Николай Леонов - Операция «Викинг» [сборник]

— Пишу! — усмехнулся Сергеев. — Лет семи начал. Идемте. — Он распахнул перед журналистом дверь.

Они вышли на улицу.

— Я уже опоздал, — заметил Петр.

— Значит, мне повезло, я собирался вам звонить, а тут такая нечаянная встреча. — Сергеев украдкой опустил гранки в урну, «незаметно» опустил, чтобы Петр имел возможность подумать: понятно, как вы пишете, и сделать соответствующие выводы.

Они доехали до площади Пушкина, заняли скамейку напротив фонтана, и Сергеев стал разглядывать по-весеннему праздничных девушек. Каждый год он удивлялся — с наступлением теплых дней Москву наводняли красавицы. Что они — в плохую погоду из дома не выходят?

Сергеев молчал. Он представлял себе журналиста человеком экзальтированным, следовательно, тот должен не выдержать, заговорить первым.

Петр оценил ситуацию и, удерживая голос в рамках вежливой твердости, сказал:

— Я знаю о ваших беседах с моими друзьями. Знаю, что могу не отвечать на вопросы, что нам не предъявляется никаких обвинений. — Сергеев сунул в рот трубку, одобрительно кивнул. Петр чуть прибавил тон: — Прежде чем я решу, отвечать мне или нет, я должен эти вопросы услышать.

Настал черед Сергеева воспользоваться привилегиями курильщика — он стал набивать трубку. Расчет оказался верным, собеседника понесло.

— Скажите, майор. — Петр нахмурился, выдвинул челюсть. — Вам не кажутся ваши приемы несколько странными? Вы раскланиваетесь, извиняетесь, уверяете, что каждый волен отказаться от встречи с вами. Что, если я воспользуюсь предоставленным мне правом и уйду.

Сергеев набил наконец трубку, раскурил ее, вновь одобрительно кивнул.

— Как обстоит дело с презумпцией невиновности? — Петр заглянул Сергееву в лицо. — Еще не отменили?

Сергееву стало скучно. Как бы ни складывались обстоятельства, как ни логично прослеживается линия Петерс — Монте-Карло — Левченко — Калякина — Соколовский — Петерс, но… Петр Левченко… По своему существу может ли он быть искомым? Ведет себя как начитавшийся детективов дилетант, делает все, чтобы привлечь к себе внимание.

— Не отменили, — после небольшой паузы ответил Сергеев и спросил: — В Монте-Карло вы не заметили ничего провокационного?

На работе Борис Нечаев совершенно не походил на разбитного парня, с которым познакомился Сергеев. Портрет Нечаева не встретишь на страницах многотиражки, но возглавляемый Нечаевым отдел всегда находится в передовых. Досужие люди поговаривали, что Нечаев политикан, у него всегда задел, и он намеренно не вырывается вперед. Отдел не авралил. Девушки, в отделе они составляли абсолютное большинство, начальника боготворили, так как он на отлучки в магазин смотрел сквозь пальцы, требовал лишь никогда не опаздывать, зная по своему опыту, что важно находиться на месте к началу работы и выполнять план.

Борис умел работать не напрягаясь, иногда он брал работу домой, но не бравировал этим, скорее скрывал. Он всегда находился в приподнятом настроении, подтянутый, элегантный, отпускал комплименты секретаршам, но романов на работе не заводил. Девушки его за это любили. Он мог попасть в любой кабинет без очереди и когда надо, то есть когда руководство в хорошем настроении. Его нельзя назвать карьеристом, но он далеко не безразличен к своему служебному положению, умеет произвести впечатление, подать материал как надо.

В общем, Борис Нечаев работник отменный.

— Валечка, если меня спросят, скажите что-нибудь. — Он прижал ладонь к сердцу, посмотрел на секретаршу проникновенно.

Девушка хихикнула и отложила ручку, подаренную ей Нечаевым по возвращении из Гренобля.

— Борис Александрович, не волнуйтесь.

— Привет! — Он отсалютовал, легко вышел из приемной начальника.

Пока Борис не покинул стен учреждения, у него был деловой сосредоточенный вид; стоило ему миновать вахтера, ступить на ничейную территорию, как его полные сочные губы чуть заметно дрогнули, в круглых карих глазах пропал деловой блеск — и появилось лукавство. Садясь в троллейбус, он пропустил вперед девушку, помогая ей подняться на высокую ступеньку, еле удержался, чтобы не обнять ее за талию. Жизнь прекрасна! Но в троллейбусе Борис вдруг нахмурился, достал из портфеля «Советский спорт». Болельщик «Спартака» был озабочен: любимцы выиграли вчера у минчан, занимают второе место, но киевляне играют без напряжения, и у них длиннее скамейка. Неужели и в этом году они завоюют «золото»?

Борис просмотрел газету бегло, но запомнил все. Такая уж у него память, взглянул, словно сфотографировал, все цифры быстро разложил по полочкам, в любом споре можно достать, ошибки не произойдет. Он улыбнулся, бросил томный взгляд на незнакомую курносую девушку, поднялся и двинулся к дверям.

У «Националя», как всегда, толпился народ. Борис уверенно миновал стеклянные двери, кивнул швейцару, хотя знаком не был, так как заходил в модное кафе крайне редко — если Николай затащит. Вот писатель здесь завсегдатай. Борис знал, держаться надо уверенно, иначе поставят в очередь, которая всегда толпится у входа в зал. Подражая Звереву, он миновал очередь неторопливо, его никто не остановил.

Борис узнал иностранца с затылка, тот сидел в самом конце зала, за столиком на двоих, одно место пустовало. Борис занял его, поздоровался. Иностранец вежливо кивнул, продолжая помешивать соломинкой кофе-гляссе, сказал, что зря на русских наговаривают, они очень точны.

— Не звоните мне, пожалуйста, на работу, — ответил Борис и развернул меню. — Ваш акцент мне совершенно не нужен. Что за место вы выбрали? Через это кафе половина Москвы проходит, кого угодно можно встретить. Если кто подойдет, мы не знакомы.

Маленький тощий человечек в больших роговых очках бледно улыбнулся:

— Мне нравится ваша предусмотрительность, коллега. Но вы уж слишком капризны. Господина Дональда вы отчитали, когда он назначил вам встречу в Музее изобразительных искусств…

— Но я же там не бываю, — возмущенно перебил Борис. — Пришел впервые, налетел на друга, теперь он начнет докапываться: зачем да почему? — Он замолчал, попросив подошедшую официантку принести котлету по-киевски и минеральную воду, продолжал: — Мне вообще сейчас не следует с вами встречаться.

— Сейчас? — переспросил иностранец. — Что-нибудь произошло?

Борис откинулся на стуле, вытянул длинные ноги.

— Откуда вы узнали мой рабочий телефон? Мы с Дональдом договорились увидеться лишь в июне, — говорил он раздраженно, а лицо источало добродушие и покой.

Иностранец слегка наклонился к Борису, смотрел дружелюбно, говорил вполголоса. Со стороны казалось, что давнишние приятели обсуждают важную, сугубо личную проблему, в которую не хотят посвящать посторонних.