Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Десять минут назад выехали на Дербеневскую набережную и остановились неподалеку от Делового центра экономического развития. Из автомобиля никто не выходил, в него никто не садился. Судя по всему, чего-то ждут.

– Или кого-то, – продолжил мысль оперативника Кондратьев.

На третьем мониторе был отчетливо виден посольский «Ниссан», застывший на углу Делового центра. Тонированные стекла скрывали тех, кто находился в салоне, однако благодаря специальному сканеру, встроенному в автомобиль «наружки», можно было наблюдать, что происходит в салоне «Ниссана». Оба его пассажира сидели на своих местах и не двигались. Наконец автомобиль американцев медленно тронулся с места и проехал мимо Делового центра. Едва это произошло, как пассажир на заднем сиденье пересел от дальнего окна к ближнему, к тому, что выходило к тротуару. Набережная в эти минуты была пустынна, за одним исключением: возле входа в Деловой центр высилась фигура мужчины в строгом костюме темно-синего цвета. Он стоял на краю тротуара и внимательно смотрел на проезжающий мимо транспорт. Затем, взглянув на часы, он повернулся и вошел в здание Делового центра. А посольский автомобиль продолжил свое движение в сторону Павелецкой набережной.

– Обратили внимание на мужчину, стоявшего на тротуаре? – Кондратьев бросил взгляд на сидевшего справа от него Жмыха.

– Судя по всему, это один из членов американской делегации.

– Я это понял, но кто? Мне показалось его лицо знакомым.

Жмых повернулся назад и обратился к сотруднику, сидевшему за пультом управления монитором.

– Верните, пожалуйста, картинку с человеком на тротуаре из третьего блока.

Спустя полминуты на третьей картинке возникло изображение нужного человека.

– Можно покрупнее? – вновь попросил Жмых.

Когда это произошло, генерал и полковник почти одновременно воскликнули:

– Да это же Дэйв Саммерс!

После короткой паузы, повисшей в аппаратной, Кондратьев спросил:

– Как думаете, случайно он вышел подышать воздухом в тот момент, когда там объявился автомобиль Рика Портера?

– Мне кажется, ответ очевиден.

– Мне тоже так кажется – не случайно. Учитывая, что Саммерс входит в число подозреваемых, напрашивается вывод: его появление на набережной явно несет в себе определенную цель. Но какую?

– Может, это был некий сигнал? Дескать, все нормально, операция началась.

– «Мохет быть, мохет быть», как говаривал незабвенный Аркадий Исаакович Райкин, – задумчиво произнес Кондратьев, после чего повернулся к человеку за пультом:

– Можно еще раз посмотреть на запись сканера, фиксирующего ситуацию в салоне посольского «Ниссана»?

Когда эта запись появилась, Кондратьев попросил:

– Вот в этом месте остановите, пожалуйста, запись и сделайте картинку покрупнее. Спасибо. Что видите, Глеб Сергеевич?

– Вижу, как пассажир на заднем сиденье почти вплотную приблизился к окну с той стороны, где находится Саммерс. И еще вижу какие-то всполохи. Ба, да это же вспышки от фотоаппарата.

– Совершенно верно – вспышки от особо чувствительного фотоаппарата «Minox», который может снимать даже через тонированные стекла. Теперь понятно, что произошло?

– Видимо, американцам нужны изображения внешности Саммерса, чтобы начать делать с него копию.

– Надо связаться с сотрудниками «наружки», работающими непосредственно в Деловом центре, может быть, у них тоже есть какие-то сведения о поведении Саммерса внутри здания. Это можно сделать побыстрее?

Вместо ответа Жмых встал со своего кресла и вышел из аппаратной. Пока он отсутствовал, Кондратьев продолжал вести диалог с экипажами всех трех машин. Однако услышать что-нибудь интересное от них он не рассчитывал, понимая, что главное событие уже произошло. Поэтому спустя десять минут он приказал всем экипажам свернуть наблюдение и возвращаться к месту дислокации – на базу. В это время в аппаратную вернулся Жмых.

– Саммерс отличился в туалете, – сообщил он Кондратьеву.

– В каком смысле?

– Когда наш сотрудник как бы случайно открыл дверцу его кабинки, этот профессор экономики сидел на унитазе и с помощью зеркальца и миниатюрных ножниц подстригал усы. Это случилось за несколько минут до его выхода на набережную.

– Выходит, Фараону должны будут клеить усы, – сделал однозначный вывод Кондратьев.

Москва, Большой Девятинский переулок, дом 8.

Посольство США в РФ

Светский раут в посольстве США был назначен на восемь часов вечера. Однако гости начали съезжаться к месту предстоящего действа примерно за час до его начала, заранее предупрежденные организаторами о тех неудобствах, которые несла с собой продолжающаяся вот уже вторые сутки блокада посольства. Впрочем, неудобство было лишь одно – у входа в резиденцию, прямо перед милицейской будкой, справа от которой находилась дверь в посольский «предбанник», российскими властями был установлен временный пропускной пункт, сотрудники которого проверяли документы у всякого входящего и выходящего из посольства человека.

Первыми к посольству подъехали делегаты экономического форума. Их привез роскошный автобус марки «Ceasar» голубого цвета. Все двадцать три члена американской делегации один за другим вышли из салона и достаточно быстро, за какие-то десять минут, миновали пропускной пункт и скрылись в здании посольства. Следом за ними подъехали художники, участвовавшие в московской выставке американской живописи. Затем у посольства объявились лидеры несистемной оппозиции в количестве восьми человек, которых ни генерал, ни полковник увидеть здесь не ожидали: в их списке приглашенных на раут таковые не значились. Судя по всему, этих деятелей организаторы мероприятия включили в последний момент. Наблюдая за их прибытием на большом экране в аппаратной ФСБ, Жмых внезапно воскликнул:

– Ба, да здесь и Зоя Моисеевна Яблонская собственной персоной!

– Чему вы удивляетесь, Глеб Сергеевич? – отозвался на реплику полковника Кондратьев. – Эта дама за два последних дня надавала сразу несколько интервью западным и российским журналистам, где активно возмущалась блокадой американского посольства. А Вишнева назвала жертвой режима, чуть ли не узником совести. Узнаете вон того бородатого мужичка в кепке? Он в своей газете это заявление Яблонской и растиражировал.

Жмых узнал в мужчине, на которого указал генерал, редактора той самой газеты, куда несколько лет назад во время своего приезда в Россию нанесла визит тогдашний госсекретарь США Хилари Клинтон. Однако полковника все же больше интересовал не этот редактор, а Яблонская – подруга Жолташ. Глядя на то, как она проходит через временный пропускной пункт, Жмых заметил: