Уильям Питер Макгиверн - Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

— Чем могу помочь, Дэйв? В такие моменты мало что помогает, и меньше всего слова утешения. Но я глубоко сочувствую твоему горю.

— Верю, инспектор. Я уволился из полиции, теперь мне требуется разрешение на право носить оружие.

— Собираешься разобраться с ними самостоятельно? Вооружаешься для охоты? Помни, это нарушение закона, Дэйв.

— Подбрасывать бомбы в автомобили тоже не невинная забава.

Крэнстон нахмурился и вздохнул:

— Хорошо, оставим нравоучения. Ты не ребенок, знаешь, что делаешь. На получение разрешения уйдет день. Куда мне его выслать?

— Я переехал в «Гранд-отель» на Арч-стрит.

— Хорошо, утром я направлю его туда с нарочным. — Крэнстон провел рукой по своим белоснежным волосам. Лицо его оставалось хмурым. — Теперь, Дэйв, я попрошу тебя об услуге. Не забывай, где находится мой кабинет. Договорились?

Бэньон кивнул:

— Не забуду.

Проводив его взглядом, Крэнстон вздохнул и, достав из ящика бланк, начал составлять лицензию на право ношения оружия.

Моросил мелкий дождь, над городом быстро сгущались ранние зимние сумерки. Витрины сверкали неоновыми огнями рекламы, лучи автомобильных фар прокладывали желтые тоннели в серой вечерней мгле.

Бэньон добрался до отеля пешком. Взяв у дежурного ключи, он прошел в свой номер — небольшую комнату, безликую, как любое гостиничное помещение. Плеснув в стакан виски, он сел у окна, не снимая пальто и шляпы.

Глядя на расстилающийся внизу город, он думал о том, что пора начинать. Мысль доставила ему удовлетворение, она давала цель его жизни, помогала найти выход бушевавшей у него в груди буре.

Он смотрел на город — черную громадину, сверкавшую мириадами красных, желтых и белых огней, на людской муравейник с прорубленными в нем прямыми улицами-коридорами и извивающимися тонкими, как осиная талия, артериями рек Делавэр и Шуйлкил.

Город населяют миллионы людей. Большинству, подавляющему большинству нет дела ни до него, ни до его жены, ни, тем более, до Люси Кэрроуэй. Кое-кого, однако, они интересуют. Это рэкетиры, наемные убийцы, несколько полицейских, мировые судьи, помощники шерифа. Этим людям Бэньон не безразличен. Одни действуют в его защиту, это честные, порядочные люди, другие, находящиеся в стане врага, — подлые мошенники, на которых постоянно давят сверху, требуя, чтобы они отрабатывали свои грязные деньги.

Бэньон допил виски. Он не пытался обманывать себя — ему предстояла нелегкая работа.

Он взглянул на часы.

Пора приступать.

Он встал, проверил пистолет и вложил его обратно в кобуру. Через минуту он вышел из номера.

VIII

Негритянка была женщиной средних лет, с седеющими волосами, большими настороженными глазами и кожей цвета молочного шоколада. Подняв воротник пальто, Бэньон стоял под проливным дождем на бетонных ступеньках у входа в её дом.

— Мне необходимо побеседовать с вашим сыном Эштоном, — повторил он.

— Его нет дома. Он не возвращается раньше семи. Зачем он вам нужен? У него неприятности?

— Нет, с ним всё в порядке. Мне надо кое-что у него выяснить.

— Вы из полиции?

— Нет.

Женщина умолкла, тревожно поглядывая на темную, покрытую лужами улицу. Одной рукой она прижимала к груди шерстяной свитер.

— Не стоит мокнуть под дождем, — сказала она. — Проходите.

— Спасибо.

Квартира из трех комнат, располагавшихся одна над другой и обставленных дешевой мебелью, производила впечатление чистоты и уюта. Бэньон остался в гостиной, а хозяйка, извинившись, спустилась вниз, на кухню. В воздухе витал аромат тушеного мяса и риса.

