Михаил Любимов - И ад следовал за ним

— Его превосходительство губернатор штата Канзас Рэй Хилсмен! — не расте­рялся я, хотя казалось, что сейчас на моих твердых руках загремят наручники.

Все кончено, finita la comedia, Алик, кранты, твоя песенка спета. А что, собственно, кончено? Что, простите, произошло? Все нормально, все о'кей, просто честный стукач ЦРУ Алекс расслабляется на яхте в компании с драгоценной невестой и не менее драго­ценным соотечественником. Вот и все, леди и джентльмены. И спокойной ночи, леди, спо­койной ночи, милые леди, спокойной ночи, спокойной ночи. Четвертый акт «Гамлета». Во всяком случае, смертоубийственная операция с прогулкой в Кале накрылась, это ясно. И слава Богу! Значит, Он все–таки есть, Он прислушался ко мне, Он внял моим мольбам. Он существует и спасает меня.

И я почувствовал радостное облегчение, стыдно сказать, счастье охватило меня, горло сжалось от волнения, хотелось взлететь на ангельских крыльях, парить в воздухе, кувыркаться и бездумно смеяться, плюнув на Великое Дело, на Кадры, на Бритую Голову и на весь свет. И проделал бы мелкая душонка Алекс все эти мерзкие сальто–мортале, если бы не жгла мысль: зачем приехал Рэй? Или Юджин был под наружкой и они засекли мой визит? Миниатюрный компьютер, заделанный в волшебный череп любителя лучшего в мире одеколона «Шипр», мгновенно проиграл все варианты и не нашел серьезного повода для беспокойства.

— Оказывается, у вас была помолвка… я хочу вас поздравить…— Рэй протянул чуть мокроватые, будто только что срезанные с куста, белые розы и цере­монно поцело­вал руку Кэти. «Roses blue and roses white plucked I for my love's delight» [87] «Голубые и белые розы собирал я на радость своей возлюбленной» — черт знает, где я подцепил эти строч­ки и почему они вдруг всплыли в памяти. ,— пропело в мо­их полушариях и уже не отпускало до самой ночи.

— Извините, Алекс, что я вас потревожил. Возникло чрезвычайно срочное дело. Дома вас не было, и я резонно решил, что вы уехали в Брайтон — ведь у вас тут родст­венники. Как видите, я не ошибся.

— Как вы меня разыскали?

— С огромным трудом. Сначала звонил по телефону полковнику Ноттингему, но его не застал. Тогда решил ехать прямо в Брайтон, и на этот раз полковник оказался дома… Он мне дал все ваши координаты.

Штатники пронюхали о планах Центра. Генри и Жаклин явились с повинной. Боло­нья и Пасечник наломали дров. Выдан план операции с Юджином или вся «Бемоль». Думай, Алекс, думай своей тыквой, только помни, что у страха глаза велики.

Я налил Хилсмену «гленливета» (пусть лишний раз узнает, что пьют приличные люди), и он погрузился в бокал с беспечностью человека, который явно не собирался меня арестовывать.

Шифровка, как чеканные строчки гениальной поэмы, сама собой сложилась в дра­гоценной голове, перечеркнутой белой молнией:

«Согласно вашим указаниям мною была начата известная вам операция в отноше­нии «Конта». Удалось пригласить его на яхту и создать условия для отбытия в Кале [88] Мне нравилось писать a la Чижик, так звучало торже­ственней и ласкало уши Центра. . Однако перед самым отплытием к нам неожиданно прибыл «Фред», и в этих обстоя­тельствах я счел целесообразным перенести мероприятие на другой срок. Том» [89] Полная туфта! Какой мог быть другой срок? Повторить операцию я уже не мог, но требовалось показать Центру, что я полон решимости выполнить Высочайшую Волю. О Бритая Голова! .

И операция спокойно умерла, сыграли ей марш фюнебр Шопена, чуть покадили, окропили «гленливетом», и жизнь побежала дальше, как резвая ло­шадка,— шагай вперед, веселый робот!

Я исхитрился, ухватил момент и набормотал Кэти о великих достоинствах доброго волшебника Гудвина из Канзаса, своего партнера по бизнесу и отличного парня, на кото­рого можно положиться. Кэти, однако, не вспыхнула от радости и не облилась слезами от счастья: она относила янки к расе неисправимых хамов, которые в свое время по–бандит­ски откололись от Британской империи, наплевали в душу своим и искорежили великий английский язык мерзким акцентом.

— Мы могли бы поговорить наедине? — шепотом спросил Хилсмен.

Я взглянул на Юджина, который безмятежно ворковал с Кэти, не подозревая, что милостивая судьба отвела топор от его шеи, и, наверное, радуясь, что теперь не нужно тащиться одному в поезде: Рэй, как все американцы, не отрывается от машины и подбро­сит его до Лондона. Вряд ли Рэй пропустил мимо внимания наш совместный вояж — в оперативной практике дружеские контакты агентов нежелательны и, во всяком случае, должны иметь санкцию начальства. Я, естественно, скажу, что звонил Рэю, хотел пригла­сить его на помолвку, не мог дозвониться, страшно расстроился из–за этого…

— Кэти, а куда запропастилась морская карта? Она лежала тут на столе… (Проход­ной цирковой номер Алекса на тройку с плюсом.)

— Ты, наверное, оставил ее в ангаре,— так она называла наш отсек в удлиненном помещении на берегу, куда яхтсмены в непогоду затаскивали небольшие яхты, а Кэти хранила разную утварь.

— Не хотите ли прогуляться со мною, Рэй? Я покажу наш ангар и заодно достану еще бутылку «гленливета» — у меня там тайный погребок. Когда Кэти меня выгонит, я собираюсь там жить. Что может быть лучше жизни на берегу моря! Целебный воздух, купание по утрам, шелест волн…

Мы выбрались из яхты и расслабленно, как два гуляющих старца–долгожителя, дви­нулись вверх, к строению.

— Чрезвычайное происшествие, Алекс! Ваши мальчики привезли сегодня утром два ящика на машинах, а потом на велосипедах довезли до тайников. Вели они себя спокой­но и уверенно, не подозревая, что за ними следят. Мы обложили все место по первому классу, пришлось подключить к работе англичан… Затем они смылись на корабль, нас они больше не интересовали. Стали ждать ирландцев, ждали час, два, пять часов, но за ящиками никто не явился…— Хилсмен говорил таким укоризненным то­ном, словно в непунктуальности террористов виноват был я.

— Может, ирландцы заметили наружку и отказались от операции?

— Исключено. Все организовано на самом высоком уровне, комар носа не подточит.

— Надо ждать, Рэй, другого выхода нет… Может, их планы изменились.

— Дело в том, что произошла накладка. Англича­е, которых мы привлекли к опера­ции, решили вскрыть один ящик. Мы не могли проводить операцию без них, ибо дела с оружием подпадают под законы Соединенного Королевства. Но они, оказывается, полу­чили приказ премьер–министра… Через два дня в парламенте намечены дебаты о борьбе с терроризмом.

— Ну и что? Вскрыли?

— В ящике оказалось не оружие, а разный железный хлам! Вы поняли, в чем дело?

— Ничего не понял,— Сразу до меня, как ни странно, не дошло.