Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Ты знаешь его племянника?

– Да, я его знаю. – По тону, которым он произнес это, стало ясно, как Джо относится к Лансу. – Некоторое время назад он работал здесь спасателем, а я тогда только устроился в закусочную. Но он оказался до такой степени ленив, что никак не мог справиться с работой без помощи своего дяди. Тони обычно занимался уборкой, пока Ланс прыгал с вышки в бассейне. Понимаете, Тони любил его.

– А как относится к нему Тони теперь?

Джозеф почесал в затылке.

– Мне кажется, он наконец-то понял, что тот собой представляет. Я бы сказал, что он почти ненавидит Ланса.

– Достаточно, чтобы убить его?

– Какой странный разговор, мистер Арчер. Случилось что-то особенное?

– Я скажу тебе, если ты способен сохранить это в тайне.

– Я не выбалтываю секреты.

– Посмотрим. Твоего друга Ланса застрелили вчера вечером.

Он даже не поднял глаз.

– Он не был моим другом. Он вообще для меня никто.

– Но для Тони он что-то значил.

Он медленно покачал головой.

– Мне не следовало вам рассказывать о том, что Тони совершил когда-то. Тогда он был молод и обезумел от ревности. Он не мог бы сделать ничего подобного еще раз. Он и мухи-то не обидит, если она его не укусит.

– Выбирай уж одно из двух, Джозеф. Ты, сказал, что Токи ненавидит Ланса.

– Я сказал «почти».

– Почему он его ненавидит?

– У него на то есть причина.

– Ответь какая.

– Не отвечу, если вы используете слова во вред Тони. Этот Ланс не достоин даже шнурки у него на башмаках завязывать.

– Ты же сам считаешь, Джо, что Тони мог бы его застрелить.

– Я так не говорил. Я вообще ничего об этом не думаю.

– Ты заявил, что у него есть причина ненавидеть Ланса. Что за причина, Джо?

– Габриэль, – произнес он, уставившись в пол. – Ланс сбил ее с толку, когда она была еще подростком, в школе. Она сама рассказывала. Он научил ее пить, и вообще всему научил, всему, что в конце концов ее погубило. И если Тони застрелил этого проходимца, то оказал услугу обществу.

– Возможно, но не себе. Значит, все это тебе рассказала Габриэль?

Он кивнул, и его черная печальная тень кивнула вместе с ним.

– Вы с ней были близки?

– Никогда, если я правильно вас понял. Я уже объяснял. Она обращалась со мной так, точно я был не живым существом. Она мучила меня, рассказывая обо всем, чем он учил ее заниматься. – Джо с трудом заставлял себя говорить. – Думаю, она и не догадывалась, как мне тяжело. Она просто считала, что я вообще не могу– испытывать никаких чувств.

– А ты, похоже, испытываешь слишком много.

– Да. Иногда мне кажется, что они рвут меня на куски изнутри. Так было, когда она рассказывала мне, что он хотел от нее. Он предлагал ей уехать с ним в Лос-Анджелес и жить в отеле, а он бы устраивал ей свидания с мужчинами. Я так обозлился, что пошел и передал все Тони. Тогда он и порвал отношения с Лансом, потребовал уволить его отсюда и с позором выгнал из своего дома.

– А Габриэль ушла с ним?

Нет. Я думал, что, расставшись с ним, она изменится. Но оказалось слишком поздно. Уже ничего нельзя было исправить.

– Что же произошло в клубе потом?

– Послушайте, мистер Арчер, – сказал он сухо. – Вы навлекаете на меня неприятности. Слежка не входит в мои служебные обязанности.

– В самом деле?

– Конечно, в крайнем случае я сумею найти другую работу. Но у меня могут быть действительно серьезные неприятности.

– Извини. Я вовсе не собирался осложнять твою жизнь, Джозеф. Мне казалось, что ты сам хочешь мне помочь.

Джозеф посмотрел на свет. Лицо его было спокойным. Никаких внешних признаков волнения. Но я не сомневался, что его напряжение вот-вот вырвется наружу.

– Габриэль мертва, – констатировал он, глядя немигающим взглядом на лампу. – Какую пользу я могу ей принести?

– Есть и другие девушки, с которыми может произойти то же самое.

Наступило длительное молчание.

Наконец он сказал:

– Не такой уж я трус, как вы думаете. Я пытался все выложить еще в полиции. Но они не хотели слушать об этом.

– О чем?

– Если вы считаете, что я должен рассказать, я расскажу. Прошлой зимой Габриэль каждый день приходила в одну из раздевалок и оставалась там около часа.

– Одна?

– Вы сами знаете, что нет.

– Кто бывал с ней, Джозеф?

Я почти не сомневался в том, каким будет ответ.

– Мистер Графф.

– Ты уверен в этом?

– Да, уверен. Вам, наверное, трудно понять Габриэль. Она была очень молодая, почти девочка, гордилась, что такой человек, как мистер Графф, обратил на нее внимание, и не утаивала этого. Кроме того, она хотела, чтобы я прикрывал ее, принимал заказы, когда она… в общем, когда она занималась другим делом. – И он с горечью добавил: – Ей не было стыдно, что я все знаю. Она только боялась, как бы не узнала миссис Лам.

– Они когда-нибудь встречались здесь ночью? – спросил я. – Я имею в виду Симона Граффа и Габриэль.

– Может быть. Я не знаю. Я не работал по ночам тогда.

– Она была в клубе в ту ночь, когда ее убили, – сказал я. – Нам это известно.

– Откуда? Тони нашел ее на пляже.

– А сережка? Где ты ее подобрал?

– На полу в галерее перед раздевалками. Но Габриэль могла обронить ее там раньше.

– Не могла, если вторая сережка все еще оставалась на ней. Ты сам видел, что сережка была у нее в ухе, или это они тебе сказали?

– Я видел сам. Во время допроса они повели меня вниз, туда, где лежала Габриэль. Подняли простыню, которой она была покрыта, и заставили взглянуть на нее. И тогда я увидел маленькую белую сережку у нее в ухе.

В глазах Джо блеснули слезы. Память нанесла ему предательский удар. Сделав вид, что ничего не замечаю, я продолжил:

– Значит, она наверняка была в клубе как раз перед тем, как ее убили. Когда девушка теряет одну сережку, она снимает вторую. Видимо, у Габриэль не было времени, чтобы заметить пропажу. Сережка могла выпасть в те минуты, когда девушка была уже ранена, между первым и вторым выстрелами. Покажи мне то место, где ты нашел сережку, Джозеф.

Мы вышли.

Восточная часть неба уже окрашивалась первыми проблесками зари, а на западе таяли редкие звезды, как крупинки снега, упавшие на камни. Под легким дуновением предрассветного ветерка поверхность бассейна серебрилась и морщилась точно так же, как бесконечная ширь океана.

Тобиас провел меня вдоль галереи. Мы миновали полдюжины закрытых пустых кабинок, в том числе и раздевалку Граффа. Я заметил, что походка парня утратила легкость, он уныло шаркал кроссовками по бетону.

Остановившись, Джозеф повернулся ко мне.

– Она лежала вот на этом самом месте, застряла в решетке. – Он указал на круглую проволочную решетку, прикрывающую небольшое отверстие в каменном полу, предназначенное для стока воды. – Кто-то мыл галерею шлангом, и сережку смыло в этот дренаж. Я заметил, как она блестит, и поднял ее.