Джек Хиггинс - Террорист

— И это к чему-нибудь приведет?

— Увы, месса не остановила продвижение английского флота, как и не удержишь аргентинские «Скайхоки» от атак на эти корабли.

— И что это значит?

— Что Всевышний, если Он, конечно, существует, здорово веселится за наш счет.

Татьяна нахмурилась.

— Думаю, вы не англичанин.

— Ирландец.

— А я считала, что ирландцы очень набожны.

— Справедливо. У моей старой тетушки Ганны на коленях были мозоли от постоянного моления. Три раза в неделю она водила меня в церковь, когда я мальчишкой жил в Друморе.

Татьяна Воронина оцепенела.

— Что… Что вы сказали?

— Друмор. Маленький городишко в Ольстере. Церковь Святого Спасителя. Я отлично помню своего дядюшку с приятелями после проповеди в пивной Мерфи.

— Кто вы такой? — смертельно побледнела Татьяна.

— Ну, радость моя, могу точно сказать только одно, — Девлин провел рукой по ее темным волосам. — Я не Кухулин — последний из героев.

Прищурившись, Татьяна в гневе схватила Девлина за руку.

— Кто вас подослал?

— Фигурально выражаясь, Виктор Левин.

— Левин? Но он мертв. Погиб где-то на Аравийском полуострове несколько месяцев назад. Отец мне про это говорил.

— Генерал Масловский? Конечно, говорил, почему бы и нет? Но на самом деле все было по-другому. Виктор спасся. Стал перебежчиком, как у вас говорят. Прибыл сначала в Лондон, а потом в Дублин.

— Что с ним?

— Убит Михаилом Келли, или Кухулином, или как там его еще называют, — жестко сказал Девлин. — Это тот самый человек, который убил вашего отца двадцать три года назад в Друморе на Украине.

Татьяна пошатнулась. Девлин поддержал ее.

— Обопритесь на меня, я выведу вас на свежий воздух.

Они сидели на скамейке в саду Тюильри. Девлин вынул свой старый серебряный портсигар и предложил Татьяне сигарету. Она отрицательно покачала головой.

— Вы какой-то странный для секретного агента. Ведь вы именно агент, я не ошибаюсь?

Девлин так расхохотался, что Тони Хантер, почитывавший газету на скамейке напротив, вздрогнул и с тревогой посмотрел на них.

— Боже упаси! Вот моя визитная карточка.

— Профессор Лайам Девлин. Тринити-колледж. Дублин. — Татьяна взглянула на Лайама. — Профессор чего?

— Английского языка и литературы. Оскар Уайльд, Шоу, О’Кейси, Брендан Беан, Джеймс Джойс… Смешанная получилась компания, католики и протестанты, но все они ирландцы. Можно мне забрать обратно карточку, а? Их у меня так мало…

Девлин спрятал визитку в бумажник. Татьяна спросила:

— Каким же образом профессор старинного и всеми уважаемого учебного заведения оказался замешанным в подобные дела?

— Вы слышали об Ирландской Республиканской Армии? Я был членом этой организации с шестнадцати лет. Сейчас уже нет. Мне разонравились методы борьбы, которые исповедует ИРА.

— Вы романтик в душе, профессор Девлин.

— Неужели?

— Только романтик способен надеть такую дурацкую шляпу. И еще: никаких бомб в ресторанах, иначе могут пострадать невинные люди. Думаю, вы без колебаний можете убить человека, хотя предпочитаете встречу с равным по силе противником.

От ее слов Девлину стало не по себе.

— Боюсь, что вы живете в мире Фрейда, созданном собственным воображением. В мире, который так любит генерал Масловский.

Татьяна напряглась.

— Вы не имеете никакого права насмехаться над ним. Он добр и внимателен ко мне. Другого отца у меня не было и нет.

— Может быть. Но так было не всегда.

— Ну, хорошо, профессор, — Татьяна зло посмотрела на него, — мы достаточно напикировались. Не пора ли сообщить, зачем я вам нужна?

Девлин постарался ничего не опускать: начал с приключений Виктора Левина и Тони Вильерса в Йемене и закончил убийством Билли Уайта и Левина в окрестностях Килри. Когда он замолчал, девушка долго сидела, не произнося ни слова.

— Левин говорил, что вы помните Друмор и события, которые там произошли, помните обстоятельства убийства своего отца.

— Эти воспоминания преследуют меня как какой-то кошмар, словно все происходило с кем-то другим, а не со мной.

— Помните ли вы Михаила Келли — нынешнего Кухулина?

— Я не забуду его до самой смерти. У него было такое странное лицо, лицо юного святого, полное боли и скорби. Святого с пистолетом — есть ли что-нибудь более кощунственное?! Но он был так добр ко мне, вот что меня больше всего поразило.

Девлин взял ее за руку, и они медленно пошли по тропинке сада.

— Масловский когда-нибудь говорил вам о событиях того дня?

— Нет. — Рука девушки окаменела.

— Спокойно, спокойно. Скажите мне тогда главное. Вы сами не пытались с ним поговорить об этом?

— Да нет же, нет, черт бы вас побрал! — Татьяна вырвала руку.

— Значит, вы не захотите это сделать, да? Не желаете открывать банку с червями ненависти и отмщенья?

Девушка, кажется, начала приходить в себя.

— Что вам от меня надо, профессор Девлин? Хотите сделать из меня перебежчицу? Показать сотни тысяч фотографий в надежде, что на одной из них я узнаю Кухулина?

— Примерно таковой и была наша задумка.

— Но зачем мне это? Разрешите вам кое-что сказать. Все вы на Западе считаете, что мы, русские, только и ждем момента, чтобы убежать из страны. А я… Я люблю свою родину. Я известный музыкант, могу путешествовать… Сейчас я здесь, в Париже. И вокруг — никаких сотрудников КГБ, парней в одинаковых плащах. Никто не следит за каждым моим шагом. Могу в любой момент уехать куда угодно.

— Да уж, если учесть, что ваш приемный отец — генерал-лейтенант КГБ. Я бы сильно удивился, если бы у вас не было возможностей, о которых вы говорили. Кстати, Управление, которым заведует ваш приемный отец, можно охарактеризовать как специальное бюро по убийствам. Впрочем, ни одна крупная контрразведка не обходится без подобных структур.

— Например, ИРА? — Татьяна наклонилась к Девлину. — Сколько же людей убили лично вы ради дела, в которое свято верили, а, профессор?

— Я вас прекрасно понял. — Девлин мягко улыбнулся. — Наверное, зря отнимаю ваше драгоценное время. Тем не менее вы можете вот это взять себе. — Лайам вытащил из кармана пакет, доставленный ему посыльным от Фергюсона.

— Что это?

— Кое-кто в Лондоне питает надежду, что вы передумаете. Вот они и делают вам небольшой подарок в виде британского паспорта с вашей фотографией и совершенно другим именем. Есть и деньги, и маршруты по Англии.

— Ничего мне не надо.

— Ну, это все равно сейчас ваше. И еще это. — Девлин снова достал свою визитку. — Днем я улетаю обратно в Дублин, делать мне в Париже больше нечего.

Девушка с неохотой спрятала пакет и карточку Девлина в сумку.

— У вас остается номер моего телефона. Звоните в любое время. Кто знает, вдруг вы начнете задавать себе непростые вопросы.