Микки Спиллейн - Кровавый рассвет

– Ищешь комнату, сынок?

– Ищу приятеля, Клемента Флетчера, – подмигнул я ей. – Как думаете, не рановато ли его будить?

Ее глаза прошлись по мне сверху вниз, после чего ее физиономия расплылась в ухмылке.

– Вот уж никогда бы не подумала, что у него есть такие друзья. Хотя кто его знает? Был тут один у нас, болтал, что он сынок окружного прокурора, и так оно и было, господи! Сам-то папаша прилетел сюда за ним в роскошной черной машине, обозвал ослом за то, что сбежал из дома, ну, а парень ни в какую – он оказался наркоманом! Вот тебе и сын прокурора! Ты, сынок, своего Флетчера найдешь наверху, вторая дверь налево.

Я поднялся наверх и еще перед дверью услышал тихий храп. Я взвел курок, прислушался и слегка нажал на дверную ручку. Дверь поддалась. Я вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

В кресле, прикрыв лицо газетой, лежал человек в халате, надетом прямо на голое тело. Возраст его находился где-то между пятым и шестым десятком. Напротив, на кровати, валялась стопка бумаг, какие-то счета и банкноты.

Я стоял и раздумывал, где же я видел его прежде, но никак не мог вспомнить, а когда окончательно убедился, что мы в комнате одни, то приставил пистолет к его животу и стал наблюдать, как он просыпается, поеживаясь от прикосновения холодного металла.

– Черт побери, это Тайгер! – воскликнул он, но заметив пистолет, моментально откинулся на спинку кресла.

– Откуда я вас знаю, Флетчер?

– Дорогой мой, я…

– Быстрей, лапочка! Не разводи волынку. Откуда? Не сводя глаз с оружия, он выпалил:

– Панама, Тайгер! Помнишь?

– Нет.

– Ты же вытащил меня, когда я совсем утонул. Я уже отдавал концы, а ты меня вытянул.

Тут я все вспомнил и спрятал револьвер. Да, тогда я бегал по докам и искал, высунув язык, куда Меснер и его парни сунули взрывчатку, и успел как раз вовремя: вытащил этого пьяницу из воды и привел его в чувство. Я ухмыльнулся и похлопал себя по кобуре.

– Забыл, дружище. Но сам понимаешь, у нас такая работа, где случайностям нельзя доверять. Гиббонс передал о твоем звонке. С удовольствием бы выпил сегодня с тобой стаканчик, но я женюсь, приятель, и должен быть чист, как слеза.

– Но я позвал тебя не затем, чтобы напиваться! – нахмурился он, встал с кресла и подошел к окну. Подняв занавеску, он зачем-то взглянул на улицу. – Я о тебе читал.

– Многие обо мне читали…

– Но я знаю, что произошло тогда в доках, и никому не сказал, что ты был там… И про взрывчатку тоже.

– Спасибо.

Он махнул рукой и сморщился.

– Я тебе не потому позвонил. Я понимал, что ты был замешан в этой истории со взрывом публичного дома, знал наверняка, потому что видел, кто куда заходил в тот день, и имел представление об этих мальчиках. Я слышал, как Билл Мандес описывал тебя, но, конечно, промолчал. Я правильно поступил?

– Правильно.

Я знал, что у меня был хвост, но понятия не имел, кто следил за мной в тот вечер. Бедный Флетчер так и не понял, что дважды встречался со смертью. Кому суждено быть повешенным… Билл умер и не мог дать показания или подтвердить его личность. Ах, этот Флетчер!

– Но тогда зачем ты меня вызвал? Он стиснул рукой рот, упал на кровать и стал шептать:

– Я, понимаешь, не знал, к кому обратиться. Я, было, начал тут говорить, но меня подняли на смех. Тогда стал действовать в одиночку и попал в беду. Черт возьми, не знаю, что бы я делал, если бы не вспомнил о тебе!

– Что за неприятность? – буркнул я. Он поднял глаза.

– Ты будешь смеяться.

– Почему?

– Это слишком фантастично.

– Говори же, дружище.

У него было что-то важное на уме, по крайней мере, ему так казалось. Он молча сидел, собираясь с мыслями, потом проговорил:

– Ты помнишь этот сверток, который мне вернул?

– Да, конечно.

– Итак, это было главным. Потом в Брюсселе я нашел этого парня! Нашел!

– Какого?

– Ну, я же тебе объясняю. Я хотел отправиться в Пердез, около Вера-Круп, где они добывали уран. Я всегда хотел попасть туда. Вейл и Мови сообщили мне о забастовках на урановых рудниках, и я собирался попытать счастья. Ты что, думаешь, я собирался плавать всю жизнь?

– К делу, приятель.

Он взглянул на меня сквозь пальцы.

– В Брюсселе я купил счетчик Гейгера.

– Почем?

– За тысячу восемьсот долларов. Все деньги ухлопал.

– Тебя надули. Он стоит в десять раз дешевле.

– Я знаю. Но мне сказали, что если я отправляюсь в Пердез, то мне необходим счетчик Гейгера. На корабле от скуки я начал изучать его устройство.

– Но причем тут счетчик – это и так ясно!

– Да погоди ты…

Я понял, что у него наболело, и перестал шутить.

– Ну ладно, Флетчер, что дальше? Мне некогда особо рассиживаться, сегодня у меня особенный день.

– Извини, Тайгер, я совсем забыл… Я плыл на «Метиленде», знаешь?

Я кивнул.

– В Германии они погрузили три пресса. Я стоял в трюме со счетчиком, и вдруг тот заверещал, как сумасшедший. Он реагировал на контейнеры. Очень большие контейнеры: эти прессы такие громадные. Один я пометил.

– Дальше.

– Я его проверил. В нем был уран.

– Много?

Он кивнул, затем отвернулся как напроказивший мальчик и стал смотреть в окно, а сам ждал, что я скажу. Это было тем добрым делом, которое каждый должен совершить хотя бы раз в день. Я мог бы просто помочь ему понять, что он ошибается, после чего жениться – и делу конец. Я же поехал вместе с ним.

Мы направились в доки, нашли контейнер, который стоял среди каких-то ящиков, мотков проволоки и прочего барахла.

Немецкая фирма «Клейнлейц» была одной из наиболее известных производителей ротационных прессов. Чтобы сделать один пресс, нужен был почти год, но зато они работали поразительно надежно, и у фирмы всегда было навалом заказов от самых известных в мире фирм. Этот отправлялся куда-то в Вашингтон. Мы оторвали несколько досок от ящика: в нем находился пресс. Все оказалось на месте, не считая нескольких мелочей. Когда мы выбрались оттуда, я посмотрел на Флетчера и сказал:

– Ничего похожего.

– Но я же говорил, что счетчик…

– Флетчер, я хорошо знаю печатное дело: от станков Колли до новейших ротаторов. Я лично крутился возле этих машин. Это настоящий пресс.

– Тайгер… счетчик…

– Давай на него взглянем.

– Зачем?

– Давай посмотрим, хорошо?

– Давай, он на корабле.

Но счетчика там не было. Он перерыл всю каюту и вернулся с отсутствующим взглядом, держа в руках пустую коробку. Я уже догадался, что произошло.

– Флетчер…

– Понимаешь, Тайгер…

– Ты оказался обыкновенным простофилей, – перебил я его. – За тысячу восемьсот долларов тебе всучили радарную установку, которая время от времени звенит так, что ты замираешь от страха. Тебя надули, Флетчер, надули дважды! Ты видел автоматический хронометр у этого пресса?