Александр Витковский - За пять минут до ядерной полуночи

«Только бы не сойти с ума… – пульсирующей кровью билась мысль в голове Мохаммеда, – только бы вынести весь этот ужас… Господь милосердный, дай мне силы пережить все это… Только бы пережить, только бы выжить – выжить – выжить, только бы жить…»

Он повалился набок и провалился в обморочную пучину полузабытья. Эти несколько прожитых сегодня часов состарили его на несколько сотен лет.

Так для Мохаммеда закончился первый день и наступила первая ночь рабства.

– Ну что, друзья мои, поздравляю с первой удачей! – Потрясая над головой папкой с документами, Гужевой шквалистой сармой ворвался в кабинет, где его с нетерпением ждали Моруженко и Сиддиков.

– Вот, читайте, только что получил распечатку материалов прослушки нашего объекта. И не где-нибудь, а прямо в посольстве Франции, где у него была встреча с представителем французской разведки.

С этими словами он передал коллегам папку, где на бланке с грифом «Совершенно секретно» была распечатана сводка оперативно-технического мероприятия.

– Анатолий Борисович, – обратился он к Сиддикову, – объявляю тебе благодарность перед строем всего оперативного состава ФСБ и его окрестностей с занесением в личное тело бутылки коньяка!

– Я-то что, это Александра Ивановича Варанова нужно благодарить, – немного стушевался Сиддиков. – Без его оперативности мы бы эту ситуацию так лихо не провернули…

– Молодцы-молодцы! Теперь две минуты на ознакомление с текстом и давайте к делу.

Чтобы прочесть сводку, потребовалось меньше минуты. Воцарившаяся тишина лишь иногда прерывалась легким присвистыванием и возгласами «Ну и ну!» в знак удивления.

– Так вот, оказывается, какой «крот» сливает всю информацию. И по Ирану, и по «Мистралям»… – искренне удивился Николай Моруженко. – И, главное, куда пробрался!

– Но кто же захватил наш корабль с С-300? Ведь не французы же? – Переварив прочитанную информацию, Сиддиков пытался выстроить ряд связанных с этими фактами событий.

– Вот и давайте подумаем, побурлим мыслями, раскинем мозги по вселенной, – ответил Гужевой. – Смотрите и слушайте. Информацию об отправке корабля Коржик направил какой-то Женевьеве…

– Наверное, агент-связник между Коржавцевым и французской разведкой.

– Да, скорее всего, именно так. Но она оказалась в руках боевиков-моджахедов Исламского государства, и они наверняка вытряхнули из нее эту информацию, – продолжил Гужевой. – Теперь смекаете, кто и зачем захватил наш корабль?

– И к бабке не ходи, на сто процентов ясно! – обрадовался Сиддиков. – Прав был Николай Петрович, когда предположил, что это дело рук Исламского государства… ДАИШ. Когда и где Коржика вязать будем?

– Погоди, не суетись, – охладил пыл своего коллеги более прагматичный и рассудительный Моруженко. – О том, что Коржавцев – шпион, нам стало известно только вот из этой оперативной сводки. Для задержания «крота» этого вполне достаточно, но в суд с такими материалами не пойдешь. Шпиона надо прихватить с поличным, чтоб и он отвертеться не мог, и судьям в ходе слушаний все ясно стало. А еще бы недурственно было и оперативную игру с французами затеять… Что они там говорили о канале связи?

– «Теперь связь будем поддерживать по старой схеме – через тайники. Первая выемка – в плановый день, помните – “Очко на Дону”. Кстати, нам очень понравилась ваша идея с использованием ребенка…» – процитировал Анатолий Сиддиков часть сводки.

– Так, значит, у них запланирована операция по связи с помощью тайника, – продолжил Моруженко. – Но где и когда – нам неизвестно…

– В этом, Николай Петрович, вся проблема. Сам-то что думаешь по этому поводу? А твое мнение, Анатолий Борисович? – обратился генерал к своим коллегам.

– Насколько я понимаю из контекста перехвата, операция у них должна состояться в ближайшее время: неделя, максимум две, а то и раньше. Но где?

– «Очко на Дону». Вот где.

– И что это может быть?

– Да черт его знает… И Донской бульвар, и Донская площадь, и станция метро «Бульвар Дмитрия Донского», и Донской монастырь, и Донское кладбище, и Донских проездов в Москве аж пять…

– М-да, в общем, все что угодно!.. Кроме Ростова-на-Дону…

– Да ну!..

– Точно. Давай тогда с «очком» прикинем. Что это такое?

– Ну, со словом «очко» у меня только одна ассоциация – солдатский клозет…

– Вот она жертва армейской дедовщины. Видать, ты не раз зубной щеткой унитаз в казарме чистил, если в память так врезалось.

– Ладно, хватит про унитазы… Впрочем… туалет! Может быть, какой-нибудь общественный туалет на всех этих Донских площадях, улицах, кладбищах…

– Ну, как вариант, – поморщился Гужевой. – Хотя мне эта идея не очень нравится… Я бы не стал проводить тайниковую операцию в сортире… С некоторых пор там только бандитов мочат… Но окончательно отметать ее пока не будем. Что еще придумаем?

– Что-то нас не в ту сторону понесло, – недовольно пробурчал Моруженко. – Вы еще задницу вспомните. По фене она тоже «очком» называется…

– Стоп! Карточная игра «Очко», очень азартная, и 21 в этой игре… «Пиковую даму» Пушкина помните? Тройка, семерка, туз. – Сиддиков стал входить в раж от собственной догадки. – Слушайте, какое-нибудь казино в доме номер 21 где-нибудь на этих Донских есть? Где в карты играют или в рулетку на двадцать одно ставят…

– Ага, или на зеро, – добродушно передразнил коллегу Моруженко. – Эх, товарищ, страшно далеки вы от новых русских олигархов. В Москве все казино еще при Лужкове прикрыли.

– Тогда это просто номер дома. В этом случае все Донские проезды отметаются. Они короткие, и там просто нет домов с такой большой нумерацией.

– И метро тоже… Может быть… номер могилы на Донском кладбище?

– Возможно, вполне возможно… А что еще в голову лезет?

– Я опять же о нумерологии карт: три, семь, одиннадцать… Что если это дом, этаж и номер квартиры на тех же Донских улицах и проездах? – несмело высказал новую догадку Николай Моруженко. – Смотрите, чаще всего на лестничных клетках в жилых домах по четыре квартиры. Значит…

– Ну, не тяни. Что значит?

– Значит, одиннадцатая квартира как раз и находится на третьем этаже. Остается семь – это номер дома. Логично?

– Логично, что яйцо первично, а курица вторична. А может, наоборот, и тоже логично. Почему не дом – номер одиннадцать, квартира – семь, а этаж – третий, потому что на первом – какой-нибудь магазин? Да и вообще, кто же будет проводить тайниковую операцию в квартире? – усмехнулся Гужевой.

– А если гостиничный номер?

– В гостинице могли бы конспиративную встречу назначить, но не тайниковую операцию проводить… Да и заумно это все как-то с твоей картежной нумерологией… Нет, мужики, здесь что-то другое… Но что???