Говард Фаст - Ключ. Холостой прогон

Тогда игра будет стоить свеч. Потом он связался с толстяком, и они начали расширять дело.

— Какое дело? — спросила Алиса, стараясь придать голосу небрежную интонацию и не обнаружить охвативших её ужаса и отвращения.

— А то, которое в сейфе, леди.

— Шлакман, — сказал я. — Мы не знаем, что в сейфе.

— Что?

— Это правда. Мы не знаем.

— Да будь я проклят! — сказал Шлакман, заливаясь смехом.

— Что в сейфе? — спросила Алиса.

— Орешки, — сказал Шлакман, сотрясаясь от хохота. — Орешки.

На небе поднималась луна. Полная, словно раздувшаяся, рыжая луна больше походила на летнюю, чем на мартовскую. В будке Маллигэна свет не горел, но, верный слову, он привязал лодку к краю причала.

Поставив машину на площадке чуть выше станции, Шлакман вместе с нами спустился к причалу. Маллигэн выделил мне отличную лодку с шестнадцатифутовым алюминиевым корпусом, легкую и быструю, с мощным двадцатисильным мотором Джонсона, подвешенным на корме. В лодку были положены весла, крюк, тонкий канат, прикрепленный к кольцу на корме, а также запасная канистра бензина, подсоединенная шлангом к мотору. Хозяин станции не просто дал лодку, он тщательно продумал все мелочи. Я поблагодарил его про себя, дав себе слово отплатить за его доброту.

Когда мы стояли на причале, я спросил:

— Куда мы едем, Шлакман? Я хочу знать, где моя дочь.

— На яхте толстяка.

— Где его яхта?

— Спокойней, Кэмбер. Когда подойдет время, я покажу.

— Что у него за яхта?

— Отличная. Высшего класса. Почему она тебя интересует? Мы же договорились: ты получаешь дочку, я — ключ.

— Мне надо знать, куда я еду.

— Тебе надо знать одно — как управлять этой поганой посудиной. Знаешь, как это делается?

— Знаю.

— Так займись делом и перестань трепать языком.

— Не спорь, Джонни, — сказала Алиса. — Раз мы — связались с ним, назад дороги нет.

Приподняв руку, я посмотрел на циферблат часов в призрачном лунном свете. До десяти оставалось восемнадцать минут. Ночь была тихой и безветренной, прилив поднял уровень воды в реке, её поверхность напоминала черное стекло, испещренное оранжевыми полосками лунного света. К северу от нас вдалеке мерцали огни сотен автомобилей, мчавшихся по мосту через реку. На юге темное небо здесь и там освещалось отблесками скрытого за горизонтом гигантского города.

Шлакман устроился на носу лодки, повернувшись к нам вполоборота. Мы с Алисой сидели на корме. Когда Шлакман оттолкнулся, я потянул за шнур стартера. Мотор заработал с первой же попытки. Это был чудесный мотор, чутко откликавшийся на движение руки. Я сбросил газ, и лодка медленно двинулась вперед. Я забыл прихватить из дома фонарик и теперь проклинал свою непредусмотрительность. Тем не менее, пока на небе не было туч, а над головой светила луна, я мог обходиться без искусственного освещения. Видимость была не самой лучшей, хотя я различал очертания берегов и вовремя разглядел быки моста, когда мы подплыли к нему.

Хакенсек-Ривер — река неширокая. Она начинается с тихого ручейка в сельской местности, милях в двадцати к северу от того места, где мы сейчас находились. С холмов она стекает на равнину и почти сразу же становится подвержена влиянию приливов и отливов. На протяжении нескольких миль её извилистые берега, соединенные многочисленными мостами, сплошь застроены фабриками, извергающими в реку отравленные химикатами сточные воды. Потом река сливается с болотами — обширной территорией, по размерам не уступающей расположенному к западу от неё острову Манхэттен. В районе болот река не имеет берегов. Хотя несколько буев указывают направление фарватера, любителям лодочных прогулок приходится в основном полагаться на интуицию.

Там, где мы сейчас находились, река ещё имела четкие контуры, и я, стараясь придерживаться середины, медленно вел лодку к югу. Шлакман требовал увеличить скорость, но я, хотя и стремился всем сердцем к скорейшей развязке, сумел убедить его не устраивать шумные гонки по темной ночной реке.

— Нет смысла привлекать внимание, — сказал я. — Мотор и так громко шумит. Если добавить газу, он заревет, как самолет.

— Ты знаешь реку?

— Знаю прилично и до болот добраться сумею, — ответил я.

Мы плыли молча. Я сидел на кормовой скамье, держа руку на вибрирующем рычаге управления. Алиса устроилась справа от меня. На несколько секунд она коснулась моей руки, и я почувствовал благодарность к ней за этот жест частичного прощения. Шлакман сидел впереди нас, при лунном свете его фигура казалась особенно нелепой. Я был рад, что в темноте не было видно его лица, вызывавшего у меня омерзение.

Мосты, под которыми мы проплывали, жили своей обычной напряженной жизнью. На одних не прекращалось автомобильное движение, на других громыхали поезда, один за другим проносились грузовые составы.

Однако мы жили в собственном замкнутом мире. Все это было далеко от нас.

По мере того как мы приближались к болотам, серебристый свет луны всё сильнее разгонял темноту ночи своей призрачной иллюминацией. Когда мы достигли северного края болот, Шлакман сказал:

— Кэмбер, ты знаешь протоку, которая называется каналом Берри?

Мы находились в водном пространстве, напоминавшем залив, берега которого поросли высоким сухим камышом. К востоку от нас блестели огни автомобилей, мчавшихся по автостраде, а ещё дальше темное небо разрезала тонкая игла света — башня Эмпайр стейт билдинг.

— Днем канал Берри я сумел бы отыскать, — ответил я.

— Забудь о дне.

— Хорошо, я попробую. Сделаю все, что в моих силах.

— Он далеко отсюда?

— Не знаю точно. — Мы проплывали мимо буя, и я обратил на него внимание Шлакмана: — Взгляните, вот буй. Река протекает через болото, но берегов у неё нет. Будь сейчас время отлива, было бы проще определить, где река, а где просто заболоченное пространство.

Если мы движемся вдоль русла, до канала Берри не больше трех с половиной миль. Когда мы минуем этот заливчик, начнется узкая горловина, а за ней новый залив.

— Нам нужен канал Берри.

— Не уверен, где он, — с беспокойством в голосе повторил я. — В общем, попробуем. Их яхта стоит там?

— Если там канал Берри, — сказал Шлакман, — там и яхта.

Я добавил газу, и лодка рванулась вперед в направлении буя. Волны стремительно разбегались в стороны, превращаясь в серебрящуюся при лунном свете пену. Мы летели по поверхности залива, словно на крыльях.

— Место выглядит знакомым! — крикнул Шлакман, перекрывая рев мотора.

Хотя я сказал ему, что знаю этот заливчик, вскоре мне пришлось сбавить скорость.

— Ночью вода глубиной в один дюйм выглядит так же, как в один фут! — крикнул я. — Мы рискуем застрять в грязи. Скоро начнется отлив, и в жидком иле будет негде даже поставить ногу. Если лодка завязнет, пройдет неделя, прежде чем нас вытащат. В марте здесь никто не плавает.