Дональд Гамильтон - Шантажисты

- Да, именно так я и подумал, - подтвердил Мак. - Это явно указывает на то, что история с Минском каким-то образом связана с делом Хазелтайна. Но вот, что настолько опасного могла обнаружить разыскивающая своего брата девушка, что Москва не поленилась прислать ради нее одного из своих лучших людей? - Он помолчал, после чего продолжал: - Боюсь, молодая дама и сама не знает ответа на этот вопрос.

- Тем не менее, существуют два вопроса, ответы на которые она должна знать, - сказал я. - Первый - почему, разыскивая брата, затерявшегося в восточной части Атлантического океана, она приезжает в Нассау, нанимает самолет и отправляется на поиски прямо в противоположном направлении, причем в некоторых местах заставляет пилота следовать на запад до самой Флориды.

- Да, я тоже обратил на это внимание, - сказал Мак.

- Второй вопрос - кто отправил ее на дерево в качестве мишени для Минска? У меня нет ни малейших сомнений, что она там кого-то ждала, но, по всей видимости, не подозревала, что парень прихватит с собой пушку. Полиция не видела, сколько времени она там провела, а я видел. В противном случае ей бы не удалось отделаться так легко. Если вам удается выяснить подробности намечавшейся встречи, возможно, появится зацепка, которая нас куда-нибудь приведет.

- Пожалуй, именно с этого тебе и стоит начать, - сказал Мак. - Дай мне знать, если что-нибудь прояснится.

- Разрешите вопрос, сэр.

- Да?

- Что нам известно о Фиппсе?

- Хазелтайн должен был сообщить тебе все относящиеся к деду сведения.

- Что он и сделал. Богатый подрядчик, женат на бывшей кинозвезде, имеет красавицу дочь, без ума от яхт.

- Тебя это не удовлетворяет?

- Ха-ха, - ответил я. - Не шутите, сэр. Мы говорим о серьезных вещах.

- И что же тебя не удовлетворяет?

- Недавно вы говорили, что получили указание перебросить на Багамы своих людей. Кроме них там околачивается по меньшей мере один британский агент, которого местные власти встречают как родного, несмотря на то, что острова поглощены борьбой с ненавистными цепями британской тирании. И все из-за какого-то исчезнувшего парнишки и пропавшего яхтсмена с западного побережья? - Я сделал паузу. Мак молчал. Я вновь заговорил: - Либо под маской этого Фиппса скрывается некая чрезвычайно важная особа, либо то же самое относится к Харлану Роквеллу, либо в дело замешан кто-то или что-то еще, о чем никто не склонен упоминать... Что вы сказали, сэр?

Мак ничего не говорил, просто издал какой-то неопределенный звук за тысячи миль отсюда. Наконец он заговорил:

- Это секретная информация, Эрик. Десять дней назад большая дизельная яхта, направлявшаяся из Пуэрто Рико в сторону Багамских островов, в назначенное время не вышла на связь. С тех пор о ней больше не слышали. Яхта называлась "Уэйфейрер" и принадлежала сэру Джеймсу Маркусу, который находился на борту. Сэр Джеймс - владелец нескольких английских газет. Он считается шестым или седьмым среди самых богатых людей на Британских островах. Как я уже сказал, сведения об этом держатся в строжайшем секрете, так что я не имею права ни с кем ими делиться. Разгласка повлечет за собой серьезные потрясения в деловом мире. Официально сэр Джеймс просто отдыхает, дабы поправить свое здоровье и не хочет, чтобы его беспокоили.

- Понятно, сэр, - сказал я. - Жаль, что нас, местных пешек, не считают нужным информировать о столь незначительных подробностях. Полагаю, что не было принято ни сигнала СОС, ни каких-либо других сообщений об опасности.

- Нет, - подтвердил Мак, - и не было найдено никаких обломков. Поиски, естественно, продолжаются.

- По прошествии десяти дней вероятность того, что кому-то удастся что-то найти, не слишком велика, не правда ли? - Я скорчил рожу телефону. - Если бы не парнишка Роквелл, у которого, похоже, особых денег не водилось, можно было бы подумать, что кто-то собирает коллекцию миллионеров-мореплавателей. Ладно, если мне попадется затерявшийся газетный магнат, дам вам знать.

По возвращении в гостиницу меня охватило уже привычное чувство затерянности в толпе чернокожих туристов, которые неустанно атаковали местный персонал. Я с трудом пробрался сквозь заполненный людьми, ярко освещенный холл и зашел в темный и почти пустой бар, испытывая потребность выполоскать изо рта привкус больницы. Пока я потягивал довольно приличный мартини, рядом сел мужчина и заказал виски. Получив свой заказ, он задумчиво пригубил напиток и заговорил, не глядя в мою сторону:

- "Томпсон-Сентер Контендер", - сказал он. - Однозарядный, прерывистого действия. Калибр Винчестер 0, 256 - довольно редкая штука. Скорость на вылете - два-восемъ-ноль-ноль, энергия на вылете - один-ноль-четыре-ноль. Солидные показатели для пистолетной пули, выше средних характеристик дальнобойного оружия. Думаю, вас это заинтересует.

- Спасибо, - сказал я. - Мне сразу показалось, что эта штуковина производит слишком много шума.

- Вот как? - удивился Рамсей Пендлитон. - Для случайного прохожего, который совершенно не разбирается в оружии, вы на удивление наблюдательны, мистер Хелм. - Последовала короткая пауза, затем он сказал: - Хочу перед вами извиниться.

Я посмотрел на него, но в баре было так темно, что мне не удалось разглядеть выражение его лица.

- За то, что подложили мне микрофон? - поинтересовался я.

- Нет, за то, что ошибся в вас.

- Я и не предполагал, что меня оценивают, не говоря уже об ошибках, - заметил я. - Когда это вы успели?

- Время у меня было, старина. Я знал о тебе все еще до того, как приехал сюда. Помнишь человека, которого ты оставил умирать в пещере, в Шотландии, несколько лет назад? Лесли Кроу-Бархем был моим очень близким другом, мистер Хелм.

У меня было что на это сказать. Когда я оставил его, упомянутый британский агент умирал и знал это. Пока он удерживал силы противника, мне предстояло выполнить определенное задание, и я его выполнил. Но я не видел причин оправдываться спустя столько лет.

- Значит, ты один из парней полковника Старка, - сказал я. - Во всяком случае, в то время он был начальником. Он меня не слишком жаловал.

- Он по-прежнему начальник и по-прежнему не слишком тебя жалует.

- Мне приходилось оставлять умирать многих мужчин и даже нескольких женщин в пещерах и других местах, мистер Пендлитон, - заявил я. - Когда-нибудь кто-то другой оставит умирать меня. Такова наша профессия. В мои обязанности не выходит держать людей за руку, когда они отправляются в последний путь, равно как в их обязанности не входит держать мою руку.

- Не ершись, старина, - спокойно сказал Пендлитон. - Ведь я же извинился перед тобой, не так ли? Человека, который с голыми руками управился с таким типом, как Минск, только потому, что ему поручили изобразить это как несчастный случай, трудно заподозрить в трусости.