Пит Эрли - Признания шпиона

— Это было всего через пару дней после моего горячего спора с Джеком Девином, когда я с пеной у рта доказывал, что мы подвергаем Моторбоута риску. КГБ же я спокойно выложил все, что знал об этом агенте. Могу только сказать, что во время спора с Девином я искренне беспокоился о безопасности Моторбоута. Это лишний раз говорило о чудовищном раздвоении моей личности.

Во время их последней встречи в Риме Алексей Хренков передал Рику записку на девяти страницах. Она содержала подробные инструкции о том, как Эймс будет связываться с КГБ после возвращения в Штаты. КГБ также дал Рику очередное поручение, попросив его назвать имена шпионов ЦРУ или ФБР, которым удалось проникнуть в КГБ, ГРУ или советское правительство. Кроме того, Эймса попросили перечислить сотрудников ЦРУ или ФБР, которых, по его мнению, можно было завербовать. "На десерт" он получил финансовый отчёт. "Дорогой друг… В общем и целом на ваше имя переведено 2705 тысяч долларов США". Из этой суммы Эймс получил 1 081 811 долларов 51 цент. Остаток хранился на счету в московском банке. КГБ уведомлял его, что Рик будет получать 300 тысяч долларов в год, помимо отложенных для него денег. Рику передали три цветные фотографии, сделанные "полароидом". "На этих снимках запечатлён прекрасный участок на берегу озера, который теперь принадлежит вам", — гласила записка. Ему было сказано, что, если он решит покинуть США и поселиться в России, этот участок — идеальное место для строительства дачи. Письмо заканчивалось словами: "Желаем удачи!"

Хренков попросил Рика после просмотра уничтожить записку и фотографии, но он этого не сделал.

— Я сохранил эту чёртову записку и снимки… Не спрашивайте почему… Я чувствовал, что КГБ по-настоящему хорошо ко мне относится, и мне не хотелось сжигать письмо с фотографиями.

Перед возвращением в Штаты Рик ещё раз съездил в Цюрих, чтобы положить на счёт 300 тысяч долларов — свой первый годовой заработок. 20 июля 1989 г., когда он, Розарио и Пол вернулись в Вашингтон, в аэропорту их встречала Диана Уортен. Они спросили, не возьмёт ли она на хранение несколько чемоданов. Через несколько дней Эймсы улетали на месяц в Боготу, где планировали провести отпуск. Уортен охотно забрала к себе багаж и как-то вечером пригласила их на обед. Ещё ни разу она не видела, чтобы Рик был так хорошо одет. Розарио тоже красовалась в шикарном вечернем платье. Но несмотря на дорогую одежду, ей показалось, что Рик и Розарио ничуть не изменились. Лишь в сентябре 1989 года, когда они вернулись из Боготы, Уортен бросилось в глаза их новообретённое богатство.

Однажды Розарио зашла к Уортен со списком домов, один из которых они с Риком собирались приобрести. Уортен заглянула в список. Каждый стоил более полумиллиона долларов. "Я предположила, что им удалось скопить деньги за границей, где не нужно было платить за квартиру", — сказала Уортен позже.

Розарио пожаловалась на волокиту, с которой им пришлось столкнуться, чтобы вывезти своих слуг из Италии в Соединённые Штаты. Речь шла о пожилой паре филиппинцев, которые жили с ними в Риме.

— Сейчас они отдыхают на Филиппинах, а мы тем временем решаем их проблемы с иммиграционной службой. Видите ли, им был нужен отпуск… А нам когда отдыхать? — возмущалась она.

— Надеюсь, вам не пришлось оплачивать их поездку домой, — пошутила Уортен.

— Разумеется, пришлось, — отозвалась Розарио. — в наше время по-другому не бывает.

Купив дом, Рик и Розарио пригласили Уортен его осмотреть. Это был двухэтажный особняк с пятью спальнями на Норт Рэндольф-стрит в Арлинггоне, который до этого принадлежал одному юристу. Он обошёлся Эймсам в 540 тысяч долларов.

— Боже мой, — воскликнула Уортен, которой дом показался огромным. — Зачем вам такая громадина? вы собираетесь поселить на первом этаже семью из десяти человек?

Розарио даже не улыбнулась.

Несмотря на вялую работу Рика в Риме, по возвращении в штаб-квартиру он получил ещё одно солидное назначение. Позже никто не сможет вспомнить, кто именно был ответствен за то, что Рик стал руководителем отделения Западной Европы отдела СВЕ. К тому времени Бертон Ли Гербер уже заведовал отделом Европы, а его бывший заместитель Милтон Берден возглавлял отдел СВЕ.

Позже Берден скажет репортёрам, что пытался выкинуть Рика из отдела СВЕ и сделал все, чтобы от него избавиться. Его заявление ошеломит многих из тех, кто работал вместе с ним и Эймсом. "Именно Берден принял Рика обратно", — скажет один из их сослуживцев. Другой подтвердит: "Я всегда думал, что у Бердена и Рика отличные отношения". Как бы то ни было, новая должность Рика открыла ему доступ практически ко всем секретным операциям отдела СВЕ и могла бы послужить толчком к новой волне арестов и расстрелов КГБ, если бы не принятые Гербером ранее меры по ограничению доступа сотрудников к секретным материалам, в том числе и той работе, которой занимались Сэнди Граймс и Диана Уортен. Позже Эймс признается, что на новой работе через него проходило огромное количество разведывательных донесений и тайных расследований ЦРУ. Обычно в конце рабочего дня Рик набивал свой кейс секретными документами и спокойно проходил мимо ничего не подозревавших охранников.

В ноябре 1989 года в кабинете Рика раздался телефонный звонок, и голос в трубке произнёс: "Догадайся, кто к нам приехал?" Рик не сразу узнал обладателя голоса. Это был Р. Патрик Уотсон, сотрудник ФБР, вместе с которым Рик работал в Нью-Йорке 12 лет назад. Хотя они не поддерживали близких отношений, Рик слышал, что теперь Уотсон — занимал пост заместителя помощника директора в отделе национальной безопасности ФБР. Это означало, что он был в курсе всех операций контрразведки ФБР.

— Так кто же приехал, Пат? — поинтересовался Рик.

— Сергей, Сергей Федоренко! Его видели в городе, и, насколько мне известно, сегодня он обедает в отеле "Мэдисон" около 7 вечера, — ответил Уотсон. — Я подумал, что нам стоит к нему присоединиться.

Когда Рик и Уотсон вошли в ресторан отеля, Федоренко уже обедал в обществе другого советского сотрудника. Они заняли столик в противоположном конце зала. Федоренко заметил их, но не подал виду, что они знакомы, и продолжал есть, но через несколько минут, извинившись, вышел в туалет. Рик непринуждённо прошествовал по залу и вошёл в уборную вслед за ним. Федоренко уже успел удостовериться, что все туалетные кабинки пусты. Увидев Река, он бросился ему на шею.

— Рик! Я так рад тебя видеть! — воскликнул он.

— Мы сняли номер наверху, — сказал Рик, передавая Федоренко запасной ключ. — Зайдешь к нам попозже?

— Сначала я должен вернуться в свой отель и избавиться от коллеги. Но после этого я сбегу. Да, это возможно, — прошептал Федоренко. Он все ещё обнимал Рика. — Я боялся, что мы больше никогда не встретимся, друг мой.