Валерий Ванико - Золото по ленд-лизу

Одиноко сидящему у догорающего костра Мунку, кто-то бросает пачку черствых галет.

После обеда, а точнее ужина, поскольку незаходящее солнце висит у западной кромки горизонта, егеря разморено сидят на плащ-палатке, дымят сигаретами и лениво переговариваются.

Основной предмет беседы - несколько связок, найденных в саамском жилье песцовых шкурок, среди которых три необычно редкие - коричневые с серебристым отливом. Это, так называемые «голубые» песцы, при виде которых даже невозмутимый Мунк оживился и зацокал языком. Они уже упакованы в мешок, и по указанию Кранка помещены в кабину бронетранспортера. Егеря гадают - поделится с ними прижимистый фельдфебель или нет.

А тот, провожаемый их завистливыми взглядами, неспешно идет к чуму, в котором спрятались дети, откидывает полог и исчезает в нем.

Спустя минуту из жилища доносится громкий ребячий плач, а чуть позже душераздирающий крик девочки.

- Ну и хваткий парень наш командир, - ухмыляется громадный ефрейтор, - всегда найдет, где поразвлечься. Солдаты гогочут и отпускают сальные шутки.

Через некоторое время крики в чуме смолкают, и оттуда появляется Кранк. Он застегивает штаны и блаженно щурится на солнце.

- Ланге, твоя очередь, ты сегодня заслужил! - бросает он резво вскочившему унтер-офицеру и, присев на корточки у костра, подбрасывает в него несколько веток.

Затем, приказав одному из егерей сварить кофе, забирается в кабину бронетранспортера, пихает себе под голову мягкий мешок с пушниной и, развалившись на сидении машины, погружается в сон.

Просыпается Кранк от металлического щелчка. У открытой бронированной дверцы стоит Ланге.

- Кофе с ромом готов, Ирвин, прошу. И протягивает ему кружку с ароматно дымящимся напитком.

Фельдфебель подносит ее ко рту, делает глоток и довольно щурит глаза:

- Настоящий бразильский.

- Да,- отвечает Ланге, - как в старые добрые времена на Крите.

Допив кофе, Кранк отдает кружку унтеру, закуривает и выбирается из кабины.

Белесый шар солнца совершает свое обратное путешествие по высокому небу. На плащ-палатке, вповалку, храпят его солдаты, а из чума доносятся приглушенные всхлипы и рычание ефрейтора.

- Это наш Гюнтер ублажает саамскую девку, - смеется Ланге…

Рано утром идущая след в след цепочка людей, в сопровождении навьюченных ранцами двух оленей, удаляется в безбрежное море тундр, а у бронетранспортера остается пожилой хмурый водитель, с заросшим щетиной лицом.

Когда последний олень исчезает в туманном мареве, он забирается в кузов, проверяет установленный в нем станковый пулемет «МГ», спрыгивает на землю и идет к чуму.

Тела мужчины и трупа собаки у костра уже нет - егеря оттащили их в ближайшие кусты.

Солдат несколько мгновений смотрит на это место и сплевывает, - герои Нарвика, черт бы вас побрал, - произносит он.

Потом заходит внутрь жилища, щелкает зажигалкой и осматривается.

У стены, вцепившись ручонками в деревянную жердь остова и поскуливая, сжался мальчик, а ближе к центру, у очага, на кипе вытертых оленьих шкур раскинулось обнаженное тело девочки, с широко открытыми глазам и застывшей струйкой крови на прокушенной губе.

Солдат нагибается, касается худенького тела рукой и отдергивает ее. Потом снимает с перекладины какое-то тряпье и накрывает им девочку.

Постояв несколько секунд неподвижно, он делает шаг к мальчику, вынимает из кармана плитку шоколада и протягивает ее ребенку.

Высоко в арктическом небе парит старый кречет - небесный хозяин этих мест. Он изредка взмахивает широкими крыльями и вглядывается еще зоркими глазами в проплывающую под ним тундру.

Вся мелкая живность - полярные куропатки, зайцы, песцы и лемминги, спешат укрыться в камнях, щелях и норах при появлении бесшумно несущейся по земле тени громадной птицы.

На очередном витке своего полета хищник что-то замечает у далекой гряды сопок и планирует к ней. Затем мгновенно взмывает в высь и скользит обратно.

За свою долгую жизнь кречет не раз встречал то, что увидел. Это двое бескрылых существ, которые способны метать молнии в птиц. Одна такая, давным - давно, сразила его подругу. И хозяин небес помнит это.

- Санек, смотри какой обед летает, - с тоской смотрит вслед удаляющейся птице, бредущий впереди Дим, волочащий за собой по мху давно бесполезный «Суоми». Плетущийся сзади продолжает слепо двигаться, утыкается ему в спину и падает.

- Все, Дим, я больше не могу,- шепчет он и закрывает глаза. Передний устало садится рядом, утирает изодранным рукавом ватника вспотевшее, лицо и роняет голову на грудь. Несколько минут в тишине раздается только их хриплое дыхание и мучительный кашель лежащего.

За прошедшую неделю ребята еще больше осунулись и почернели - рыба в мелких озерцах больше не попадалась, да и ловить ее было не на что, кончилась наживка. Питались молодым ягелем, изредка встречающейся прошлогодней вымороженной морошкой и вызывающими тошноту сырыми грибами. Сырыми потому, что варить их было не на чем.

Выбираясь из зыбкого болота, куда они ненароком забрели, друзья едва не утонули и лишились котомки с огнивом, кресалом и котелком. К тому же Сашка вывихнул ногу, которая посинела и опухла, а Дим, постоянно жующий всякого рода зелень и даже кору деревьев, мучительно страдал животом.

Все эти дни, неторопливо и упорно, за ними следуют волки. Теперь их двое. Близко звери не приближаются, но то и дело возникают на дальних марях и сопках.

Через некоторое время Сашка со стоном приподнялся, морщась от боли в ноге сел, бросил мутный взгляд на поникшего головой Дима и прислушался.

Откуда-то издалека, с простирающегося справа плато, едва различимо доносился волчий вой. Низкий, протяжный и тоскливый.

Сашка вздрогнул и повернул на него голову. В самом начале уходящего к горизонту плато, белело какое-то пятно. И не такое, как остатки снега, тающего в его складках. Яркое и серебристое.

- Дим, - хрипло прошептал он.

- Чего? - ответил тот, не поднимая головы.

- Посмотри, что там, справа, за белое пятно.

- Напарник поднимает голову, и бессмысленно озирается.

- Да справа, я тебе говорю. Вон, на возвышенности - показывает в ту сторону рукой.

- И точно, Сань, что-то белеет. На снег не похоже, а?

- И мне так кажется.

Они с трудом встают и пристально вглядываются в даль.

- Надо ближе подойти, в глазах все плывет, - бормочет Дим, и парни, едва волоча ноги, бредут в сторону возвышенности.

Примерно через километр пятно увеличивается, и им кажется, что оно шевелится.