Уильям Питер Макгиверн - Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

Корнелл посмотрел на Рулова:

— Зачем?

— Чтобы достучаться до лучшей стороны его натуры — если у него такая есть.

— Что вам сделал Стоун?

— Вы об этом не можете знать. Это случилось сразу после войны. Понимаете, был объявлен открытый конкурс для художников — роспись стен нового правительственного здания. Подробности вам неинтересны. Жюри приняло мои эскизы и решило заключить со мной контракт.

Это была большая победа. Я думаю, не было человека счастливее меня. Это была вершина успеха. — Он поколебался. — Не знаю, поймете ли вы меня.

— Думаю, пойму, — ответил Корнелл. — И могу предположить, что случилось.

— Стоун, — сказала Милли, произнеся это слово как мерзкое ругательство. — После всех речей и подписания контракта явился Стоун и заявил, что росписи Ивана неамериканские, подрывные и Бог знает какие еще. Он начал кампанию в своих вонючих газетах, и Иван остался ни с чем. В этих росписях не было ничего такого, да и с патриотизмом у Ивана тоже всё было в порядке. Он едва успел удрать от большевиков в семнадцатом году. Но Стоун заставил комиссию забрать награду. Потом мы узнали, что он хотел, чтобы роспись делал один из его приспешников. Сейчас, всего через пять лет, краска уже облезает. — В её голосе звучала горечь. Полные губы дрожали. — Вы представляете, что это значило для Ивана? Это просто убило его. Он уже не оправился от удара. Он мертвый внутри, и всё из-за того, что сделал с ним этот Стоун. Он не может писать, как раньше, потому что Стоун запугал его и этот страх не проходит, сколько бы он ни пил. До этого Иван никогда не пил.

Корнелл кивнул:

— Но вы говорите, это случилось пять лет назад. Что же заставило вас пойти к Стоуну вчера вечером?

Мужчина вздохнул:

— Это была ошибка.

— Скажи ему, Иван, — попросила Милли.

— У меня вновь появилась надежда. Её дала мне Милли. Объявлен новый конкурс. Общественное здание в Ричмонде. Я подал свой проект, и мне сказали, что он выиграет. Это может оказаться началом новой жизни для Милли и меня. Но я забыл, что Стоун никогда ничего не делает наполовину. Он не забыл обо мне. Он приходил сюда неделю назад и сказал, что разоблачит меня и не допустит, чтобы я получил заказ. Вчера вечером, увидев его машину, я понял, что он в Оверлуке, и решил встретиться с ним. Я не знаю. У меня были сумасшедшие мысли. Я не хотел, чтобы о моем визите кто-нибудь проведал, потому что сам не знал, что собираюсь делать.

Поэтому Милли устроила вечеринку и пригласила наших студентов. Было много выпивки, шум, неразбериха. Ну, я и ускользнул ненадолго, чтобы повидать Стоуна.

— Вам удалось поговорить с ним? — спросил Корнелл.

— Нет. Не было возможности. Там были другие люди.

— Кто?

Рулов казался смущенным:

— Трудно вспомнить. Я здорово напился, когда вернулся.

— Почему?

— Что?

— Почему вы так напились?

— Предчувствовал, что этим кончится. Кто-то узнает, что я там был. Тут мне и конец.

— Это, похоже, не все, — мрачно предположил Корнелл. — Вы помните, кто там был. Возможно, вы даже видели, как совершалось убийство.

— Я… кажется, видел.

— Кажется?

— Я же говорю, путается в голове. Теперь я жалею, что так напился, хочется вспомнить все, что видел. Но я испугался и хотел всё забыть. Ткнулся в бутылку, как страус в песок.

— Иван… — беспомощно произнесла Милли.

Он погладил её по руке и улыбнулся:

— Может, выпьем еще?

Она было двинулась с места, но остановилась, когда Корнелл заговорил:

— Нет. Ему сейчас больше нельзя. Пока он не вспомнит все. Это важно, Милли.

— Да, — согласилась она и снова села.

— Вы ведь помните, как пришли туда? — спросил Корнелл.

