Джек Хиггинс - Террорист

Девлин рассказал ему все подробности. Когда закончил, Мак-Гиннес взорвался.

— Так он на самом деле существует, этот ублюдок?

— Выходит, да. Но вас сейчас должно в большей степени волновать то, как Кухулин узнал, что Левин сюда едет. Единственный человек, способный его узнать…

— Почему вы говорите это именно мне?

— Фергюсон считает, что утечка произошла с вашей стороны.

— Е… я хотел вашего Фергюсона.

— Я бы этого не посоветовал, Мартин. Послушайте, мне надо идти. Я должен успеть на самолет до Парижа.

— Какого черта?

— Ради женщины по имени Татьяна Воронина. Теперь лишь она способна узнать Кухулина в лицо. Я с вами свяжусь.

Когда Девлин заканчивал упаковывать чемодан, раздался стук в стеклянную дверь. Вошел Гарри Кассейн.

— Прости, Гарри, мне нужно лететь.

— Куда это вы собрались?

— В Париж. — Девлин ухмыльнулся. — Шампанское, веселые женщины, великолепная еда. Вы никогда не думали, Гарри, что выбрали не ту профессию?

Дверь за ним хлопнула. Кассейн слышал, как заработал двигатель автомобиля. Вернулся к себе. Поднялся на чердак, где было спрятано подслушивающее оборудование. Быстро перемотал пленку и стал слушать разговоры Левина за тот день, пока его самого не было. Информация оказалась очень существенной, но уж слишком запоздалой. Кассейн про себя выругался, спустился вниз к телефону и снова набрал номер Павла Черного.

Одеваясь к вечерней проповеди в ризнице деревенской церкви, Кассейн рассматривал себя в зеркало, как актер, готовящийся к выходу на сцену. Кто же я такой, думал Кассейн. Кухулин — безжалостный убийца, или Гарри Кассейн — служитель церкви? Михаил Келли не вписывался ни в то, ни в другое. От него осталось только эхо, полузабытый сон.

За двадцать с лишним лет он прожил тысячу жизней, но ни одна из них не стала главной. Он просто исполнял роли по заранее написанному кем-то сценарию, а потом о них забывал.

Кассейн надел епитрахиль и прошептал своему второму «я» в зеркале:

— Я в доме Господа, и я его слуга.

Повернулся и вышел из ризницы.

В аэропорту имени Шарля де Голля у таможенного выхода стоял Тони Хантер — высокий, с покатыми плечами, лет сорока, мягкие каштановые волосы давно не стрижены, костюм заждался утюга. Тони курил сигарету, читал «Пари Суар» и поглядывал на выход из таможни. Наконец там появился Лайам Девлин. На нем были свободного покроя плащ и черная фетровая шляпа. В руке Лайам держал портфель.

Хантер, получивший фотографию и описание Девлина по телеграфу, двинулся ему навстречу.

— Профессор Девлин? Я Тони Хантер. У меня здесь машина.

Вместе они пошли к выходу.

— Приятный полет?

— Лучше не бывает… Тысячу лет назад я летел из Германии в Ирландию на бомбардировщике «Дорнье». Тогда я воевал на стороне противников Англии. Выпрыгнул с парашютом на высоте шесть тысяч футов. Так до сих пор и не пойму, как это у меня получилось.

Они подошли к машине Хантера. Открывая дверцу, Тони предложил:

— Можете остановиться на ночь у меня. Квартира на авеню Фош.

— Неплохо устроился, сынок. Я не предполагал, что Фергюсон разбрасывается золотом.

— Вы хорошо знаете Париж?

— Можно и так сказать.

— Квартира не служебная, моя. Отец в прошлом году умер. Оставил приличное состояние.

— Как наша девушка? Живет в советском посольстве?

— Да Бог с вами, нет же. У нее номер в отеле «Рид». Она сейчас знаменитость, понимаете меня. Великолепная исполнительница. Вчера я был на ее концерте, она играла что-то из Моцарта. Просто превосходно.

— Говорят, она не стеснена в своих действиях?

— Дочь генерала КГБ Масловского — о чем говорить. Сегодня утром я сам за ней следил. Она погуляла в Люксембургском саду, потом позавтракала на одной из барж на Сене. Насколько мне известно, на завтра у нее запланирована репетиция с оркестром в Консерватории.

— Значит, для контакта остается не так много времени, да?

— Наверное. — Они уже ехали по Парижу, мимо Северного вокзала. — С другим утренним самолетом должен прибыть нарочный из Лондона с пакетом документов, подготовленных Фергюсоном. Ну там поддельный паспорт и прочее…

— Неужели он думает, что стоит ей что-то предложить и девушка сразу же побежит за нами? — Девлин расхохотался. — Совсем чокнулся, старый кретин.

— Все дело в том, как предложить, — парировал Хантер.

— Верно. А с другой стороны, не проще ли что-нибудь подсыпать ей в чай.

Хантер в свою очередь рассмеялся.

— Знаете, профессор, а вы мне нравитесь, хотя я не ожидал этого.

— Это еще почему? — заинтригованный, спросил Девлин.

— Я был капитаном пехотной бригады. Служил в Белфасте, Дерри, Южном Армае.

— А-а, теперь понял.

— Четыре срока. С 1972 по 1978.

— Да, четыре срока — это много.

— Точно. Откровенно говоря, я согласен отдать Ольстер хоть индейцам.

— Мудрая мысль, — добродушно сказал Девлин.

В главном штабе КГБ в Москве на площади Дзержинского генерал-лейтенант Масловский сидел за рабочим столом, размышляя о ситуации с Кухулином. Сообщение Черного, переданное через Любова, получили в Москве часа два назад. Почему-то Масловскому вспомнились годы, проведенные в Друморе на Украине. Перед глазами генерала предстал Келли с пистолетом в руке. Келли, боевик, нарушивший приказ.

Открылась дверь, в кабинет вошел адъютант, капитан Игорь Курбский, с чашечкой кофе для генерала. Масловский стал медленно пить обжигающую жидкость.

— Ну, Игорь, что ты по этому поводу думаешь?

— Считаю, что Кухулин великолепно поработал, товарищ генерал. Продержался он долго, но сейчас…

— Понимаю. Сейчас английская контрразведка знает о его существовании. Когда они его вычислят — вопрос времени.

— И в любой момент могут выйти на Черного.

В дверь постучали. Дежурный принес шифрограмму, Курбский взял ее.

— Товарищ генерал, вам. От Любова из Дублина.

— Читай!

В донесении говорилось, что Девлин отправился в Париж, намереваясь там встретиться с Татьяной Ворониной.

При упоминании имени приемной дочери Масловский вскочил и вырвал шифрограмму из рук адъютанта. Ни для кого не было секретом, что генерал души не чаял в Татьяне, особенно после смерти жены. Его знали как жестокого и бессердечного человека, но Таню он искренне любил.

— Так… Кто у нас самый расторопный в Париже? Белов?

— Так точно, товарищ генерал.

— Срочно передайте: гастроли Татьяны отменяются. Без объявления причин. Принять все меры по ее безопасной отправке в Москву.

— А Кухулин?

— Он выполнил свою задачу. Очень жаль.

— Отозвать его?

— На это нет времени. Нужно действовать быстро. Передайте Любову приказ на ликвидацию Кухулина. И Черного тоже. Чем быстрее, чем лучше.