Сергей Донской - Цену жизни спроси у смерти

– Есть информация, – приглушенно произнес Журба, когда понял, что ему наконец предоставляется возможность высказаться. – Важная.

Представить его в эту минуту было легко: прикрывает трубку ладонью, горбится, поглядывает на дверь, как бы кто не застукал его во время разговора с лидером ОПГ. Минин ухмыльнулся:

– Что ты там бормочешь, конспиратор хренов? Лучше бы мобильником обзавелся. Неужели жаба давит? Я что, мало тебе плачу?

– Это не телефонный разговор! – быстро сказал Журба.

В его тоне прозвучали строптивые нотки, которые Минину очень не понравились.

– Не телефонный? – переспросил он нараспев. – Что ж, ладно. Приезжай ко мне, потолкуем с глазу на глаз. Может, даже баньку тебе организую. Хотя нет, тебе в мою баньку рановато. – Минин, вложивший в последние слова одному ему понятный зловещий подтекст, засмеялся.

– Как к тебе? – опешил Журба.

– А что, тебе в падлу навестить своего друга? Или я тебе не друг?

Два вопроса подряд были заданы для того, чтобы собеседник не смог однозначно ответить на них ни «да», ни «нет». Так и вышло. Журба некоторое время молчал, а когда заговорил опять, в его голосе сквозила растерянность:

– Сейчас никак не получится, Евгений. Пойми меня правильно. Не могу.

Минин и без этих жалких оговорок отлично понимал затруднительное положение своего придворного милиционера. Но все равно притворно удивился:

– Что значит «не могу»? Очень даже можешь. Ты ведь отлично знаешь, где меня можно найти в это время. Вся ваша мусорня знает. – Он добивал собеседника равнодушно, даже с некоторой ленцой. – И разговоры наши, капитан Журба, с самого начала пишутся, так что не строй из себя целку. Замазаться боишься? Так ты уже замазался, дальше некуда. Сказать, когда именно? – Последний вопрос был преисполнен ядом.

– Нет! – крикнул Журба, но, спохватившись, тут же понизил голос до еле слышного бормотания: – Я, гм… Я перезвоню.

– Ты приедешь ко мне, – жестко сказал Минин. – Даже не приедешь. Примчишься. Прямо сейчас. – Каждое слово падало веско, как камень. Как удары по крышке гроба, в котором каждый, кто имел дело с бандитами, должен был похоронить надежды на прежнюю независимость.

Журба возник перед ним минут через пятнадцать – через тринадцать с половиной, если быть точным. Его сопровождал охранник гренадерского роста, которого Минин держал специально для подобных случаев. Входя в его кабинет, люди должны были ощущать себя маленькими, жалкими, слабыми. Судя по несколько затравленному виду капитана милиции, он казался себе именно таким. Приятная метаморфоза.

– Проходи, Славик, присаживайся. – Минин разыгрывал из себя радушного хозяина, умеющего правильно чередовать кнут с пряником. – Перекусишь со мной? Или побрезгуешь?

Опять эти вопросы, заданные таким хитрым образом, что и поддакнуть опасно, и отнекиваться нельзя.

– Гастрит у меня, – нашелся Журба. – А может, даже язва. Печет все внутри.

Приложив руку к середине живота, он приближался к Минину такой скованной походкой, словно у него в мошонке были зашиты стограммовые гирьки. Или бутылка пива торчала в заднем проходе.

Дождавшись, когда капитан опустится в массивное кресло, обтянутое мягчайшей кожей, Минин перегнулся к нему через прозрачный столик и заботливо предложил:

– Могу определить тебя к хорошим врачам, Славик. Нужно заботиться о своем здоровье. Оно у нас одно. Как и жизнь.

Откинувшись в своем кресле, Минин с удовольствием наблюдал за милиционером, пытающимся понять, был ли это какой-то угрожающий намек. Глупое занятие. Разумеется, намек прозвучал. В той среде, где варился Минин до состояния полной крутости, в любой, самой незначительной фразе заключался особый подтекст. Те, кто не умел его разгадывать, на этом свете не задерживались.

Под испытующим взглядом собеседника Журба помялся немного, переменил несколько поз, одна напряженней другой, и наконец решил перейти прямо к делу:

– Сейчас не до врачей, Евгений. Из Москвы один эфэсбэшник прибыл, он почему-то делом утопленника шибко интересуется… Этого… Сурина.

– Ну? – Взгляд Минина остекленел, сделался немигающим.

– Начальство меня к нему прикрепило. Я возил его сегодня на то самое место… понимаешь?

– Ну? – Повелительнее мог бы прозвучать только щелчок хлыста в руке дрессировщика.

Журба тут же зачастил:

– Он там ходил-ходил, вынюхивал неизвестно что, а потом хвать с земли какую-то хреновину и говорит: дело, мол, ясное. Улика найдена.

– Какая улика? Что за хреновина?

– Откуда мне знать? «Костюм» ее сразу в сумку спрятал.

– Костюм? – Дожидаясь пояснения, Минин забарабанил пальцами по колену с такой скоростью, что они начали сливаться друг с другом.

– Мы так эфэсбэшников называем, – ответил Журба, настороженно следя за мельканием чужих пальцев.

– Кто «мы»?

– Милиционеры, кто же еще? – удивился Журба.

– Легавые, значит. Мусора, – понимающе кивнул Минин, продолжая сверлить взглядом заерзавшего собеседника. – Так. И что дальше?

– А дальше гусь этот столичный сказал, что останется на пляже до самого вечера. Мол, дело сделано, теперь можно отдохнуть. – Журба перешел на сипящий шепот: – Там вокруг ни души. Он совсем один.

Минин встал, подошел к столу и повертел в руках телефонную трубку, борясь с сильнейшим искушением немедленно вызвать «Скорую помощь». Волшебный укол доктора Айболита – вот чего ему очень не хватало в эту минуту. Оказывается, предчувствия его не обманули. Что-то скверное затевалось, что-то непонятное, а потому очень опасное.

Пройдясь по китайскому ковру с изображением летящих по кругу журавлей, Минин остановился за спинкой кресла визитера. Чтобы не потерять собеседника из виду, Журбе пришлось неудобно вывернуть шею, а это – дополнительная нагрузка для тех, кто врет или что-то скрывает. Глядя в скошенные на него глаза, Минин спросил:

– Та улика, о которой говорил чекист, она при нем?

– Вот именно, клепать мой болт! – оживился Журба. – В сумке. Правда, там у него еще и оружие. Он так мне и сказал: арсенал.

– Арсенал, – задумчиво повторил Минин, возвращаясь на место. – И что же ты от меня хочешь, Славик? «Пушку» левую желаешь прикупить для дуэли? Найду. Есть у меня один «токарь» незасвеченный. Для своих нужд берег. Но тебя выручу.

– На кой ляд мне твой «токарь»! – занервничал Журба, позабыв сгоряча об осторожности, которую следует соблюдать в беседах с сильными мира сего.

Минин недобро прищурился:

– Зачем же ты тогда явился?

– Я? – Журба даже задохнулся от возмущения. – Ты же сам меня вызвал, Евгений! Я мог тебе эту информацию и по телефону передать. – Он чуть не спросил, сколько ему причитается за эту услугу, но вовремя прикусил язык. И очень правильно сделал.