— Да, — кивнул Рулов.

— Кто вас впустил?

— Никто.

— Слуг не было?

— Нет. Я просто вошел. Мистер Хэнд и мистер Стоун были в этой длинной комнате, и я…

— Сэм Хэнд? — резко переспросил Корнелл.

— Ну да. А что такое?

— У Хэнда на прошлую ночь алиби в Вашингтоне. Вы уверены, что, когда пришли туда, со Стоуном был Сэм Хэнд?

— Это-то я помню, — кивнул Рулов. — Я сталкивался с ним. Настоящее чудовище. Совершит любую мерзость, все, что прикажет Стоун, и ещё от себя кое-что добавит.

— Они вас видели?

— Думаю, нет. Я услышал их голоса и заглянул туда. В холле было темно. Я старался не шуметь. Никак не мог понять, почему нет слуг. А потом услышал, что они ссорятся, и как раз из-за этого. Хэнд говорил, что не посылал какой-то там телеграммы.

— Да, я знаю о ней, — сказал Корнелл. — Дальше.

Рулова пробрала дрожь.

— Я мало что помню. Всё путается, какие-то моменты помню ясно, какие-то не помню совсем. Я жалею, что напился.

— Расскажите, что можете, — попросил Корнелл.

Художник выглядел измученным.

— Я вышел из дома. Пока я ждал, подъехала машина и появился конгрессмен Кич. Он вошел в дом, и они стали ссориться втроем. Конгрессмен отказывался делать что-то, чего хотел Стоун. Сначала он хотел получить какие-то бумаги. Там звучало ваше имя, мистер Корнелл. Кич, казалось, был в отчаянии. Стоун и Хэнд упрекали его и говорили, что он должен продолжать начатое, не знаю уж, о чем шла речь. Кич всё требовал бумаги, а Стоун говорил, что вернет, когда дело будет сделано. В конце концов Стоун вышел в сад и закурил сигару. Я уже хотел было подойти, но тут приехала ещё одна машина. Я спрятался в кустах и наблюдал оттуда.

— Почему вы спрятались? — спросил Корнелл.

— Я понимал, что сейчас не время беседовать со Стоуном. И надеялся узнать что-нибудь, что могло бы помочь. Не могу сказать точно, зачем я это сделал.

— Вы ведь были вооружены?

Рулов содрогнулся:

— У меня был пистолет. Не нож.

— Кто был во второй машине?

— Миссис Стоун и… не знаю его имени…

Милли сказала:

— Послушайте, Иван болен, он не может…

— Всё в порядке, Милли, — устало произнес Рулов. — Он сражается за свою жизнь. Мы всё сражаемся. Мы должны помочь друг другу, но к сожалению, я плохо помню произошедшее. Помню, миссис Стоун вошла в дом, а потом вышла в сад. Она тоже ссорилась со Стоуном, но слов я не разобрал.

— Где в это время были Хэнд и Кич?

— Не знаю. И где Эвартс, тоже не помню. Потом Стоун пошел в лодочный сарай. Миссис Стоун осталась в саду. Кажется, она плакала. Я… я не уверен.

— Пока вы рассказываете достаточно связно.

— Да. Но тогда мне было просто необходимо выпить. У меня была с собой фляжка, и я её всю выпил, чтобы набраться храбрости пойти за Стоуном и попросить его оставить меня в покое, дать мне получить заказ. Я никого не заметил возле дома. Конечно, если бы я знал, что через несколько минут его убьют, я… — Он к помолчал и беспомощно пожал плечами. — Я был в саду, когда Стоун вскрикнул. Тогда я не понял, что это Стоун и что вообще происходит. Я допил фляжку. Из лодочного сарая кто-то вышел, а через несколько минут конгрессмен Кич подбежал к своей машине, сел в неё и уехал. Я видел, как он ударил вас, когда вы шли по дорожке. Я проскользнул в дом со стороны сада, и тут-то вы чуть меня не поймали. Я убежал и вернулся сюда. Вечеринка продолжалась, но я уже ничего не помню, кроме того, что Милли помогла мне добраться до кровати.