Ник Картер - Серия Киллмастер автора Сола Верника [ЛП]

Пятница. 8:51 Верхний Ист-Сайд. Манхэттен.

Квартирник на Манхэттене — странная порода. Когда дело доходит до защиты своего жилища, он заботится о безопасности больше, чем кто-либо в мире. Два замка на его двери — это нормально, три — чаще. Электронная сигнализация тоже очень хорошо продается.

Житель квартиры в Нью-Йорке имеет полное право бояться. Взломы для него — нормальный образ жизни. Он живет в ежедневном страхе, что это случится с ним лично. Ежедневно в газетах печатаются кровавые истории о взломах квартир. Результат — грабеж, убийство и изнасилование. У каждого жителя Нью-Йорка есть друзья, чьи квартиры были ограблены. Несколько раз. Его страховые ставки высоки — если он сможет получить страховку — потому что практически ни в одном случае не было возврата того, что было украдено.

Средняя квартира в Нью-Йорке заперта, заперта на замок и ещё раз заперта. Сначала стандартный комбинированный дверной замок и ручка-защелка. Затем есть замок с ригелем и отдельным ключом. Между замком с ригелем и дверным замком вы найдете полицейский замок Fox, который удерживает прочную стальную планку между дверью и металлической пластиной, утопленной в

пол, чтобы никто не мог разбить дверь, не используя топор, или прожечь дорогу ацетиленовой горелкой.

С внешней стороны двери замки часто окружены стальной накладкой, чтобы предотвратить их вырывание из двери при помощи съемника. У болтов, которые крепят пластину к двери, нет шлицевых головок.

Дом нью-йоркца — это не только его замок, это его крепость. Когда он внутри, никто не может добраться до него, со всеми засовами, решетками и цепными замками, которые он поставил на свою дверь.

Если вы хотите попасть внутрь, обман — единственный способ. Он никогда не откроет свою дверь, не проверив сначала в глазок, кто это. Даже в этом случае он не впустит вас. Он откроет дверь только на ширину, разрешенную защитой цепи, что-то вроде трех дюймов.

И он даже не откроет дверь тому, кого не знает.

Есть только одно исключение из правила.

Жители Нью-Йорка не только ведут постоянную оборонительную битву против грабителей, но и ведут нескончаемую войну против другого врага.

Тараканы.

Нет таунхауса, многоквартирного или многоквартирного дома — независимо от того, насколько они новые — без тараканов. Тараканов в тысячу раз больше, чем жителей Нью-Йорка! Они размножаются на кухнях и в подвалах ресторанов, закусочных и кафе, которые кишат по всему городу. Они размножаются в мусоре, в подвалах и в самих стенах домов.

Снесите старую постройку, чтобы построить новую, и тараканы убегут в здания по обе стороны. Постройте здание, и в мгновение ока тараканы снова вернутся.

Атавистическая ненависть и инстинктивное отвращение к тараканам уходит корнями в изначальную предысторию человека, поскольку таракан — единственное наземное существо, которое оставалось неизменным за миллионы лет с момента зарождения жизни на этой планете. Самка плотвы откладывает сотни яиц каждый раз, когда бросает их. Всего за несколько дней каждая недавно вылупившаяся самка плотвы может сбросить сотни собственных яиц!

Дайте им половину шанса, и они затопят вас. Вот почему истребитель — единственный человек, которого рад видеть каждый житель Нью-Йорка.

Он единственный человек, которому они без вопросов откроют свои двери. Он единственный человек, у которого есть автоматический вход в каждую квартиру в городе.

Никто никогда не ставит под сомнение его полномочия. Его форма и цилиндрический контейнер с распылителем открывают для него двери повсюду. Вот почему «специальное оборудование», которое я попросил предоставить мне Хоука, было распылительным насосом истребителя тараканов

Только эта помпа не содержала инсектицида.

Жидкость в нем представляла собой сжатый газ, разработанный специалистами лаборатории AX, который действовал мгновенно. Одного вдоха — даже самого слабого — хватило, чтобы вырубить кого угодно, по крайней мере, на двадцать четыре-тридцать шесть часов!

Форма истребителя была моим пропуском в квартиру, которую теперь занимают фанатики Аль Асада. Как только я попаду внутрь, газ в распылительном насосе станет самым эффективным оружием, которое я смогу использовать против стольких противников! Для моей же безопасности была миниатюрная маска, которая едва закрывала мои ноздри.

К этому моменту лифт достиг двенадцатого этажа. Дуэйн вспотел. Я внимательно наблюдал за ним краем глаза и принял решение.

В этот момент он был для меня хуже, чем бесполезен. Я знал, что ни в малейшей степени не смогу от него зависеть. То, о чем я подозревал раньше, теперь стало в моей голове уверенностью. Дуэйн был наркоманом!

Он подсел на эту привычку! Несмотря на его протесты по поводу того, что он не употребляет героин, по его нервным жестам и подергиваниям, а также по поту, выступающему на его лице, я мог понять, что ему нужно лекарство — и оно ему очень нужно прямо сейчас.

Двери открылись. Дуэйн начал двигаться. Я схватил его за руку, шагая мимо него в коридор.

«Оставайся», — сказал я, вкладывая пистолет Тамар в его руку. «Отнеси это девушке в машине. А потом убирайся отсюда к черту!»

В последний раз я увидел его лицо, парализованное страхом. Двери лифта сдвинулись, отрезая его от меня.

Я пошел по коридору с тяжелой канистрой на левом плече.

Я знал, что они наблюдают за мной через глазок. У них, вероятно, был мужчина, который следил за коридором, чтобы увидеть, кто вышел из лифтов. После того, что чуть не произошло на 56-й Ист-стрит, я был уверен, что они будут бдительнее, чем когда-либо прежде, а здесь, в многоквартирном доме, они не смогут выставить охрану в коридоре, не привлекая внимания.

Я подошел к двери и позвонил. Они заставили меня подождать минуту, прежде чем открыть его, сделав вид, что кто-то должен был прийти

из другой комнаты, чтобы ответить на звонок. Все время я знал, что меня тщательно изучают.

Дверь приоткрылась на несколько дюймов, насколько хватало медной цепи.

"Это кто?"

«Истребитель», — хрипло сказал я.

"Одну минуту, пожалуйста."

Дверь захлопнулась. Я услышал приглушенные голоса, а затем дверь приоткрылась.

Передо мной стоял смуглый молодой человек лет двадцати с небольшим. Он был одет в свободную белую рубашку и темно-серые брюки, которые ему не подходили. Его черные усы исчезли в трехдневном росте густой черной щетины.

«Мы не вызывали истребителя», — сказал он с сильным акцентом. Его глаза подозрительно изучили мои.

Я пожал плечами. «Все, что я знаю, это то, что ты в моем списке на утро. Может, кто-то ошибся».