Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

— Вот и готовили бы сразу две экспедиции, — проворчал Лахов. — Одну с афганцем, другую — с врачом…

— А деньги где взять? — осведомился генерал и недовольно поморщился. — Ты же знаешь, как нам урезают финансы в последние годы. Вот мы и решили вместо двух экспедиций запустить одну. Лететь должен опытный космонавт, а с ним — врач и афганец.

— Спасибо за утонченный комплимент, — с язвинкой в голосе произнес Лахов. — Они, значит, будут кататься, а я — крутись, как белка в колесе…

— Ну, на то ты и космонавт-спасатель, должен работать за двоих, — жестко отрубил Шаталин. Ему начинало надоедать препирательство полковника. — Так ты как решил, летишь?

— А куда ж я денусь? — Лахов сокрушенно вздохнул и хитро улыбнулся. — Летать же хочется…

На следующий день после этого разговора начались тренировки нового экипажа. К удивлению Лахова и афганец Абдул Ахад Моуманд, и врач Валерий Полинов оказались действительно неплохо подготовлены к полету. Афганец, конечно, еще плохо разбирался в самой космической технике, в конструкции и устройстве бортовых систем корабля, но старательно пополнял свой багаж знаний, а последовательность основных полетных операций и команд вообще успел выучить на зубок. Неплохо было у него и со знанием русского языка.

«Ну, и хорошо, — с облегчением подумал Лахов. — По крайней мере, не будет смотреть на технику, как баран на новые ворота, и в критических ситуациях — не дай их, конечно, Боже, — говорить что-нибудь вроде «моя твоя не понимай».

Врач Валерий Полинов вообще оказался далеко не новичком в космических исследованиях. Хоть сам он еще на орбиту не летал, но уже дважды успел поработать в составе дублирующих экипажей. После первого же дня совместных тренировок на макете корабля «Союз» Полинов взял Лахова под локоть, отвел в сторону, подальше от ушей инструкторов, и сказал:

— Афанасьич, давай поговорим прямо, по-мужски. Я знаю, что я для тебя обуза. Я знаю, что пахать в полете за двоих тебе будет ох, как не сладко. Но и ты меня пойми. Я жду своего старта уже пятнадцать лет. Возраст у меня, сам знаешь, почти на пределе. Так что, как не крути, этот полет — мой последний шанс. Мельтешить у тебя под ногами и строить из себя всезнайку я не буду. Но если где-то надо будет подсобить, — говори, я подключусь. Лады?

Он протянул Лахову руку.

— Лады, — Владимир хлопнул по ладони врача и усмехнулся:

— Я, Валера, своего первого старта тоже ждал долго, двенадцать лет. Иногда казалось, что уже так и не слетаю никогда. Жизнь-то идет… Ну, и ребята летают, даже те, кто помоложе и намного позже пришли в отряд, да… Так что, можешь поверить, я тебя хорошо понимаю.

— Значит, работаем? — в глазах Полинова мелькнули веселые искорки.

— Работаем, — наклонил голову в знак согласия Лахов.

За неделю до начала полета Лахов, Полинов и Моуманд прилетели на Байконур. Поселили их на самом краю Ленинска, в отгороженной стеной от города

гостинице «Космонавт», которую военные прозаично именовали «семнадцатой площадкой». Оба экипажа — и основной, и дублеры, по очереди ездили в испытательный корпус, осваивали корабль «СоюзТМ» и примеряли скафандры. Потом ракету повезли на стартовую площадку, а космонавтам дали пару дней отдохнуть перед полетом. И вот сегодня утром — старт.

…Лахов пальцем поправил наушник в шлемофоне, покрутил головой, проверяя, не сдавливает ли шею манжета скафандра, и поднял вверх большой палец:

— Полный порядок, Витя!

Виктор Романов, старший инженер фирмы, отвечавшей за изготовление скафандров, облегченно вздохнул:

— Ну, вот и хорошо… А то в прошлом году Борисенко едва смог застегнуть свой скафандр, представляешь? Располнел за два предполетных месяца!

Полинов и Моуманд закончили проверку скафандров, и подошли к ним. Лахов внимательно оглядел экипаж и осведомился:

— Ну, что, орлы, готовы?

— Я готов, — тряхнул головой Моуманд и широко улыбнулся. Полчаса назад в специально отремонтированной по такому случаю комнате афганский космонавт привычно определил направление на благословенную Мекку, совершил намаз, и теперь чувствовал себя бодро и уверенно.

— Нам бы присесть на дорожку, — подсказал Полинов, нервно теребя застежку скафандра. — Подумать, все ли с собой взяли. А то у меня всегда так: еду в командировку и обязательно то паспорт, то билет дома забуду.

Они присели на мягкий диван и пару минут сидели молча, думая каждый о своем.

— Посидели — пора и честь знать, — нарушил, наконец, молчание Лахов. — Нужно идти, ребята. Пресса и телевизионщики ждут.

В сопровождении Романова и подполковника Доцинова космонавты прошли из космической пристройки в монтажный зал, а оттуда, через широко раскрытые ворота, на площадь перед испытательным корпусом. Здесь уже толпились провожающие — представители советского и афганского правительств, работники космодрома, многочисленные стайки журналистов из разных стран.

Лахов чуть замедлил шаг, дождался, когда Полинов и Моуманд окажутся рядом, и, стараясь даже в скафандре шагать по-военному четко, направился к председателю Государственной комиссии генералу Керимову. Юпитеры телевизионщиков слепили глаза, и космонавт почти совсем не различал лиц провожающих.

— Товарищ председатель Государственной комиссии, — космонавты остановились в двух шагах от высокого и широкоплечего генерала, и Лахов вскинул ладонь правой руки к гермошлему скафандра, — экипаж космического корабля «СоюзТМ-6» к совместному советско-афганскому космическому полету готов. Командир корабля полковник Лахов.

— Желаю вам успешного полета и благополучного возвращения на Землю, — голос генерала дрогнул. Керимов, проводивший в космос не один десяток экипажей, все равно не смог скрыть своего волнения.

Генерал сделал шаг вперед и поочередно пожал руки всем трем космонавтам:

— Садитесь в автобус, товарищи. Пора на старт, ракета вас уже заждалась.

— Ничего, без нас все равно не полетит, — пошутил в ответ Полинов. — А полетит, так догоним!

Бело — оранжевый «ЛАЗ» подкатил к воротам испытательного корпуса и в сопровождении одетых в белые комбинезоны врачей и специалистов по предполетным операциям космонавты один за другим поднялись в салон автобуса. Двери закрылись. Автобус мягко тронулся с места, на небольшой скорости преодолел подъем дороги и повернул влево, к стартовому комплексу.

На стартовой площадке все пошло по годами накатанному сценарию: крепкие рукопожатия, горячие поцелуи, фотографии на память у подножия ракеты. Только когда они оказались в лифте, медленно ползущем вверх, к входному люку космического корабля, Лахов, наконец, смог перевести дыхание.

— Все-таки вся эта процедура прощания немного утомляет, — Полинов чутко уловил настроение командира экипажа. — Слишком много добрых пожеланий на единицу времени.