Микки Спиллейн - Короткое замыкание

И тут я понял. На столбах висели еще и телефонные провода. Агрунски тут не в отпуске. Он здесь живет и работает, а представить себе, что современный специалист может обойтись без такого банального способа связи, как телефон, просто невозможно. Конечно же он провел к себе телефон.

Не дожидаясь возвращения Мейсона, я наклонил голову и с сорок пятым на изготовку, двинулся по песку, замедляющему мои шаги, под телефонной линией. Она привела меня к последней хижине, наклонившейся набок, как уставший путник.

Как только я к ней приблизился, раздался выстрел. Детонацию приглушил дождь. Я пытался определить направление. Невозможно... а времени терять нельзя.

Я обошел дюну, чтобы не стать мишенью стрелку из дома, и продолжил приближаться к нему против ветра, вырывая башмаки из песка, готовый в любое мгновение опорожнить обойму.

Вот тогда-то я и увидел Мейсона. Он лежал на животе, щекой на песке, и кровь текла из его головы. Пилот скатился в небольшую ложбину, защищенную от ветра, и бессознательно загребал рукой песок.

Но я не бросился к нему на помощь. Не мог, потому что именно этого и ожидал Нигер Хоппес. Он не убил его первой пулей, чтобы воспользоваться Мейсоном как приманкой — вызвать на линию огня меня. Но я не купился на его храбрость.

Нигер Хоппес плохо рассчитал свой удар. Я знаю, это жестоко — не поспешить к товарищу, но так нужно! Мейсон подождет. Я скоро приду к нему, когда покончу с Хоппесом. Если смогу...

Я отступил на несколько шагов и спрятался за дюну, не переставая наблюдать за домом.

Хоппес, должно быть, выбрал такую позицию, что просматривал все подходы к нему. Приглядевшись, я обнаружил под домом пустоту примерно сантиметров в двадцать, между полом домика на сваях и песком, но не заметил ни малейшей тени, позволившей предполагать, что стрелок находится там. Не мог он спрятаться и за ступеньками крыльца, выходящего в сторону моря. Мертвая зона угла была слишком велика. Получилось, что он ждет среди дюн.

Проблема состояла в том, чтобы переместиться не выдавая себя, — потом уже будет бесполезно принимать меры предосторожности. Ветер и дождь покрывали шум, который песок не приглушал.

Интересно, сколько раз Нигер Хоппес вел такую игру, в которой он одновременно был и дичью и охотником? А я сколько раз?!

Всегда в конце концов оказываешься в точке, где пересекаются дороги, и в живых остается только один. Даже самый сильный когда-нибудь встречает более сильного. И он и я, мы пересекали путь со многими людьми, но вот пока продолжаем идти.

Один раз мы с ним уже встречались. Но снова каждый пошел по своей тропинке, продолжая охоту. То был нулевой удар, а сейчас — решающий! И для того, кто выиграет сегодня, это будет огромная удача.

Я чуть было не натолкнулся на провод, когда его увидел. Остановился и улыбнулся. Один — ноль в мою пользу. Пока. Очень тонкий провод был протянут по песку и, вероятно, привязан к кусту. Если бы я задел ее ногой, куст зашевелился бы и предупредил бы Хоппеса.

Я перешагнул через ловушку, не коснувшись ее, и направился к морю, намереваясь подкрасться к дому с другой стороны, максимально используя неровности песка. Я выбрал настолько нелогичный подход, что он не должен ожидать моего появления оттуда.

Берег был пустынен, он как будто тоже наблюдал за мной, не прекращая игры волн с песком. Но вот я достиг одной линии с домом. С высоты крутого склона он доминировал над местностью, безмолвный, безразличный, угрожающий... Короткая остановка, чтобы изучить топографию... А какое укрытие выбрал бы я на его месте, чтобы было удобнее напасть?

Есть только одно такое место! Вершина высокой и плоской дюны. Оттуда должно хорошо просматриваться все вокруг, и в то же время стрелок защищен.

Дождь освежал мое лицо. Я начал ползти.

Надо мной низко пролетела чайка, свернула к морю, потом забила крыльями и села на волну.

Но вот я на гребне. Я побежал...

Он зарылся там в яму, которую специально приготовил, слишком уверенный, что руководит игрой. Хоппес наблюдал за площадью позади дома. Я увидел его съежившимся, в профиль. В одной руке он держал пистолет с длинным дулом, другой прижимал к ноздрям ингалятор «Безекс».

Должен заметить, что убийца в ожидании убийства может даже восхитить, — глаза застыли в ледяном внимании, губы сжаты и перекошены, он одновременно очень напряжен и расслаблен.

Я слишком часто видел подобное. Может, у Нигера Хоппеса это проявилось ярче, чем у других. Вероятно, из-за шрама на его лице.

Он почувствовал меня. Он понял, что я тут, едва мне удалось влезть на гребень. И вероятно, прочитал в чертах моего лица, моего взгляда то же самое, что я увидел в его.

Движение кошки — вот так он повернулся ко мне. «Магнум» поднялся, описав дугу, и в тот же момент выплюнул... Я тоже выстрелил. Два наших выстрела слились в один, такой громкий, что вокруг задрожал воздух.

Я почувствовал, как огненная стрела обожгла мне бок и затерялась где-то в песке.

Но я продолжал мой путь. А он — нет. Его движения остановились.

Мой проклятый сорок пятый сделал свою работу, хорошую работу. Он вырвал у Хоппеса «магнум» из рук и вместе с оружием два его пальца.

Нигер Хоппес уставился на окровавленные куски, свисающие с его руки, потом поднял на меня неверящие глаза, в которых светилось безумие.

Я остановился.

Спустил собачку моего пистолета и не торопясь положил оружие на песок.

Он знал, чего я хочу, — взять его голыми руками.

Хоппес не стал ждать и пошел мне навстречу странной походкой. Кровь стекала с его изувеченной руки, оставляя следы на одежде и на песке... Другая рука сжимала нож.

На хорошем расстоянии я прыгнул головой вперед. Он рванулся ко мне, выставив нож, в порыве, который должен был сокрушить меня, но мои пальцы сомкнулись на его запястье. Нож упал и затерялся в песке, а Нигер Хоппес повалился на спину.

Я выпрямился. Он будет биться до конца. Это убийца и фанатик, который должен выполнить свою миссию во что бы то ни стало.

Кроме того, ему известны все тонкости боя, так что я приготовился к смертельной схватке.

Но я ошибся. Единственное, чего он не изучил, — это поражение. Долю секунды Хоппес оставался неподвижным, потом вскочил на ноги и с воплем кинулся бежать к морю, скатываясь с дюн.

Я бросился вперед, побежал вдоль крутого склона и как камень кинулся ему под ноги на полном ходу. Он опрокинулся на мокрый песок. Я снова прыгнул на него, избежал удара в лицо ногой и схватил его за ногу.

Теперь я боролся не с убийцей, а с сумасшедшим. С вытаращенными глазами он ударял с бешеной силой, но его удары, наносимые бессистемно, были не страшны. Никакого хладнокровия, никакого использования приемов дзюдо или каратэ.