Десмонд Бэгли - Канатоходец

— Добрый вечер, Ирина Александровна. Попросите его зайти ко мне на минутку, я хочу кое-что ему показать.

— Пошли, — прошептал Армстронг.

— Мы не можем уйти без металлоискателя, — сквозь зубы ответил Кэри. — Это будет выглядеть слишком подозрительно.

Кунаев вернулся обратно; он уже успел надеть наушники.

— Принцип работы такой же, как у миноискателя, — заметил он. — Само собой, он не такой тяжелый и громоздкий, но в наши дни электроника развивается быстро.

— Принцип немного другой, — возразил Кэри. — Гражданин Кунаев, нам пора идти на другой участок.

— Куда торопиться, товарищ? — небрежно спросил Кунаев. Он подошел по тропинке к полоске снятого дерна.

— Вы говорите, здесь вы нашли свою трубу?

— Сочленение, — поправил Кэри, скрипнув зубами.

Кунаев включил прибор и несколько раз прошелся взад-вперед.

— Работает, — сообщил он. — Я могу найти это сочленение с завязанными глазами. Хотите на спор? — он прикрыл глаза и снова прошелся по лужайке. — Вот здесь, верно?

— Точно. То самое место, — согласился Армстронг.

Кунаев открыл глаза и огляделся.

— А, Борис Иванович, вот и вы! — весело сказал он. — Вас наверняка заинтересует эта штучка.

Кэри обернулся и ощутил щемящую пустоту в желудке. Борис Иванович был полисменом.

— Здесь, в Сомпио, главным объектом изучения является экология заболоченных районов, — сказал доктор Матти Маннермаа. — В северной Финляндии много болот, развившихся в результате усыхания мелких озер. Сомпио был сделан природоохранной зоной, потому что на его территории располагаются не только болота, но и возвышенности с абсолютными отметками более пятисот метров, а также небольшая часть озера Локка. Таким образом, мы имеем разнообразную среду обитания для многих видов живых существ — в особенности птиц.

— Очень интересно, — заметил Маккриди, надеясь, что интерес отражается на его лице. Он смертельно устал.

— Я, разумеется, орнитолог, — продолжал доктор Маннермаа. — Методы моей работы сходны с теми, которые используются на вашей исследовательской станции в Слинбридже.

— Я бывал там, — с энтузиазмом сказал Хардинг.

— Я тоже, — отозвался доктор Маннермаа. — Я провел там несколько месяцев, изучая британские методы исследований. У вас очень оригинальная теория гнездования, вполне применимая для здешних мест. Мы окольцевали множество птиц для изучения путей миграции.

Маккриди указал на подставку с охотничьими ружьями, стоявшую у стены кабинета Маннермаа.

— Как я погляжу, вы занимаетесь и отстрелом.

— Приходится, — согласился Маннермаа. — Мы проводим многолетнее исследование по изучению остатков пестицидов в подкожном жире. Мы также разбиваем множество яиц, мистер Маккриди, для измерения толщины скорлупы. Уменьшение толщины скорлупы — проблема для истинных ценителей, вы не находите? — он рассмеялся. — Я отношусь к птицам без излишней сентиментальности: люблю жареных уток не меньше, чем другие.

— Я люблю пострелять диких куропаток, — сказал Хардинг. — У нас в Норфолке хорошая охота.

— Надеюсь, вы не берете с собой ружье в Сомпио, — сказал Маннермаа. Веселый блеск в его глазах опровергал серьезность его тона. — Ладно, джентльмены, теперь давайте взглянем на карту и решим, какой маршрут вам следует выбрать.

Он встал и подошел к большой карте, висевшей на стене. В течение нескольких минут они обсуждали разные маршруты.

— Вот здесь стоит хижина, — сказал Маннермаа. — На краю болота, прямо у подножия Наттасетд — вот этой горы. В хижине есть койки и все, что нужно для приготовления пищи, — жилье грубое, но все же лучше, чем в палатке.

— Очень любезно с вашей стороны, — вставил Маккриди. — Огромное спасибо.

— Там сложено много технического оборудования. Постарайтесь, пожалуйста, не поломать его.

— Мы ни к чему не прикоснемся, — пообещал Маккриди. — Спасибо вам за все, доктор.

Они обменялись рукопожатиями.

— Надеюсь, вашим компаньонам повезло с закупкой продуктов, — сказал Маннермаа. — Вуотсо — маленькое местечко, здешние возможности ограничены.

— Ничего, мы привыкли к солдатскому рациону, — заверил его Маккриди.

— Если у вас кончатся продукты, можете взять консервы в хижине, — продолжал Маннермаа. — Заплатите, когда вернетесь.

Маккриди и Хардинг вышли из офиса Маннермаа на главную улицу Вуотсо.

— Общительный парень, не правда ли? — спросил Хардинг. — Как видно, Кэри отрекомендовал ему нас с самой лучшей стороны.

— Но охотничье ружье нам все-таки брать с собой не разрешили, — проворчал Маккриди. — Впрочем, я бы хотел взять с собой автомат.

— Вы думаете, что за нами по-прежнему следят?

— Уверен. Мы оставили за собой не просто след, а целую просеку. План Кэри работает, и для Кэри это просто замечательно, но у меня такое ощущение, что мы держимся за веревочку, которая очень скоро приведет нас к сортирной дырке, — в голосе Маккриди слышались сердитые нотки. — Выставить нас в качестве мишени очень удобно, но кому нравится, когда в него стреляют? Та часть плана, согласно которой я должен был обеспечивать внешнее прикрытие, уже пошла насмарку. В конце концов, мне же нужно когда-то спать! Эта работа не под силу одному человеку.

— Следовательно, вы остаетесь с нами?

Маккриди кивнул, думая о чем-то своем, и затем спросил:

— Еще одна вещь — сколько может продержаться Денисон?

— Он обладает замечательной способностью к восстановлению, — сказал Хардинг. — Этот удар по голове каким-то образом разрушил множество блоков в его памяти. С каждым днем он вспоминает все больше и больше, и, похоже, он может овладеть своими воспоминаниями.

— А что с ним произойдет, когда он вспомнит все? Он снова сломается и вернется к бутылке? — желчно спросил Маккриди.

— Не знаю. Вчера вечером я предлагал ему виски, но, кажется, у него сохраняется стойкая неприязнь к спиртному.

— Надеюсь, так оно и останется в дальнейшем, — проворчал Маккриди.

В сущности, Денисон чувствовал себя замечательно. Когда они вошли в заповедник Сомпио, он решил проанализировать причины своего отличного настроения и пришел к выводу, что оно объясняется отсутствием паники при попытках вспомнить прошлое. Конечно, окружающая природа тоже сильно влияла на его настроение. Он остановился, вдохнув всей грудью холодный и чистый воздух, а затем огляделся по сторонам.

Они обошли подножие горы Наттасет, держась близко к предгорью. Внизу перед ними раскрывалась панорама дикой северной равнины, захватывающая дух своей красотой. На твердой земле росли вездесущие карликовые березы, но между бесчисленными островками переливалось запутанное шитье ручьев и болот, отражавших синее небо, а отдаленное озеро, испещренное островами, сияло, словно огромное серебряное зеркало. Неподалеку от путников тут и там виднелись белые клинья прошлогоднего снега.