Ждать пришлось недолго. Вскоре дверь на улицу отворилась, и в комнату, сопровождаемый порывом холодного сырого воздуха, вошел молодой негр в рабочем комбинезоне и кожаной куртке. Это был Эштон Уильямс, тот самый молодой парень, которого Берк две недели назад задержал по подозрению в убийстве.

Остановившись, он недоуменно посмотрел на Бэньона. Потом оглянулся по сторонам, словно не был уверен, к себе ли домой попал.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Хочу попросить об услуге, — ответил Бэньон. Эштон почесал голову:

— Какой именно?

— На прошлой неделе убили мою жену. Может, ты читал об этом в газете. Кто-то подложил бомбу в машину. Думали поквитаться со мной, она оказалась в машине по чистой случайности. Я разыскиваю тех, кто её убил.

Эштон переступил с ноги на ногу:

— Почему вы пришли ко мне?

— Ты работал кузовщиком во многих гаражах. Знаешь, что адские машины не продаются в магазинах готовых изделий. Их нужно смонтировать, сделать точно так, как заказано, потом соединить детонатор с зажиганием и динамитной шашкой. Тот, кто изготовил устройство, преступник. Именно его я и ищу, Эштон.

— Стучать полиции — рисковать головой, — сказал негр.

— Я там больше не работаю, — сказал Бэньон. — Всё. Ушел. Можешь послать меня к черту, если хочешь.

— Так я, наверное, и поступлю, — сказал Эштон. Бэньон пристально глянул на парня:

— Это твой ответ?

— Нет. Вы отнеслись ко мне по-человечески. Не знаю почему, но это так. Что я должен сделать?

— Тебе известно, у кого из автомехаников были нелады с полицией?

Нахмурившись, Эштон потер щеку:

— Так сразу трудно сказать. Слышал, правда, об одном в Джермантауне, он будто бы отсидел восемь лет в тюрьме Холмсбурга, но так оно или нет, не скажу. — Он продолжал тереть щеку. — Есть ещё один парень в западном районе Филадельфии — на Вудленд-авеню. Так у него каждое второе слово блатное.

Бэньон кивнул:

— Наверное, в тюрьме научили. Вот что, Эштон, постарайся припомнить всех, кто говорит или действует так, словно связан с преступным миром. Я загляну к тебе завтра. Идет?

— Идет, — ответил Эштон. — Поспрашиваю.

— Будь осторожен.

— Не беспокойтесь. — Он проводил Бэньона до двери. — Желаю поймать подонка, убившего вашу жену.

Пожав Эштону руку, Бэньон пешком добрался до Пятнадцатой улицы, откуда на троллейбусе доехал до отеля. Наносить визит Элу и Марджи было поздно. Бриджит наверняка уже спит. В действительности он не очень стремился увидеть дочь — снова начнутся расспросы о мамочке и снова придется лгать. Он понимал, что пора сказать правду, но объявить, что мамочка больше никогда не придет, у него просто не хватало мужества.

Дежурный в отеле вручил ему запечатанный конверт. Послание было от Берка. В нем перечислялись восемь фамилий и адресов механиков из Филадельфии, чьи отношения с полицией были достаточно сложными. Первым в перечне значился некий Майк Греслак из большого гаража на Руан-стрит…

На проверку списка у Бэньона ушло пять дней, результат оказался нулевым. Шестеро имели железное алиби, сфальсифицировать которое было практически невозможно. Седьмым оказался алкоголик. Где находился и что делал в день гибели Кэйт, он вспомнить не мог, Маловероятно, чтобы кто-то решился его нанять для подобной рискованной операции. Человек пил, а пьяные болтают. Последним в списке был молодой человек, имевший миловидную жену. Он попросту предложил Бэньону убираться к дьяволу. Молодой человек не выглядел преступником, но для страховки Бэньон всё же поставил напротив его фамилии вопросительный знак. Если ничего более интересного не обнаружится, он заглянет к нему ещё раз.