Джеймс Грейди - Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)

Кабина лифта остановилась, блестящие двери открылись.

Перед ними предстал оклеенный зелеными обоями коридор и черные двери с медными номерами квартир над дверными глазками. Пол коридора был застелен темно-зеленым ковром, который, судя по потертостям, давно пора было заменить.

Вот и квартира 513. На двери ни таблички с фамилией жильца, ни каких-либо украшений – ничего такого, что выделяло бы квартиру среди остальных. Только номер и пластиковый кружок глазка.

– Постарайся выглядеть как обыкновенная женщина, – шепнул Кондор на ухо Фэй.

Затем он поднял руку и постучал в дверь.

Откройте нам.

Глядя, как дверь открывается наружу, в сторону коридора, Фэй изобразила на лице улыбку, хотя ждала чего угодно и к чему угодно была готова – бежать, стрелять…

Впустите нас!

Однако женщина, открывшая дверь, стояла в дверном проеме, загораживая вход.

М. Мардиджиан.

Слегка седеющая блондинка, на вид моложе своих пятидесяти трех лет. Волосы у нее длиннее, чем у большинства живущих в Вашингтоне женщин, – они опускаются ниже лопаток. Она выглядит именно так, как должен выглядеть человек, регулярно занимающийся йогой и даже преподающий ее по два-три часа в день начинающим, – движения у нее медленные, текучие, однако во всем крепко сбитом, плотном теле чувствуется сила. Приятное лицо прямоугольной формы, ресницы и губы не накрашены. Вот только глаза, похоже, посажены чересчур широко.

– Ну надо же. Никогда не знаешь, кто постучится в твою дверь, – холодно, без тени улыбки сказала женщина.

Фэй почувствовала легкое беспокойство. У нее возникло ощущение, будто остальные жильцы прильнули к дверным глазкам, рассматривая их с Кондором.

ВПУСТИ НАС!

Женщина окинула Фэй внимательным взглядом, затем так же тщательно осмотрела с головы до ног Кондора.

– Вы что же, с дочерью сюда пожаловали? – спросила она, слегка приподняв одну бровь.

– Нам не настолько повезло, – ответил Кондор.

– Кому это нам?

Фэй достала один из трех имевшихся у нее документов.

– Департамент внутренней безопасности. Давайте войдем внутрь, мисс Мардиджиан. У вас нет никаких проблем, так что не беспокойтесь.

– Раз вы здесь, значит, это не совсем так.

– Я могу называть вас Мерль? – спросил Кондор у женщины, загораживающей вход.

Она бросила на него еще один долгий, изучающий взгляд, после чего сказала:

– На работе про вас поговаривают, что вы какой-то шпион или вроде того.

Надо просто сбить ее с ног и ворваться в квартиру. Десять, девять, восемь…

Женщина сделала шаг назад, давая Кондору возможность пройти. Следом скользнула Фэй и закрыла дверь. Она оторвала от хозяйки квартиры взгляд всего на мгновение – чтобы закрыть задвижку и накинуть изнутри цепочку.

– Мне почему-то кажется, что я не нахожусь в безопасности, – сказала Мерль чуть хрипловатым голосом.

– Извините, – отозвался Кондор, – но так оно и есть.

– Благодаря вам?

– Скорее по моей вине. В личном плане я виноват перед вами.

– Так это все имеет личный подтекст? – уточнила женщина, глядя на Фэй. – Ну и что же вы от меня хотите?

«Мы уже получили то, что хотим, потому что мы находимся здесь, – подумала Фэй. – Главное, чтобы мы продолжали контролировать ситуацию».

– Окажите мне любезность, мисс Мардиджиан. Сядьте, пожалуйста, на диван, – попросил Кондор.

Хозяйка квартиры была одета в золотистый пуловер и темно-синие джинсы. Бесшумно ступая по полу босыми ногами, она прошла к черному кожаному дивану и села. Фэй заметила, как она усилием воли заставила себя расслабиться и откинулась на спинку дивана, делая вид, что ничего особенного не происходит.

– Спасибо. Так могу я называть вас Мерль? – повторил Кондор свой вопрос.

– У вас достаточно полномочий для того, чтобы делать все, что вам угодно, независимо от того, возражаю я или нет.

Кондор сел на один из двух имевшихся в комнате вращающихся стульев, который стоял у стеклянного кофейного столика напротив дивана.

«Хорошо», – подумала Фэй. Так Кондор был ближе всех к выходу. В случае, если Мерль предпримет попытку бежать и бросится к двери, он сумеет перехватить ее прежде, чем она справится с задвижкой и цепочкой.

– Кон… Вин побудет с вами, пока я буду выполнять обычную процедуру. Мне нужно быстро осмотреть вашу квартиру. Чтобы мы могли быть уверены, что здесь никого больше нет и что мы в безопасности.

Пройдя на кухню, Фэй быстро окинула ее взглядом. Никаких ножей, находящихся в пределах досягаемости, не было видно. На стене висел обычный стационарный телефон.

За окнами квартиры на пятом этаже царила темнота. «Господи, – подумала Фэй, – ведь сейчас только десять часов вечера». Оказалось, что в квартире женщины по имени Мерль имеется балкон, достаточно большой, чтобы на него можно было выйти. И с которого можно было прыгнуть. При необходимости группа ликвидаторов могла проникнуть на балкон с крыши и уничтожить всех находящихся в квартире огнем из автоматов прямо через балконное стекло.

Фэй прошла в спальню, услышав, как Кондор спросил Мерль:

– Что вы знаете обо мне?

Войдя в соседнюю комнату, Фэй оставила выкрашенную белой краской дверь открытой и потому услышала ответ:

– Явно недостаточно.

Оказалось, что в спальне есть еще один балкон, также вполне пригодный для того, чтобы при желании совершить самоубийство, бросившись с него вниз. Из мебели в комнате имелась двуспальная кровать и два комода. В стенном платяном шкафу висела одежда, там же на полу выстроилась дюжина пар туфель.

До Фэй продолжали доноситься голоса из гостиной.

– Что вам от меня нужно? – спросила Мерль.

– Это… довольно трудно объяснить, – ответил Кондор.

Нижнее белье, колготки, свитера. Джинсы, трико для занятий йогой. Никакого оружия.

– Думаю, вас бы такой ответ не устроил.

– Давайте подождем, пока Фэй…

– Так, значит, она босс? Кого из вас я должна в первую очередь слушать?

На бюро в спальне стояли фотографии в рамках. Мать. Отец. Дом семейства среднего достатка где-то в пределах окружного шоссе. Мерль в возрасте приблизительно тридцати лет, молодая и цветущая, спускается по ступенькам здания Конгресса на Капитолийском холме. Сделанное на камеру сотового телефона фото, на котором она демонстрирует растяжку на занятиях по йоге, в то время как за ней наблюдают ее ученики.

– Вы должны проявить благоразумие.

– А кто здесь решает, что считать благоразумным? Вы?

Ни свадебных фотографий, ни фото детей. Ни снимков мужчин, ни снимков женщин. Ни групповых фото, сделанных на какой-нибудь вечеринке в офисе. Фотографии племянников, внуков, детей каких-нибудь знакомых тоже отсутствуют. Над прикроватной тумбочкой висели открытки с изображениями площади в каком-то итальянском городе, театрального района в залитом вечерними огнями Лондоне, горгулий на соборе Нотр-Дам в Париже. На тумбочке стоял еще один стационарный телефон, рядом с ним заряжался сотовый.