Пит Эрли - Признания шпиона

Некоторые из коллег Рика позже будут утверждать, что в посредственной работе Рика была доля вины Розарио. Розарио звонила ему три-четыре раза в день, вечно в истерике из-за какого-нибудь "неотложного дела". Рик объявил сослуживцам, что она беременна и что предыдущим летом у неё был выкидыш. Несмотря на это, ее ежедневные звонки стали предметом насмешек. Вскоре они надоели и Рику. "Рик упрекал меня в том, что я ни во что не ставлю его работу, — позже говорила Розарио. — Но, по правде говоря, это ему было наплевать на меня и моё состояние!"

Их сын Пол родился в ноябре 1988 года. Рик наслаждался отцовством. Сначала Розарио это нравилось, но вскоре ей стало казаться, что он слишком много возится с малышом. Как-то ночью она намекнула, что хочет заняться любовью, но Рик никак не отреагировал. Розарио рассвирепела. На следующий день он купил ей маленький подарок. Это слегка ее успокоило.

Рик оплатил Сесилии перелёт из Боготы в Рим. Розарио сказала, что без помощи матери ей трудно ухаживать за ребёнком, хотя с ними жили слуги, пожилая супружеская пара. После приезда Сесилии Рик отправился в Цюрих. Он получил от КГБ 125 тысяч долларов наличными. Теперь на его счетах в Цюрихе лежала круглая сумма в 1,5 миллиона долларов. Но и этого было мало. "Я знал, что мне нужно уйти в отставку, поскорее убраться из Управления и переехать в Боготу. Но я думал: "Кажется, я все ещё в безопасности, и Советы держат для меня в Москве кучу денег". Поэтому решил пока не прекращать, чтобы отхватить ещё немножко".

Прошло Рождество, и весной 1989 года Рик и Розарио стали строить планы о предстоящем в конце июля возвращении в Соединённые Штаты. Никто из них всерьёз не говорил о его отставке. Однажды утром Рику позвонил один из морских пехотинцев, охранявших вход в посольство. «Тут к вам пришёл один "чистенький"», — сообщил охранник.

Именно так охранникам было приказано называть тех, кто обращался к ним с просьбой о встрече с офицером ЦРУ. Рик схватил пачку карточек, на которых были напечатаны незамысловатые инструкции, такие как: "Напишите своё полное имя" или "Просим вас указать род своих занятий", и поспешил вниз. К счастью, человек, который ждал его внизу, достаточно хорошо владел английским, чтобы они могли объясниться.

Управление нарекло добровольца псевдонимом Моторбоут.

После ареста Эймса средства массовой информации будут утверждать, что агент Моторбоут был офицером чешской разведки. По некоторым из версий, он в числе других агентов получил "вышку". Эго неверно. Моторбоут был родом из Болгарии. В 1989 году он работал на государственной службе и тайно сотрудничал с группой, которая позже помогла свергнуть коммунистическое правительство Тодора Живкова. Моторбоут сообщил Рику, что предлагает свои услуги в обмен на содействие ЦРУ в финансировании и организации демонстраций против Живкова.

В ходе наших бесед в Александрийской тюрьме Эймс сказал мне, что Моторбоут информировал ЦРУ о сотруднике государственного учреждения США, работавшем на КГБ.

— Моторбоут рассказал мне, что в правительстве США проник шпион, — сказал Эймс. — Этот человек — гражданин США. Его завербовали болгары, а потом отдали КГБ для дальнейшей работы.

— Называл ли Моторбоут имя этого шпиона?

— Моторбоут сказал, что знаком с парнем, который его обрабатывал. Тот сообщил ему, что завербовал одного американца, который занимался тем-то и тем-то в таком-то месте, и что дело было передано в КГБ. Это была самая настоящая вербовка, — сказал Эймс.

— Что значит "тем-то и тем-то"? Говорил ли вам Моторбоут, где конкретно работал этот правительственный чиновник?

— Да, но я лучше промолчу об этом.

— Но почему? Это же старое дело, верно?

— Насколько мне известно, Управлению так и не удалось вычислить этого человека. У него под наблюдением находятся несколько подозреваемых, и оно знает, что вербовка состоялась, но дело остаётся открытым. Это все, что я могу сказать.

— Вы имеете в виду, что сейчас, в 1994 году, где-то все ещё работает сотрудник госучреждения США, которого контролируют русские? Такой же, как вы, шпион действует в ЦРУ, ФБР, Белом доме или Бог знает где ещё?

— Так… Я не должен говорить лишнего. Я знаю, что он все ещё активен.

В начале 1996 года я встретился с несколькими офицерами ЦРУ и передал им все, что узнал об агенте Моторбоут. В то время ЦРУ неофициально попросило меня не публиковать информацию, которая могла бы раскрыть этого агента. Мне предложили представить его выходцем из Чехословакии и сказали, что если я опубликую какие-нибудь подробности о Моторбоуте и его встречах с Эймсом, то поставлю под угрозу жизнь этого агента. Это показалось мне странным, учитывая то, что, если верить Эймсу, он уже сообщил имя Моторбоута русским. Я высказал свои сомнения. "возможно, КГБ по разным причинам решил не информировать о нем болгар", — ответили мне. Если ЦРУ не хотело, чтобы я раскрыл тайну личности Моторбоута, он, очевидно, был все ещё жив и не разоблачён. Я сказал ЦРУ, что не буду публиковать подробную информацию о Моторбоуте, напишу лишь, что он был болгарином. Также я собирался написать, что он предоставил ценную информацию Управлению во время антикоммунистического переворота в Болгарии.

Затем я объяснил, почему считал это необходимым. Если я намеренно введу читателей в заблуждение, упомянув о том, что Моторбоут из Чехословакии, а потом общественность узнает правду об этом агенте, читатели могут усомниться в правдивости всей моей книги. Тогда мне предложили указать, что он из восточной Европы. Я отказался. Тот факт, что у ЦРУ был ценный источник в Болгарии и что этот источник просил Управление помочь в свержении коммунистического правительства, не представлял собой никакой ценности. Я спросил у офицеров ЦРУ, правда ли то, что мне сказал Эймс о "внедрении агента в правительство США". Они уклонились от ответа.

Как сообщил мне Эймс, после его встречи с Моторбоутом Джек Девин попросил его распорядиться, чтобы Моторбоута отвезли на конспиративную квартиру для допроса.

— Я категорически возражал против этого, — сказал Эймс. — Это было слишком рискованно для Моторбоута… Я сказал: "Джек, тебе придётся приказать мне встретиться с ним, потому что, я думаю, это небезопасно". На это Девин ответил: "По-моему, игра стоит свеч", сел и настрочил справку для дела, где указал, что я был против, но сделал это по его приказу.

— Должен признаться, я оказался в нелепой ситуации, — сказал Эймс. — Представьте себе: я, шпион КГБ, допрашиваю болгарина, рассказывающего мне о гражданине США, который работает в правительстве и находится под контролем КГБ. У меня было довольно странное ощущение.

По словам Эймса, позже он передал всю информацию, которую узнал от Моторбоута, в КГБ.