Эрик Амблер - Непредвиденная опасность

— Итак, Андреас, — холодным и насмешливым тоном начал он, — что будем делать дальше?

— А вот это, — мадам Смедофф резко развернулась в кресле и перешла на английский, — мне тоже хотелось бы знать. Что вы решили, Андреас Прокович?

Залесхофф закурил сигарету.

— Я еще ничего не решил.

Толстуха фыркнула и обернулась к Кентону.

— Вы, молодой человек, похоже, не лишены здравого смысла. Что думаете?

— Думаю, мы лишь напрасно тратим здесь время. Саридза может уйти.

— Сегодня вплоть до четырех нет ни одного поезда до Бухареста. А самолета туда же не будет до завтрашнего утра. Один из наших наблюдает за машиной Саридзы, второй засел на втором этаже отеля и следит за его номером.

— Я этого не знал.

— Разве вы не слышали? Мы же об этом говорили.

— Он не понимает по-русски, — объяснила Тамара.

Мадам Смедофф тихо хихикнула.

— Так, значит, этому бедному мальчику еще неведомо, какая я гадкая и испорченная старушенция! — И она в приступе смеха так и заколыхалась всем своим огромным телом.

— Ольга! — сердито одернул ее Залесхофф.

Она лишь отмахнулась и уставилась на Кентона. Ее маленькие сверкающие глазки, казалось, так и проникали в самую душу.

— Вот что я вам скажу, мистер Кентон, — начала она, — этот человек, Залесхофф, по-своему очень неплох, однако слабоват в стратегии. Много говорит — что касается болтовни, тут ему просто нет равных! — а вот что касается стратегии… это вам не тактика — следует различать! — ни черта не смыслит. В отличие от меня. Вот вы вошли в комнату и посмотрели на меня. И я знаю, что вы в тот момент подумали. Несмотря на преклонный возраст, подумали вы, эта дама наделена шармом, она привлекательна, есть в ней какая-то изюминка, это определенно! И все хорошенькие и неопытные девчонки просто ничто в сравнении с ней.

— Гм! — хмыкнул Залесхофф.

— Ну, признайтесь, — настаивала старуха, — ведь именно это вы и подумали, верно?

— Да, — кивнул Кентон.

Мадам Смедофф обернулась к остальным с торжествующим видом.

— Вот видите? Мне ничего не стоило поставить его в безвыходную ситуацию. Ему ничего не оставалось, кроме как солгать. И если, — задумчиво продолжила она, — я бы решила воспользоваться этим своим преимуществом, ему бы пришлось ох как не сладко!

Кентон почувствовал, что краснеет.

— Вот в чем, — торопливо продолжила она, — суть и смысл дела. Хорошую стратегию ничем не заменишь. И ваша, Андреас Прокович, попытка нападения на дом Бастаки была заранее обречена на провал.

— Да, не вышло. Но просто потому, что чертовски не повезло, — яростно возразил ей Залесхофф.

— Нет, именно обречена на провал, — продолжала стоять на своем мадам Смедофф. — Стратегия подвела. Слишком уж все грубо, прямолинейно. И вот теперь, боюсь, вы готовы совершить ту же ошибку. Пойдете в отель «Америка» и будете размахивать пистолетами перед всеми этими типами, поколотите их, свяжете, начнете искать фотографии. И я со всей ответственностью заявляю вам, друг мой, что даже если вы преуспеете в насилии, фотографий вам все равно не найти.

— Это почему же?

Мадам Смедофф поправила сползающую с плеч шаль.

— Да потому что их там нет!

— С чего вы взяли? Где ж им быть, как не там?

— Да нет их там, нет! Принимаете Саридзу за круглого дурака? А ведь он у нас далеко не дурак, нет. В одном вы оказались правы. Когда Саридза встретился с Бастаки на кабельном заводе, фотографии были при нем. Хорошо. Но вы забываете об одной вещи. О том, что ночью он видел вас на террасе. Он понимал, зачем вы туда пришли и чего хотите. А потому решил спрятать фотографии в надежном месте. Но где именно? Вот это и надо срочно выяснить. Думаю, Саридза поедет на машине. Завтра, прямо с утра.

— Почему?

— Четырехчасовой поезд крайне неудобен. Надо делать пересадку в Будапеште и довольно долго ждать, к тому же между столицей Венгрии и Бухарестом очень много остановок. Да и вообще Саридза редко ездит поездами.

— Прага — город большой. А фотографии — маленькие. Иголка в стоге сена.

— В таком случае мы должны подождать, когда Саридза отправится в путь, и последовать за ним. И если предпринимать какие-то действия, то на участке между Прагой и границей с Венгрией.

Залесхофф капризно выдвинул нижнюю челюсть.

— Не нравится мне все это!

— Мне тоже не нравится, — согласилась с ним мадам Смедофф. — Но в таком случае где, по-вашему, он мог спрятать фотографии и как их искать? Бастаки уехал, а потом вернулся с женой к себе в дом. Вскоре Саридза может отправиться в путь.

— Какой-то абсурд получается, Ольга, и вы это понимаете. Он мог оставить снимки в сейфе отеля или же на вокзале, в камере хранения. Да где угодно!

— Могу я выдвинуть одно предположение? — извиняющимся тоном спросил Кентон.

— Да, молодой человек?

— Зная, что поиски фотографий продолжатся, я бы на месте Саридзы сделал бы с них копии. Перефотографировал бы их и спрятал где-нибудь в надежном месте.

Мадам Смедофф тяжело поднялась из-за стола, подошла к Кентону и погладила его по голове.

— Вот видите, Андреас Прокович, молодой человек очень умен. Ну конечно, копии! Вам следовало бы догадаться. — Она с улыбкой смотрела на Кентона. — А теперь скажите-ка, молодой человек, к какому фотографу он мог обратиться?

— Ну, к простому фотографу он вряд ли пошел бы. Тот мог счесть все это любопытным материалом и сделать еще одну копию, для себя. Не знаю, видели ли вы эти приказы о мобилизации, Андреас. Развешаны на каждом углу, внизу красуется правительственная печать. Выглядят очень официально и достоверно.

— В том-то и проблема, — нетерпеливо произнес Залесхофф.

— Так что если Саридза хотел как-то обезопасить себя, он пошел к человеку, на которого можно положиться. Готов побиться об заклад, сейчас набор копий с этих снимков ожидает Саридзу в редакции какой-нибудь газеты. Он придет, заберет один набор и оставит другой в сейфе. Все очень просто.

— Но почему именно в редакции газеты?

— Потому что там обязательно должна быть фотостудия. Причем она всегда хорошо защищена. И люди там находятся и днем и ночью.

— Итак, — с иронией заметил Залесхофф, — фотографии находятся в редакции газеты. Чудненько! Очень ценная и полезная для нас информация. Особенно с учетом того, что этих редакций в Праге не больше пятидесяти.

Мадам Смедофф раздраженно фыркнула.

— Шевелите мозгами, Андреас Прокович! Саридза где попало оставлять снимки никогда не станет. Есть у меня одна идея.

Она многозначительно покосилась на Кентона и выплыла из гостиной.

Залесхофф вздохнул и махнул рукой — то был жест отчаяния.

— Эта старуха, — заметил он, — почему-то всегда заставляет меня почувствовать свою полную никчемность.