Джадсон Филипс - Шантаж

— Значит… О, я давно поняла, что он ко мне неравнодушен. Он сутками просиживал рядом со мной, пытаясь помочь. Иногда он брал меня за руку… Но это было все. Да, я знала, что нравлюсь ему.

— И вот, увидев меня в душе, он решил, что больше нет смысла подавлять свои вожделения, что он и так потерял слишком много времени впустую, — подхватил Сид. — Послушайте, Фэй. Что касается Робина, я просто уверен: очень много людей знает, что произошло с ним на самом деле, и среди них ваш муж. И если я не ошибаюсь, этот факт вполне объясняет его бессмысленный взгляд и странное поведение. Его мозг непрерывно занят тем, как скрыть эту страшную тайну от остальных, в том числе и от вас.

Фэй вскочила на ноги и направилась к окну.

— Неужели он мог так поступить? Неужели он мог это сделать?

— Я не могу позволить себе удовольствие выразить вам соболезнование, — произнес Сид. — Постараюсь вам объяснить ход своих рассуждений. Вожделение Лоу отворило ворота, которые были наглухо закрыты целых пять месяцев. Лоу потерял контроль над собой, может, угрожал кому-то даже раскрытием тайны. И тогда они были вынуждены приоткрыть створку ворот и заставить его умолкнуть навсегда. И если мы не вставим сейчас же в открывшуюся щелку ногу, они опять закроются, а за вами захлопнутся ворота тюремной психиатрической лечебницы, и никто во всем мире не снизойдет до того, чтобы выслушать хоть словечко вашего оправдательного лепета. — Он положил ладони на плечи Фэй и заставил ее повернуться. — И если вам кажется, что иногда я бываю слишком груб и бессердечен, вспоминайте в таких случаях, что мы с Леоном поставили на карту свои жизни ради вашего спасения.

Она обхватила его руками за шею и спрятала лицо на его широкой груди.

— Сид, прошу вас, — прорывалось сквозь рыдания, — дайте мне выпить, самую чуточку! Я сдержусь. Я все сделаю как надо, клянусь вам! Я…

— Ни грамма! — строго отрезал Сид, Он отстранил ее от себя, взял за руки и встряхнул.

— Сид, — услышал я вдруг свой собственный голос, — не забывай о том, что это не избалованный ребенок, требующий новую игрушку. Для нее это просто органическая потребность. Ты не можешь заставить ее бросить пить непременно сегодня.

— Могу, пока не узнаю все, что мне нужно, — отрезал он, оттолкнув Фэй к столу. — Сядьте и выпейте кофе! — приказал он.

Она опустилась на стул и опять принялась плакать. Я прикурил сигарету и протянул ей.

— Сид прав, Фэй. У нас очень мало времени. Помогите нам, только поскорее, пока в этом есть еще хоть какой-то смысл.

— Спасибо, Леон, — сказала Фэй и взяла сигарету. Она курила, глубоко и нервно затягиваясь, как будто никотин мог возместить нехватку алкоголя в организме.

— У меня составилась прекрасная компания на одном листочке, — заметил Сид. — Судья и его сынок, Нельсон, Мак-Клой, Лоу и ваш муж. Что общего у этих людей? Что их объединяет, Фэй? Клуб на озере?

— Мак-Клой не состоит в клубе, — ответила она. Ей приходилось тратить столько сил, чтобы сосредоточиться на ответах, что на нее просто жалко было смотреть.

— Существует еще кто-нибудь?

— Я не понимаю.

— Вы говорили, что ваш муж время от времени совершает какие-то сделки. Кто участвует в этих делах?

— Я не знаю, Сид…

— Эти люди из клуба… Нельсон вчера кое-что рассказал мне о жителях Рединга. Разврат, наркотики, шантаж и так далее. Но наша группа отличается от рядовых граждан. Судья, Нельсон и Мак-Клой официально представляют закон. Но Пол Дермотт, Лоу и ваш муж — что объединяет их, что у них общего, и чем они отличаются от остальных?

— Пол и Уильям вместе учились в школе. Все трое родились и выросли в Рединге.

— Черт возьми, похоже, этот городишко — одна мафиозная семейка, — не удержался я.

— Преступление прекрасно вписывается в круг интересов таких социальных групп, — сказал Сид. — Объединившись на криминальной основе, они считают своей обязанностью любой ценой оберегать репутацию своего города. Вот тебе и заговор! — Он повернулся к Фэй, но не произнес ни слова. Взор его сеял молнии. — Вот так, Леон! Похоже, мы прищемили им хвост. Ревнивые стражи тайн города Рединга! Воровство, наркотики, разврат, шантаж! Здесь столько всего скрыто под покровом тайны, что весь городишко взлетел бы к чертовой матери на воздух, размотай мы этот дьявольский клубочек.

— И они готовы убивать, лишь бы сохранить все в тайне? — спросил я. — Твоя теория выглядит как-то искусственно.

— Вовсе нет, если они хотят сохранить размеренный ток своей преступной жизни, если они хотят вернуть все в исходное положение, — ответил Сид и обратился к Фэй: — В этом городе много богатых людей, не так ли?

Женщина подтвердила его догадку кивком головы.

— Не город, а просто клад для шантажистов! — сказал Сид довольным тоном. — Адвокат в маленьком городе, прежде чем стать судьей, знакомится с огромным количеством здешних секретов. Окружной прокурор, который решает, отдавать или не отдавать преступника правосудию. Шериф, который может, но не хочет арестовать этого преступника. И плюс трое молодых людей, три плейбоя, которые, охмуряя местных женщин, вытрясли из них не один десяток семейных историй. Какое чудное сочетание!

— Но зачем им все-таки убивать одного из своих? — не переставал сомневаться я.

— Потому что он перестал соблюдать правила игры, он не молчал. Им платят за то, что они молчат о тайнах. Других принуждают к молчанию насилием, оружием, угрозой суда, а эти молчат за деньги. Ставлю десять против одного, мы попали в яблочко, Леон!

— И что теперь?

— Теперь мы знаем, почему они хотят любой ценой избавиться от нас. Когда мы пробьем стену, за которой скрывается тайна, нас поддержат сотни людей. Слушай, Леон, как мне хочется наконец взять в руки ружья, что ты спрятал в парке!

В Сиде меня больше всего раздражает постоянная готовность не только выстраивать, но и полностью доверяться самым фантастическим теориям. Причем в своей безоглядной вере он зачастую даже не замечает, на каких хилых ножках держатся выстроенные им гигантские теоремы.

Например, последняя его идея о шантаже, поставленном на конвейер в Рединге представителями власти. Конечно, выстроенная им схема многое объясняла. Но в ней не находилось места для исчезновения маленького Робина, для пули в голове Питера Лоу, для нападения на Пола Дермотта — если только на него действительно не напали обыкновенные хулиганы, такое ведь тоже нельзя исключить. И, наконец, с помощью этой теории никак нельзя было объяснить умолчание Стерлингом истинной причины смерти собственного сына.

— В своей теории дырок не меньше, чем в швейцарском сыре, — заявил я Сиду.

— А это, собственно, не играет никакой роли, — ответил он. — Верна она или ошибочна — наше с тобой положение от этого не меняется. Если мы не решим сдать им Фэй, собрать манатки и смыться отсюда, то станем очередными кандидатами на пулю в затылок.