – Надо чуть-чуть разогнуться, незаметно попытаться слегка приподнять шторку и через эту щель взглянуть в окно, чтобы увидеть хоть какой-нибудь указатель или дорожный знак… А как же наш водитель? – вдруг чиркнула шальная мысль. – Ведь он будет знать весь путь… Значит… значит, его убьют, как только мы доберемся до места…»

Мохаммед помедлил еще чуть-чуть, слегка повернул к окну голову и локтем правой руки попытался приподнять штору… И тут же сильный удар размозжил ему левую руку. Закусив губу, он захрипел от боли. На его счастье, удар пришелся не по голове, иначе бы ему просто раскроили череп, а по тыльной стороне ладони, которой он обхватил затылок. Инстинктивно он прижал покалеченную, тут же начавшую опухать руку к груди и получил еще один удар в спину, чуть ниже плеча.

– Руки на голову! – прохрипел ему в ухо бандит. – И не вздумай еще раз попытаться взглянуть в окно.

Мохаммед потерял счет времени. Разбитая рука нестерпимо ныла, она распухла и, наверное, посинела. Продолжая держать ладони на затылке, он правой рукой осторожно ощупал разбитое место. «Только бы не раздробили кость…» Попробовал шевелить пальцами – они его слушались, но каждое движение порождало болевой приступ.

Кто-то из сидящих впереди женщин попросил воды и в ответ получил хлесткий удар – били на сей раз не автоматом, а ладонью. Еще через какое-то время – час, полтора, может быть, больше, Мохаммед услышал тихое журчание… в салоне запахло мочой. И снова уже привычная реакция бандитов – короткий тупой удар, и в ответ сдавленный вопль…

«Аллах всемогущий и милосердный, сколько же это будет продолжаться? – подумал он. – И почему все молчат, никто не сопротивляется? Ведь нас почти пятьдесят человек… Ну да, больше половины – женщины, а почти все мужчины весьма преклонных лет… Но все равно, вот бы навалиться всем разом… Ведь их всего четверо, а нас – по двенадцать на каждого бандита…»

«Так, может, давай, покажи пример!» – шепнул ему внутренний голос ненависти и злобы…

Он всерьез стал обдумывать эту идею и вскоре понял всю ее абсурдность и безрассудность. Во-первых, чтобы разом напасть на бандитов, нужен предварительный уговор и общий для всех сигнал к действию. А в нынешних условиях это абсолютно невыполнимая задача. Во-вторых, и это самое главное, в узком проходе автобусного салона совершенно безоружным людям невозможно навалиться на бандитов сразу, всем скопом. В четыре автомата преступники уничтожат всех за несколько секунд. Ведь у них в каждом сдвоенном рожке для АК-47 по шестьдесят патронов плюс двадцать в М-16 и еще в пистолете. Итого – по четыре пули на каждого заложника… А промахнуться здесь просто невозможно. В общем, шансов на успех – ноль.

И тут он заметил, что автобус резко взял вправо, перевалившись с боку на бок, съехал с асфальта и поехал по укатанной грунтовой дороге. В салоне запахло пылью. Потом были еще несколько поворотов в разные стороны и часа два езды по тряской дороге. Наконец, остановились.

– Все из машины! Руки за голову, – скомандовал старший. Люди стали подниматься, с трудом разгибая затекшие ноги и спины.

– Ты, – Мохаммед почувствовал толчок в шею дульным срезом автомата, – и ты – сидеть! – гавкнул стоявший в конце салона бандит.

Мохаммед и еще один мужчина-заложник, чуть постарше его, остались в салоне.

– Теперь поднимайтесь и берите этого, – скомандовал боевик, когда автобус опустел. Стволом своего автомата он показал на застреленного старика.

Вдвоем, стараясь не смотреть на покойника, они взяли непослушное безжизненное тело и кое-как вытащили его из автобуса. Краем глаза Мохаммед заметил, что все заложники тесным кругом сидели на корточках, а кто-то и прямо на земле. Рядом стояли захватившие их бандиты, к которым присоединились еще несколько вооруженных людей.

Откуда-то взялись лопата и две мотыги. Их, повинуясь приказу, взял на плечо водитель автобуса и под охраной вооруженного бандита побрел куда-то, подгоняемый криком, руганью и пинками. За ним потащились Мохаммед с напарником, волоча за подмышки труп. Голова старика с уже запекшейся кровью болталась в такт каждому шагу носильщиков, словно отсчитывала последние минуты и метры своего пребывания в этом грешном мире, ноги волочились по земле. Заложники брели молча, словно боясь произнесенным невпопад словом нарушить траурный церемониал, невольно осквернить память человека, с которым еще утром пили кофе, шутили и смеялись… Да и говорить не было сил, и о чем говорить? Водителя не расспросишь, избитый за время дороги, он едва передвигал ноги шагах в двадцати от них. Напарник тоже ничего не знает. К тому же рядом, замыкая шествие, идут еще трое вооруженных боевиков, что-то оживленно обсуждавших и гогочущих.

Осторожно озираясь по сторонам, Мохаммед за время пути не видел ничего, кроме унылого каменистого пейзажа с пучками чахоточной, пожухлой от жара травы. Где-то позади осталась деревня с домишками из саманного кирпича с шиферными, а иногда и камышовыми крышами, да несколько больших, выгоревших на солнце армейских палаток.

Километра через полтора процессия остановилась. Заложники, разобрав шанцевый инструмент, стали копать могилу, бандиты обшаривали карманы убитого, забирая себе все, что представляло хоть какую-то ценность. Улучив минуту, Мохаммед перетянул носовым платком свою опухшую руку.