Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

— Смерть Ушакова наступила мгновенно, от колотой раны под левой лопаткой, — полистав свои бумаги, Чекмаев извлек заключение патологоанатомов. — Осмотр тела убитого кровоподтеков и других прижизненных повреждений не выявил. То есть, следов драки нет.

— Я полагаю, Вадим Алексеевич, — снова вступил в разговор Казинцев, — что Ушакова мог убить только хорошо знакомый ему человек. Во-первых, нет следов борьбы. А я уверен, что человек комплекции Ушакова не дал бы себя так просто убить. Удар, скорее всего, был нанесен неожиданно — в тот момент, когда убитый инженер не ждал нападения. Во-вторых, расположение раны на теле почти исключает вариант нападения из засады. Значит, остается предположить, что смертельный удар был нанесен человеком, которого Ушаков знал достаточно близко. Возможно, во время разговора Ушаков почему-то на долю секунды повернулся к собеседнику спиной. Убийце хватило этого времени для единственного и точного удара.

— Так… Мотивы убийства?

— Вадим Алексеевич, у меня на этот счет есть кое-какие соображения, — Чекмаев щелкнул пальцами. — Макарьев утверждает, что в ночь перед стартом именно Бехтерев отдал ему по телефону приказ проверить периметр ограждения вокруг стартового комплекса. В то же время все телефонисты в один голос говорят, что ни на смотровой площадке, ни в испытательном корпусе Бехтерев к телефону и близко не подходил. Тогда кто мог звонить Макарьеву?

— Ты полагаешь, что нашему лейтенанту мог звонить Ушаков? — угадав логику рассуждений капитана, засомневался Контрразведчик. — Ну, и на чем основываются это твое предположение?

— Знаете, какое хобби было у Ушакова? — на лице Чекмаева появилась хитрая ухмылка. — Игра КВН и любительский театр. Говорят, он был настоящим докой по части имитации чужой речи! Мог заговорить любым голосом!

— Значит, по-твоему, голосом Бехтерева с Макарьевым говорил Ушаков?

— Конечно, Вадим Алексеевич! По чьей-то просьбе Ушаков звонит Макарьеву. А потом его убивают! Мавр сделал свое дело…

— И теперь мавр может уходить… Ладно, считай, что я принимаю твою версию. Предварительно. А зачем тогда нужна смерть Бехтерева?

— Макарьев мог погибнуть в схватке с диверсантами, а мог и остаться в живых. Так случилось, что лейтенант выжил. Первый вопрос следствия: как караул оказался около периметра стартовой позиции? По приказу Бехтерева. А Бехтерев — если бы его оставили в живых, — обязательно заявил бы, что Макарьеву он не звонил. Значит, мы бы сразу стали искать человека, умеющего подделывать голоса. И непременно бы вышли на Ушакова!

— Н-да… Выглядит логично, как считаешь, Павел Викторович?

— Константин Геннадиевич сегодня явно заслужил вкусный пирожок с полки, — сказал Казинцев и заговорщицки подмигнул Чекмаеву. — Агент, тут следует отдать ему должное, Вадим Алексеевич, — мужичок ловкий и сообразительный: пара трупов и мы всей нашей следственной группой целую неделю жевали версию о самоубийстве Бехтерева!

— Ну, это ты преувеличиваешь, Павел Викторович! — решительно запротестовал Контрразведчик. — Версии мы с вами отрабатывали самые разные. Хотя версия самоубийства, — тут я с тобой, пожалуй, соглашусь, — была у нас основной. Ладно, будем считать, что неделю агент у нас выиграл. Один ноль в его пользу, но мячик сейчас на нашей стороне и можно контратаковать. Чем мы и займемся!

— Я думаю, что нервишки у агента начинают серьезно пошаливать, — с пренебрежительной ухмылкой констатировал Казинцев. — Он на грани провала и вот-вот должен обнаружить себя.

— Поэтому для убыстрения этого процесса мы с сегодняшнего дня открываем второй фронт в лице лейтенанта Макарьева. Пусть агент ощутит реальную угрозу себе еще и с этого направления, — Контрразведчик повернулся к Чекмаеву:

— Вот что, Костя… О том, что найден труп Ушакова, пока никому вне нашей службы не сообщать. А вот Макарьева немедленно привлечь к опознанию тела Ушакова. Как лицо, пользующееся нашим особым доверием.

— Ясно, Вадим Алексеевич.

— И вот что еще… После опознания пусть кто-нибудь из твоих ребят побеседует с лейтенантом, — продолжал Контрразведчик. — А во время беседы — вроде бы так, невзначай, — расскажет ему о похищении «газика» у Железняка и о том, где именно и как был найден труп Кирилла Ушакова.

6 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

— Антошка, ты куда пропал? Что-то случилось?

Ульяна отыскала Макарьева в летней беседке за зданием монтажно-испытательного корпуса. Антон сидел на узкой деревянной лавке под острым колпаком раскалившейся от солнечных лучей металлической крыши. Сидел, безвольно сгорбившись, с опущенными плечами, положив руки на колени и понурив голову. Лицо Макарьева посерело и осунулось, а неподвижные, словно остекленевшие глаза уставились куда-то в пространство без всякого выражения.

— Антон, да что случилось-то? — ладонь Ульяны осторожно коснулась его плеча. — На тебе же лица нет!

Он поднял голову, посмотрел на девушку погасшим и совершенно отсутствующим взглядом и тихо произнес:

— Присядь, Уля.

— Я еле тебя нашла, — Ульяна перевела дыхание и опустилась на лавку рядом с Антоном. — Олег Беланов сказал, что ты как ушел на обед, так и не появлялся. Где я тебя только не искала! Мы же с тобой договаривались сегодня встретиться в обеденный перерыв, ты помнишь?

— Извини, что не смог прийти. Я был на опознании тела, Уля.

— Где?!

— На опознании тела Кирилла Ушакова, — бесцветным голосом повторил Макарьев. — В подвале под зданием управления дивизии. Ушакова убили, Уля…

Ульяна испуганно охнула и прикрыла рот ладонью.

— Картина, как говорится, была еще та… Не для слабонервных, — хмуро продолжал Макарьев. — Кирилл Ушаков почти неделю пролежал в жидком азоте. Знаешь компрессорную станцию около корпуса 2Б? Ну, там, где собирают ракеты носители?

Ульяна кивнула. В ее округлившихся синих глазах застыл страх.

— Вот там Кирилла Ушакова и нашли. В цистерне с азотом. Замороженного…

— Его что же, живьем столкнули внутрь?!

— Нет, сначала его ударили ножом под лопатку. Прямо в сердце. Потом погрузили в «газик» и довезли до этой цистерны. А затем тело спрятали внутри…

— Боже мой, — прошептала Ульяна, облизав кончиком языка враз пересохшие губы. — Сначала Бехтерев, теперь Ушаков… Уже двое…

— Этой сволочи, которая здесь завелась, наплевать на человеческие жизни, — Макарьев скрипнул зубами и зло сжал кулаки. — Эта тварь прет вперед с упорством танка!

— Антошка, — Ульяна коснулась пальцами его руки, — этот мерзавец ни перед чем не остановится…

— Да, решительная вражина нам с тобой попалась, — в голосе Макарьева зазвучали металлические нотки. — Ему есть что терять!