Эдуардо Мендоса - Кошачья свара. Мадрид, 1936

На протяжении речи лорда Бамблби Энтони становился всё бледнее. Он искоса глянул на Эдвина Гарриго и, казалось, заметил насмешливую улыбку на его тщательно напомаженных губах. Энтони попросил стакан воды. Гарри Паркер предложил ему более крепкий напиток, но ни организм, ни голова Энтони не в состоянии были перенести еще один натиск. Пока молодой дипломат наполнял стакан воды из кувшина, лорд Бамблби продолжил:

- Не расстраивайтесь, Уайтлендс. Это была плохая новость. Хорошую вам сообщит наш друг Гарриго. Или, если вам так больше нравится, Эдвин.

Старый хранитель помедлил несколько секунд, заранее смакуя победу, которую вот-вот одержит.

- Хорошая новость, Уайтлендс, заключается в том, что картина не принадлежала кисти Веласкеса. Не кипятитесь, выслушайте меня до конца. Во-первых, ваша репутация и академический авторитет в безопасности. Картина не была подделкой, и, учитывая условия, в которых вы проводили экспертизу, ее результаты понятны. Я вам больше скажу: ваши гипотезы не были ошибочными. Я очень впечатлен.

- Пожалуйста, Гарриго, - сказал Энтони тихим голосом, - объяснитесь.

- Сейчас, сейчас. Если я правильно помню, вы идентифицировали фигуру на картине, обнаженную женщину, как донью Антонию де ла Серда, жену дона Гаспара Гомеса де Аро. Разумеется, вы были правы, и посему это подтвердило бы личность женщины, которая позировала для "Венеры перед зеркалом". Важное открытие, Уайтландс. Если сможете доказать это, вас ожидает громкий успех в нашем скаредном кругу. Но второй портрет, который вы видели, написал не Веласкес, а его помощник.

- Мартинес дель Масо?

- Нет. Хуан де Пареха. Для тех, кто не знает, о ком идет речь, - сказал он, окидывая взглядом присутствующих, - я скажу, что он был мавром, приобретенным в Севилье рабом, и трудился в мастерской Веласкеса на протяжении многих лет, с начала его художественной карьеры, у него же научился элементарной технике живописи. Веласкес ценил его в профессиональном плане, а также как личность, поэтому взял с собой в оба путешествия по Италии. Точная дата и место рождения Хуана де Парехи не известны, - продолжил лекцию старый хранитель, - но он был моложе Веласкеса. Наделенный природным талантом, он учился не только у своего хозяина, но и у великих итальянских мастеров, с которыми ему посчастливилось встретиться и даже познакомиться в Италии. Он нарисовал несколько портретов и картин на религиозные темы; будучи рабом, он не смог выставлять их при жизни, но сегодня они находятся в музее Прадо, в Валенсии и даже в музеях других стран. Ввиду близости с Веласкесом, вполне естественно, что он подпал вод его влияние, поэтому в нескольких случаях работы Парехи были по ошибке приписаны Веласкесу.

Он сделал паузу, чтобы этот намек дошел до сознания слушателей, и затем продолжил тем же назидательным тоном.

- Во время второго путешествия в Италию, - продолжил Эдвин Гарриго, - Веласкес нарисовал портрет Парехи. После их возвращения портрет остался в Италии и в настоящее время находится в Англии, в коллекции сэра Уильяма Гамильтона. Я его видел и могу уверить вас, что это работа высочайшего качества. Возможно, вы видели копии. Если это так, вы знаете, каким был Хуан де Пареха: красавчик, каких свет не видывал. Темная кожа, горящие глаза, кудрявые волосы, горделивая осанка. Говорят, что Веласкес написал его портрет для тренировки перед тем, как рисовать Папу Иннокентия X. Я так не думаю. В 1650 году Веласкес написал много портретов Филиппа IV и королевской семьи; он не нуждался в тренировке, ему хватало уверенности в себе. Он нарисовал Хуана де Пареху просто потому, что ему надоело писать портреты кардиналов, и потому что они были друзьями. По этой причине он дал ему вольную. Если в Мадриде Веласкес рисовал жену дона Гаспара Гомеса де Аро в виде Венеру, вероятно, что модель и помощник художника познакомились, и между ними, несомненно, произошло нечто большее. Хуан де Пареха нарисовал ее тайком, как и все свои картины. Возможно, по Мадриду пошли слухи, а поскольку за преступления раба отвечает хозяин, Веласкес и Пареха поспешно уехали в Рим.

Он замолчал и посмотрел на Энтони, ожидая его реакции.

- Откуда вы взяли эту теорию, Гарриго? Вам даже не удалось увидеть картину.

- Педро Тичер об этом знал. Он никогда никому не говорил, и я не знаю, как он это проверил. После его смерти британская разведка обыскала галерею и его дом в Лондоне и нашла документы. Сегодня утром они сообщили нам. Знал ли об этом герцог де ла Игуалада или искренне считал, что картина принадлежала Веласкесу, мы не можем сказать, и теперь, когда картина исчезла, вопрос не кажется важным.

Первый секретарь посольства Дэвид Росс счет необходимым поделиться своими знаниями:

- Педро Тичер был немецким шпионом. Мы уже некоторое время об этом знали и шли по его следу. Он работал на Абвер адмирала Канариса. Но есть еще и другая возможность. Двойной агент. Почти все они таковы.

- Потому его и убили?

- Не думаю. Шпионы друг друга не убивают. Они коллеги. Они помогают друг другу, если это не противоречит их собственным интересам. Как и правительства. Если контрразведка раскроет агента, она пытается его перевербовать, и обычно это получается. Это люди гибкие, как того требует их ремесло. Живой шпион полезен, мертвый никому не нужен. Иногда собственное правительство считает необходимым вывести шпиона из игры. Но, как я уже сказал, такое случается редко. Мы не знаем, кто убил Педро Тичера, и еще меньше знаем о причине.

- Перед тем, как его убили, он собирался рассказать мне какую-то важную тайну, - предположил Энтони.

- Это не имеет значения, - отозвался Дэвид Росс. - Он просто трепал языком. Наверняка пытался втереться в доверие, чтобы вытянуть из вас информацию. Он беспокоился о продаже картины. В последнее время его отношения с герцогом несколько охладились, и он боялся, что его исключили из операции, которую он так тщательно готовил.

- А Коля?

В разговор вступил лорд Бамблби:

- Наши агенты потеряли его из вида. И мы по-прежнему не знаем, кто он такой на самом деле. Возможно, Колей был Педро Тичер. С такой же вероятностью им может оказаться любой из присутствующих. Эти чертовы шпионы проникли повсюду. Но это неважно. Забудьте про Колю. Картина исчезла, и вы не представляете для него ни малейшего интереса. Ни для него, ни для Москвы. Ни для нас, уж не обижайтесь.

- Но он хотел меня убить.

- Нет, - сказал Дэвид Росс. - Если бы Коля хотел вас убить, то вас бы здесь не было. - У Толедских ворот просто разыграли спектакль. Ихинио Самора Саморано работает на нас.

Гарри Паркер сверился с часами.

- Время вышло, - сказал он нейтральным тоном. - Наверное, нам пора идти, разве что вы хотите что-то сказать или спросить, Уайтлендс.