Анатолий Чехов - Тропа Кайманова

Но и отсюда можно разглядеть, что берега Ак-Су заросли камышом и лозой, а в самом конце долины к этому лозняку подступает аул с необычным названием Оклы-Керпи, что означает Стреляющий иглами, то есть дикобраз. Кто живет в этом ауле, в тех других, что террасами поднимаются по склонам горы? Какие люди населяют эти дома? Ничего этого Яков не знал...

— Слушай, Барат, — заговорил Яков. — Помоги мне разобраться, что здесь к чему. Я знаю, в Лоук-Секире есть люди из вашего рода. Свяжи меня с ними. Пусть введут в обстановку. Не скрою, трудную задачу ставит передо мной командование в очень тяжкое для меня время. Без людей самых верных ее не решить...

— А ты думаешь, Барат пришел сюда только «салом» тебе сказать? Нет, Ёшка! Барат сначала думал, потом сказал себе: «Сейчас Ёшке очень трудно, надо ему помогать!» Давай будем садиться в твою машину, поедем скорее к моему другу Ходже-Нури. Он — секретарь Лоук-Секирского райкома, он тебе все скажет...

Яков обнял Барата за плечи, прижал к себе. Сколько раз верный друг приходил ему на помощь! Барату ничего не надо объяснять, ничего не надо говорить. Он сам все отлично понимает...

Быть начальником комендатуры, — значит, прежде всего, знать на своем участке в каждом ауле каждого человека, все его родственные связи и отношения, прошлое и настоящее, настроение и думы. Кто же, как не секретарь райкома, может ввести Кайманова в курс дела, зная всех и вся в районе?

У Якова было еще в запасе часа полтора времени, до того как он должен будет принимать дела у прежнего коменданта майора Тимошина. И вот, спасибо Барату, он за эти полтора часа узнает больше, чем за полтора, а то и больше месяца.

Вполне понятно, приняв комендатуру, Кайманов обязательно встретился бы с Ходжой-Нури, но сделал бы это, пожалуй, не в первый и не во второй день своего пребывания в Лоук-Секире.

Пока медленно спускались с перевала, Барат вводил Якова в курс местных неспокойных отношений. Дело в том, что весь аул делился на две неравные части — Большой и Малый Лоук-Секир. Большой Лоук-Секир населял многочисленный род по прозванию «чарых» или «чарык» — человек с характером жестким, как ссохшийся самодельный чарык.

В Малом Лоук-Секире жили преимущественно представители племени буркозы, отличавшиеся хитростью и изворотливостью. Так что, по словам Барата, соседи стоили друг друга.

— Не знаю, прибыл ли уже из отряда старший лейтенант Бердыев? Говорят, он пользуется большим авторитетом в этих местах, — сказал Яков.

— Ай, Ёшка, — ответил Барат, — если прибыл Бердыев, Ходжа-Нури обязательно пригласит его к себе, там и будем вести разговор. Старый комендант майор Тимошин все равно уходит — сдаст дела и уедет. У тебя работа начнется уже без Тимошина.

Из этого замечания Яков понял, что Тимошин за время работы установить контакты с Ходжой-Нури и Бердыевым, как говорится, не успел.

На счастье Якова и Барата, секретарь Лоук-Секирского райкома партии Ходжа-Нури — пожилой спокойный туркмен — оказался у себя в райкоме, больше того, предупрежденный Баратом, ждал обоих.

Встретив их, он тут же отложил дела, пригласил Якова и Барата в соседнюю комнату, понимая, насколько важен первый разговор с новым комендантом.

Там уже был приготовлен в небольших фарфоровых чайниках геок-чай, лежали чуреки, кусочки сахара, стояла ваза с фруктами, на ковре вокруг дастархана разложены подушки.

Спросив Якова, как семья и хорошо ли доехал, Ходжа-Нури приготовился выслушать, с чем пожаловал новый военный начальник.

По опыту Яков знал: нарушение погранрежима всегда происходит или из-за материальных затруднений, или по недомыслию, или из корыстных целей, а если еще найдется здесь кто-нибудь из бывших, недовольный советским строем, который и сам воду мутит и других настраивает, то и по более серьезным, политическим мотивам. Поэтому-то и важно было знать, что и от кого следует ожидать.

— Пришли посоветоваться к вам, — сказал Яков. — Решили спросить, какая в Лоук-Секире обстановка, настроения, чем люди дышат, от кого ждать неприятностей?..

— Я тоже хотел бы услышать, с чем к людям придете? — вопросом на вопрос ответил Ходжа-Нури.

— Первым делом, когда ехал сюда, получил в Ашхабаде разнарядку для Лоук-Секира на полсотни тонн джегуры, что вы запрашивали. Решить этот вопрос помогло наше командование.

Действительно, решая продовольственную проблему в масштабе всего округа, командование, насколько было возможно, позаботилось и о Лоук-Секире. В этом тяжелом году даже семьям фронтовиков не сумели продукты распределить, а тут отпустили джегуру на весь аул.

Ходжа-Нури, услышав такую новость, даже по коленкам себя ударил:

— Ай, товарищ капитан! Вот это ты большой молодец! Как сумел, не знаю! Ай, спасибо генералу Емельянову, бригадному комиссару Ермолину! Да такая новость нам многие двери откроет! И тебе сразу авторитета прибавит!..

— В республиканских органах нашли возможным помочь не только Лоук-Секирскому району, но вам особенно: уж очень горячее тут место, — сказал Яков.

— Место и правда горячее, — согласился Ходжа-Нури. — Есть неустойчивая молодежь, вражескую пропаганду слушает, что из-за кордона идет...

— Вот и будем эту неустойчивую молодежь потихонечку устраивать на работу да на учебу. Ведь если кто получит специальность, профессию, так и настроение у него, наверное, будет получше, — сказал Кайманов. — Я просил капитана Самохина — нового начальника оперативного погранпоста Аргван-Тепе — договориться в Кизыл-Арвате с директором вагоноремонтного завода. Может, туда устроим учениками хотя бы несколько человек. Да и в самом Лоук-Секире, как я слышал, открываются курсы шоферов-автомехаников. Пожилым и инвалидам войны тоже, думаю, дело найдется?.. Надо поговорить с каждым, узнать, кто как живет, и, чем только возможно, помочь материально. Она ведь, наша работа, сродни вашей: все с людьми... Вот и пришли мы с Баратом к вам посоветоваться.

— Это-то понятно, — согласился Ходжа-Нури. — Держим контакт с председателями колхозов, с председателями аулсоветов. С этого, собственно, работа каждого секретаря райкома начинается. Организуем комсомольцев, активистов аульных Советов...

— Ну а с той стороны что слышно? — спросил Яков.

— Все отлично слышно, — поняв его вопрос буквально, ответил Ходжа-Нури. — На огороды или виноградники выйдут, кто песни поет, а кто просто переговаривается. Пропаганда все время идет. «Вы плохо живете, у вас война, а мы хорошо, у нас спокойно, войны нету. Давайте к нам».

— В аулах кого в первую очередь надо навестить, проверить? — спросил Кайманов.

— Я уже говорил майору Тимошину, надо проверить Саппара Мамеда. Люди сказали, кто-то к нему приходил. Да и сам он где-то целые сутки пропадал.