Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

— Эллен, у нас посетитель.

Эллен наконец заметила меня, улыбнулась и произнесла:

— Как мило!

Поправить тогу она даже не подумала. Я сказал:

— Представление что надо.

Коротконогая ухмыльнулась, как будто пожалела, что сама не додумалась распахнуть тогу. Затем она почти втолкнула меня в дверь.

Внутри пара вентиляторов на полу гоняла воздух, создавая впечатление свежести. Я ослабил галстук, расстегнул рубашку и постоял несколько мгновений, привыкая к сумраку. Вокруг штабелями стояли похоронного вида кресла, задрапированные тканью. На шаткой сцене стояло еще несколько фигур в тогах и несколько центурионов, а недомерок в теннисных шортах, с волосатыми ногами кричал на них фальцетом, стуча сценарием по старому пианино.

Найти Маршу было нетрудно. Позади нее горела лампочка, высвечивая прекрасные изгибы тела под тогой. Она была здесь самой красивой, даже с загримированным синяком, а насколько я мог видеть со своего места, ей было с кем соревноваться.

Субъект с волосатыми ногами объявил десятиминутный перерыв, и коротконожка крикнула Марше что-то, чего я не расслышал. Она спрыгнула со сцены и бегом направилась в мою сторону.

Своими теплыми руками она дружески сжала мои ладони.

— Ты получил мою посылку, Майк?

— Да. Пришел лично поблагодарить тебя.

— Как малыш?

— Прекрасно. Про меня лучше не спрашивай, я нагрублю в ответ. Вчера вечером кто-то пытался проломить мне череп. К счастью, голова у меня крепкая.

Она подошла ко мне вплотную, провела рукой по волосам, нашла шишку и сморщила нос.

— Ты не знаешь, кто это сделал?

— Нет. Если бы знал, ублюдок уже лежал бы в больнице.

Марша взяла меня за руку.

— Давай посидим немножко. Так мне легче тебя жалеть.

— А зачем вообще меня жалеть?

Подбитый глаз прищурился ровно настолько, чтобы придать ей демонический вид.

— Будь я идиоткой, я бы сказала почему, Майк, — проговорила она. — Можно мне притвориться идиоткой?

Если когда-нибудь я страстно хотел поцеловать женщину, то как раз в тот момент. Правда, на ней было слишком много грима, а вокруг слишком много зрителей.

— Попозже. Может быть, сегодня вечером. Вот тогда можешь быть идиоткой. — Я усмехнулся, и ее губы сложились в улыбку, говорившую о многом.

Когда мы выкурили по паре сигарет, я откинулся на стуле и пристально посмотрел на нее.

— У нас еще одно убийство, киска.

Ее сигарета остановилась на полпути к губам, а голова медленно повернулась.

— Парень по имени Мэл Хукер. Он был лучшим другом Деккера. Знаешь, Марша, мне кажется, за всем этим кроется гораздо больше, чем мы думали.

— Цепная реакция, — тихо проговорила она.

— Что-то в этом роде. Не слишком много потребовалось, чтобы она началась. Если быть точным, три сотни долларов и ожерелье.

Марша кивнула, закусив губу.

— Мой сосед-плейбой был вынужден поместить деньги в банк, чтобы не держать их дома в сейфе. Ему пригрозили отказать в найме квартиры, если он не пойдет навстречу. В доме все знают о случившемся и подняли страшный шум. Очевидно, возможность быть избитым мало привлекает, особенно когда взломщик звереет, перепутав сейфы.

— Ты легко отделалась. Он мог убить тебя.

Ее плечи конвульсивно дернулись.

— Что ты собираешься делать, Майк?

— Продолжать поиски. Поднять достаточно шума, чтобы навлечь на себя неприятности. Иногда так легче добиться успеха.

— А тебе… тебе это надо? — Ее взгляд стал нежным, а ладонь мягко сжала мою руку.

— Надо, детка. Так уж я устроен. Ненавижу убийц.

— Но неужели ты обязательно должен быть… таким безрассудным?

— Так мне больше нравится. А потом я расправлюсь с ними.

— О Боже! Майк, прошу тебя…

— Слушай, детка, с волками жить — по-волчьи выть. Сначала все казалось понятным, оставалось только поймать подонка, который сидел за рулем. Так это сначала выглядело. Теперь мы получили имена, которые принадлежат отнюдь не мелким сошкам. Здесь замешаны Тин, Гриндл и еще один тип, который уже давно умер, но все еще напоминает о себе… Его звали Чарли Фаллон, и я слышу это имя повсюду.

Кто-то произнес:

— Чарли Фаллон?

Я повернулся, запнувшись на полуслове.

Женщина в тоге, улыбаясь, глядела на нас. Средним в ней был только рост. Всего остального было в изобилии, но в Голливуде как раз это любят. Звали ее Кей Катлер, она была одной из первых кинозвезд, и нетрудно было понять почему.

Марша представила нас друг другу: я стоял, как идиот, с таким выражением лица, которое бывает у людей, вдруг встречающих знаменитость. Она удерживала мою руку несколько дольше, чем нужно, и наконец спросила:

— Удивлены?

— Черт побери, да. Откуда столько талантов в этой дыре?

Обе женщины засмеялись.

— Это хобби, которое создает неплохую рекламу. Вообще-то мы не играем для зрителей. Мы изображаем свою роль, чтобы другие могли взять нашу интерпретацию за образец. Мы учим их играть на сцене. Вы не поверите, но труппа театра выручает немалую сумму. Во всяком случае, достаточно, чтобы покрыть расходы.

— А вы играете бесплатно?

Она засмеялась и перевела взор на одного из центурионов, который бросал в мою сторону мрачные взгляды.

— Ну, не совсем.

Марша ткнула меня в спину, чтобы я перестал пялить глаза.

Я сказал:

— Вы упомянули Чарли Фаллона. Что вы знаете о нем?

— Если это тот, о ком я думаю, его знают многие. Он был гангстером?

— Точно.

— Он обожал писать письма актрисам. Боже, как он их изводил! Даже статистки получали от этого козла цветы с записками. У меня самой было штук двадцать или больше.

— Это было давно, — напомнил я.

Она улыбнулась, показав ямочки на щеках.

— Зачем так легкомысленно говорить о ходе времени? Я все еще считаю, что мне за двадцать.

— Что же вы такое?

Я опять увидел ямочки.

— Я лгунья, — заявила она. — Марша, неужели ты ничего не получала от этого типа?

— Может быть. В то время я не занималась своей корреспонденцией, ее сортировали для меня. — Она замолчала и покосилась на меня. — Хотя, если вспомнить, получала. Помню, я с кем-то говорила об этом.

Я затянулся и медленно выпустил дым.

— Это на него похоже. Парень делал кучу денег и не знал, куда их тратить, вот и швырял на девочек. Интересно, а сам он появлялся у них?

— Никогда, — решительно заявила Кей. — Когда он еще гремел, некоторые газетчики следили за его новыми увлечениями и вставляли о нем строку-другую. Но на побережье его никто никогда не видел. Кстати, чем он так знаменит сейчас?

— Я сам хотел бы знать. Для покойника его помнят слишком хорошо.

— Майк детектив, Кей, — объявила Марша. — Произошла пара убийств, и Майк проводит расследование.

— Но далеко не продвинулся, — добавил я.

— Правда? — Брови ее поднялись, она зажала мундштук между зубами и оглядела меня взглядом, делавшим ее сексуальной до подошв сандалий. — Детектив! Это звучит.