Чингиз Абдуллаев - Бремя идолов

— Ясно. Еще один вопрос. Он был должен вам крупную сумму денег?

— И вы думаете, что я был заинтересован в его смерти? — не без иронии спросил Сорокин. — Или считаете, что решил поручить розыск убийцы специальному эксперту в надежде вернуть хотя бы часть своих денег?

— Нет, — улыбнулся Дронго, — я ничего подобного не думаю. Просто хотел уточнить и эту деталь.

— Кто вам об этом рассказал?

— А разве это был секрет?

— Нет. Но вообще-то неприятно узнавать, что покойник должен тебе крупную сумму и об этом все болтают в редакции.

— Не все, — успокоил его Дронго, — я случайно узнал об этом. Скажите, вы знали об особых отношениях вашего секретаря Виолы и погибшего Славы Звонарева?

— Здорово! — хмыкнул Сорокин, поправляя очки. — Значит, вам и об этом успели доложить. Ну и профаны у нас работают. Все замечают и все рассказывают.

Полагаю, мне трудно будет определить, кто именно стучит на нас в ФСБ или в МВД.

Получается, что все стучат на всех.

— У меня специфический интерес, — напомнил Дронго. — И я честно говорил людям, что пытаюсь найти возможных заказчиков убийства вашего сотрудника.

— Только этого не хватало, — вздохнул Сорокин. — Когда ко мне позвонит Бозин, я не смогу ему соврать.

— И не нужно, — сказал Дронго. — Я ведь собираюсь сейчас отправиться к нему. А вы не припоминаете, с кем именно в МВД и в ФСБ разговаривал Звонарев, собирая материалы для своих статей?

— У Виолы все было записано. Я попрошу ее сделать для вас выписки.

— Вы не ответили на мой вопрос насчет Виолы и Звонарева, — напомнил Дронго.

— Я все знал. И про Виолу, и про их отношения. И про Валю, с которой он потом встречался. Кстати, я хорошо знаю отца Вали, очень крупного художника.

— Вы можете позвонить Вале, рекомендовать меня? Или хотя бы ее отцу?

— Нет, это неудобно. Они очень переживают, — подумав, ответил Сорокин. — Мне бы не хотелось их тревожить лишний раз.

— Придется потревожить. Объясните им, что я частный детектив, действующий по вашему заданию человек, который пытается помочь следствию установить истину.

Они должны быть заинтересованы в этом не меньше нас с вами.

— Хорошо. Я позвоню сегодня вечером. Виолу я попрошу сделать для вас выписки. Куда вы хотите сейчас поехать?

— К Бозину, — ответил Дронго. — Меня очень интересует следователь, который ведет дело погибшего журналиста.

— Хорошо, что он вчера мне не позвонил, — пробормотал Сорокин, — иначе я выглядел бы сегодня в дурацком виде. И все же зачем вам с ним встречаться? Вы думаете, это поможет вашему расследованию?

— Это традиция, оставшаяся у нормальных людей после романов Артура Конан-Дойля, — улыбнулся Дронго, — я имею в виду, что следователь, ведущий расследование, — абсолютный дурак или примитивный неуч, а частный детектив — почти совершенство и гений. Может, во времена Шерлока Холмса так и было. А сегодня — нет. Частный детектив не может иметь и сотой доли тех возможностей, которыми располагает государственный чиновник. Поэтому мне обязательно нужно встретиться с господином Бозиным.

— Как вам будет угодно, — пожал плечами Сорокин и вызвал по селекторному аппарату Виолу. — Виола, — попросил он, — посмотри, с кем конкретно встречался Звонарев за последние несколько месяцев. Я имею в виду фамилии офицеров МУРа и ФСБ, их телефоны. Выпиши и принеси нам. Да, еще, пожалуйста, выпиши телефоны работников Министерства юстиции и Верховного суда, с которыми он договаривался о встрече. Если, конечно, эти фамилии у тебя есть.

— Хорошо, Павел Сергеевич, — ответила девушка.

— Она все сделает, — кивнул Сорокин. — Вы знаете, вы меня удивили. Вы здорово работаете. Такой объем информации за один день. Я даже начал вас ревновать к редакции. Может, вы будете приходить к нам раз в месяц и рассказывать мне последние новости о коллективе? — сказал он и первый раз за все это время рассмеялся.

— Не уверен, что мне все будут докладывать, раскрывать секреты, — пробормотал Дронго, — тут все-таки исключительный случай. Так вы можете дать мне телефон Бозина?

Сорокин раскрыл лежавший на столе блокнот и продиктовал телефон. Дронго попросил разрешения и набрал номер следователя по особо важным делам. Трубку снял сам Бозин.

— Арсений Николаевич? — спросил Дронго.

— Да, кто со мной говорит?

— Говорят из редакции «Московского фаталиста». Вчера вы спрашивали обо мне. На другом конце провода молчали.

— Вы меня слышите? — спросил Дронго.

— Слышу, — глухо ответил Бозин. — И даже знаю, что вы не итальянский журналист. Что вам угодно?

— Простите, что вы сказали?

— Ничего. Мы тоже умеем работать. Вы слишком известны, чтобы ваше появление в редакции «Московского фаталиста» осталось незамеченным. Я без труда выяснил, что никакого Дино Конти в природе не существует. Для этого достаточно было позвонить в ФСБ и узнать, что Сорокин уже давно ищет частного детектива, которому хочет поручить параллельное расследование. Вы ведь некто Дронго? Не так ли?

— Кажется, моя популярность начинает играть со мной злую шутку, — пробормотал Дронго. — Когда я могу к вам приехать?

— Когда угодно, — ответил Бозин. — Буду рад с вами познакомиться.

Дронго положил трубку, посмотрел на Сорокина.

— После вашего расследования уйду на пенсию, — пообещал он. — Невозможно работать. Все узнают о моем появлении в редакции уже на следующий день.

Проснувшись утром, Римма с ужасом заметила, что на часах почти десять.

Разбудив подругу, она помогла Свете убрать белье, подушки. На кухне они скромно похозяйничали — поставили чайник и разрешили себе взять из холодильника два яйца на завтрак. В половине одиннадцатого девушки уже звонили по мобильному телефону Кокшенова. И снова никто не отвечал. Отчаявшиеся подруги позвонили Глебову.

— Все в порядке, девочки, — радостно приветствовал их Николай Николаевич.

— Полагаю, вы сможете скоро прибыть в родную редакцию. Будем встречать вас с шампанским и цветами, как героев.

— Что случилось? — не поняла Римма.

— Я позвонил депутату Тетеринцеву, помощником которого является этот жуткий тип Бондаренко, и попросил его избавить вас от назойливого господина.

Тетеринцев твердо обещал. Он очень удивился, узнав, что у его помощника уголовное прошлое. Депутата можно понять. Ему подсовывают в помощники разных типов, ведь он не обязан проверять прошлое каждого из них. Он должен доверять людям, — с воодушевлением говорил Глебов.

— А если они связаны друг с другом? — спросила догадливая Римма, про себя подивившись доверчивости всегда осторожного шефа.

— Нет, — сказал, чуть запнувшись, Николай Николаевич. — Вот в это я не верю. Что общего может быть у бывшего уголовника с депутатом Государственной Думы? Нет, конечно. Так не бывает.